Служил я в годы перестройки…

Служил я в годы перестройки, поэтому в нашей воинской части бывало так, что ели несколько месяцев только перловку, а потом внезапно появлялись бананы, австралийская тушёнка, а однажды – даже осьминоги. Так было и с материальным обеспечением солдатского быта.

И как-то раз, видимо шефы с фарфорового завода постарались – выделили защитникам Отечества огромную партию посуды. Но с условием самовывоза.

Было это в декабре 1988 года. До завода километров сто, не меньше, температура минус 45, по ночам – до минус 55. Отправили наше отделение, подъём в четыре утра, погрузка в тентованный кузов ГАЗ-66 – и вперёд. Не помню, почему поехали именно мы, но, зная обо всех проделках парней нашего взвода, уверен, что это было наказание за какую-то провинность.

С вечера наш прапорщик, основательный мужик, пропорциями напоминавший правильный квадрат, с усищами, как у Будённого, расхаживая перед строем взад-вперёд, методично вдалбливал нам инструктаж по технике безопасности. «Особенно предупреждаю курильщиков, – гудел он своим басом, – тент грузовика на скорости при возгорании воспламеняется всей площадью и сгорает за несколько секунд, при этом может воспламениться перевозимый груз». Под словом «груз», конечно, подразумевались мы.

Это как в анекдоте, когда одна бабка другой говорит: «Слышала Маня, машина перевернулась за деревней?» А другая: «Боже упаси… С людьми?» А та ей: «Нееет, с солдатами».

Итак, наш видавший в жизни многое прапорщик с одной и той же интонацией всё повторял свою инструкцию. А у нас в голове крутилось только соотношение пары цифр: с утра на улице – минус 50, и 1 час поездки на свежем воздухе при такой температуре…

Как только прапорщик благословил нас на сон грядущий, мы решили основательно собраться в дорогу. Утром, итогом ночных сборов получился совсем не уставной вид нашего отделения. На «пэша» надели шофёрские короткие фуфайки, плюс ватные штаны и валенки, бушлаты, и на них – караульные овчинные тулупы. Уши шапок у нас были, как и положено старослужащим, сверху зашиты и заглажены. Ни на миг не сомневаясь, дружно оторвали их, стянули узелком под подбородком, как ученики начальной школы, и под шапки дополнительно обернули, завязав вокруг голов вафельные полотенца, открепили и опустили на глаза козырьки шапок. Получился армейский вариант паранджи.

Хотелось сильно курить, и так как советского солдата в его желаниях, мало что останавливало, вырезали аккуратные отверстия для сигарет в полотенцах и, не придавая значения инструктажу (кто у нас читает и выполняет инструкции?), как только отъехали от части на безопасное от отца родного – прапорщика расстояние, дружно все закурили.

Прапорщика в армии надо слушаться всегда! Это соль земли российской армии –советский, российский прапорщик, «прапор», и много ещё как любовно и не очень называемый солдатами.

Всё случилось ровно так, как он инструктировал. Мы лежали вповалку и смотрели куда-то вверх, в темноту, и вдруг… бац! В какие-то доли секунд вспыхнул тент над головами, раздался гул, будто военно-транспортный самолет приземляется прямо на нас, мощный сноп пламени заревом ослепил всё вокруг и дико провыл. Над нами внезапно разверзлось иссиня-чёрное бездонное небо с мириадами ярчайших бриллиантово-белых звёзд.

В отличие от нас, водитель не заметил никаких происшествий с вверенным ему грузом (то есть нами) и продолжал выполнять поставленную задачу: доставку отделения к месту назначения.

Произошедшее странным образом подействовало на нас: никто не перекинулся даже парой слов, не перестал курить, не сдвинулся с места, что, конечно же, и сделать было нелегко, учитывая нашу многослойную амуницию.

Кто-то, наверное, вспомнил нашего прапорщика, кто-то – «гражданку» и свидания под такими же звёздами, кто-то увидел в небе грустную улыбку мамы или своей любимой. А я смотрел и почему-то думал, как здорово было бы первым из землян встретить инопланетянина…

© Copyright: Флюр Асадуллин, 2018