Понты

Серёга Еськов по молодости вместе с другими пацанами залез в ларёк. Чтобы не выделяться. Собственно, большой необходимости в том не было, просто, бахвалились друг перед другом, слабо или нет.

В пятнадцать лет гораздо важнее, что о тебе друзья во дворе говорят, чем кто-то ещё. Хочется быть в стае и в этой стае не хочется быть последним. Покурить? Пожалуйста. Выпить? Что ж, не ребёнок уже, давай стакан. А уж после того, как покурил, да выпил, сам себе кажешься таким взрослым, и не подходи с советами, сами с усами. Немного сложнее было в отношениях с девочками, поэтому, если у кого-то что-то получалось… по-взрослому – всё, герой: другие пацаны завидуют, а личный авторитет поднимается на такую высоту, что даже измерить нечем. Космос.

Вот и сидели на затенённых скамейках в парках и во дворах стайки подростков в стадии формирования собственного «я». Чем больше фактов проявления взрослости, тем для каждого в глазах окружения лучше. Законы, правила, здравый смысл учителей и родителей – это не для избранных.

А ещё в моде была блатная романтика. Рассказы про то, что в тюрьме всё честно, по понятиям, не то, что здесь. Блатные – они своих не сдают. Песни с зоновской бравадой и тягучей жалостливостью под три аккорда очень хорошо проникали в душу. Из года в год пересказывались истории про лихих бойцов, когда он один, а их пять. И не всегда тот один был спортсменом, частенько та самая лихость и навык «появлялись» исключительно потому, что в тюрьме отсидел.

В тот вечер... Сидели на лавочке, покурили, распили пару бутылок, на гитаре побренчали, про девчонок поразговаривали – всё как обычно. Кто предложил ларёк обчистить, на суде так и не разобрались, поэтому всем дали по году колонии, кроме Витька Жирона; ему - два, так как был на год старше других.

Колония для несовершеннолетних не для всех место исправления. Здесь мнение окружения ещё более влияет на психику каждого пацана. Условностей – миллион. Кастовость, татуировки «со значением» и всё те же постоянные проверки «на слабо».

Серёга и дрался до полусмерти, и наезжал на других, и с администрацией задирался – всё ради того, чтобы не назвали слабаком. Да, добился авторитета: «набили» ему перстни «по масти», «кота», «углы», погоны, звёзды... Но вот просидел Еськов не год, а почти четыре. От большого ума ушёл в побег, потому что сказал, что сможет. Смог. И три года без малого добавил. Ну, и понтов…

На свободу парень вышел весь разрисованный, даже купола и колесница на спине, с минимальным жизненным опытом, с поражённой психикой (от автомобилей шарахался, дорогу переходить боялся), но с авторитетом, который растворился, как только за ним закрылись ворота колонии. И все заработанные понты туда же.

Встретился с друзьями во дворе, но с ними ему было не интересно, поговорить не о чем, а рассказывать Сергей много не любил. Несколько раз встретился с теми, с кем ларёк брали, но тоже особой теплоты встреча не добавила, косились друг на друга, дичились. А тут ещё и участковый ответственный попался, взял в оборот: то проверка на дому, то вызов на беседу. И всё упирал, что нужно на работу устраиваться.

Только с таким багажом, как у Еськова, на работу не очень торопились оформлять. Узнают, что из девятнадцати полных лет, четыре провел в местах, как говорится, не столь отдалённых, да ещё и профессии, как таковой, нет – всё, прощаются под любым предлогом.

Помыкавшись некоторое время и не без помощи того же участкового устроился – таки Сергей на спасательную станцию, спасателем. Работа, в общем, не сложная, сиди себе на дебаркадере и на лодке вдоль пляжа плавай, наблюдай за купающимися. Ну и по мелочи, то подмести на территории, то на пляже облагородить.

Новые коллеги были более взрослые, все минимум лет на 15 старше. Серёгу приняли неплохо. Послушали историю про колонию, посмотрели на татуировки, ну и всё. У многих истории были похожие.

Всё бы ничего, но в традиции у спасателей была не очень здоровая привычка выпивать в конце дня, когда уже темнело, и на пляже народ расходился. Бывало, конечно, что и много выпивали, тогда на следующий день Михалыч, «поправившись» с утра, из подсобки не выходил минимум до обеда, а Серёга один дежурил, пока напарник не проснётся. Но организм молодой – справлялся.

Как-то в пятницу сели выпивать большой компанией, пришли сразу несколько знакомых, с собой принесли, ну, и засиделись до поздней ночи. Серега помнил, что было весело и водки тоже было много. А потом поехали продолжать в зону отдыха, здесь же на реке, только ниже по течению.

В субботу Еськов проснулся на кровати у себя дома, причём спал на животе, что за ним никогда раньше не замечалось. Голова раскалывалась, глаза не открывались, во рту отвратительный привкус после вчерашнего, тяжело дышалось, и спину словно кто-то ему придавил. Всё тело болело. Полежав некоторое время, Серёга всё же решил, что встать придется, такой сильный сушняк мучал, что хоть умри. Нужно же попить чего-то. Рассола или кефира, или воды на крайняк.

Парень, постанывая и ожидая, что головная боль усилится, попытался приподняться. Потянулся и с удивлением увидел, что на нём натянут прорезиненный костюм. Подвигал плечами, скосил глаза – рядом желтеет акваланг, один ремень ещё на плече. Кое-как выбрался из ремней, сдвинул баллон и сел. На ногах чёрные короткие ласты.

- Проснулся? - комнату заглянул сосед по коммуналке, дядя Петя.- Вот ты дал. Где это вы так?

- А чего это? - Серёга кивнул на баллоны.

- Я не знаю, - сосед задумчиво рассматривал помятое лицо Серёги. – Ты когда ночью пришёл, такой грохот устроил. Я думал, потолок обрушился.

- И что?

- А то. Ты вчера в этом пришёл.

Еськов прищурился на дядю Петю, стараясь сообразить, шутит или нет, но никакой улыбки не заметил.

- А одежда моя где?

- Слышь, Серёга, что говорю? Какая одежда? Ты в этом был. Видать, так по городу и шёл. И как тебя не забрали?

Хоть у парня и гудела голова, но он всё же понял, как глупо выглядел со стороны. А вот, где он взял водолазный костюм, совсем не помнил, наверное, всё же в зоне отдыха для смеха натянул. А может и нырять пробовал.

После обеда Сергей Еськов пришёл на спасательную станцию с большой тяжёлой сумкой.

- Михалыч, тут такое дело, - чуть замялся он.

- А, пришёл, - без особой радости встретил хмурый Михалыч, видимо сам сильно страдал от похмелья.- Что там у тебя?

- Да, вот, - Серёга расстегнул сумку.

- Опа, это вы славно посидели, - даже оживился спасатель. – Я так понимаю, это ты у соседей потянул.

- Я вернуть принёс, - не уточняя, откуда костюм, проговорил Сергей.

И вот после этого случая, когда парень через весь микрорайон шлёпал ластами по асфальту, он изменился. Выпивать перестал, к участковому сам подошёл на счёт устроиться в техникум по квоте.

Вот вам и пацанские понты. Ле`чится, только лекарство подобрать не сразу получается.