Почти Сирано

– Катя! Тебе надо срочно замуж! – сказала Алёна.

– Да знаю я, Алён, но что я могу сделать? Кому я нужна с довесками? – горестно ответила Катя. – И потом, все эти сайты знакомств, там одни уроды, я слышала. И сколько времени нужно – писать, отвечать, пока не поймешь, что это то, что надо. А у меня и времени на это нет, я с работы несусь как угорелая к своим неандертальцам, кто знает, что там они без меня натворят?

– Значит, давай так – сегодня регистрируемся, завтра начинаем писать, и сразу про детей, чтобы всем все было понятно. Кто не наш – те сразу отсеиваются.

– Ну я не знаю, Алён, - засомневалась Катя, - все это странно как-то и неправильно.

Катя всегда сомневалась. Яркая брюнетка с роскошными кудрями, она была очень хороша собой но считала себя обычной. Она сомневалась, когда выходила замуж, чтобы вырваться от давящей семьи – тяжелой мамы и агрессивных братьев. Она сомневалась, когда нужно было ехать с мужем-военнослужащим в маленький белорусский городок. Она сомневалась, что муж, пьющий и безразличный, будет ей помогать с детьми. Единственное, в чем она не сомневалась, что эти дети должны родиться. И родила их, двух близнецов, легко и, на удивление, безболезненно.

Когда муж продолжил привычный ему образ жизни, оставив на Катю работу, весь быт, все хозяйство и двух маленьких детей, она тоже сомневалась. Нужен ли ей такой муж. И только когда он поднял на нее руку, Катя перестала сомневаться. Она собрала вещи, взяла малышей и уехала в Москву к братьям, которые снимали там квартиру.

Она продолжала сомневаться, когда пришла устраиваться на работу – с графиком два через два дня, потому что была уверена, что ничего не помнит из того, чему училась. Но выхода не было, дети росли, братья кое-как за ними присматривали, но у них тоже была работа, а Кате нужно было определяться. И тут она познакомилась с Алёной – девушкой решительной во всех отношениях, которая была ее наставником в работе и сразу взялась ее опекать. Алёна была умницей и красавицей, но жила мимо этого - с отличием заканчивала университет, имела большие планы на будущее, ни в чем не сомневалась, уверенно шла к своей цели, хотя и немного переживала от отсутствия личной жизни. Услышав Катину историю, Алёна сразу, закатав рукава, включилась не только в процесс обучения Кати рабочему процессу, но и в устройство ее личной жизни. Она сделала Кате прекрасные фотографии и зарегистрировалась сразу на нескольких сайтах знакомств.

– Все хорошо, Алён, но дело в том, что дома компьютера нет, и отвечать я могу только здесь, а писать я не умею, и говорить о чем – не знаю, и вообще не верю в интернет и во все вот это вот…

–Хорошо, - сказала Алёна, - в свои смены писать за тебя буду я, твое дело только отвечать, когда меня не будет на работе. Сможешь?

– Я не знаю, - честно призналась Катя, - Но я попробую. – А почему ты сама не поищешь там вторую половинку?

– Что? Я? Какая половинка? Я целое существо, одиночка, мне никто не нужен, а вот тебе жизненно необходимо крепкое плечо.

И началась работа по поиску женихов. Алёна твердой рукой отметала всех, кто, по ее мнению, не подходил, не обладал жилплощадью, не хотел детей или хотел легких отношений. Со временем множество кандидатов отсеялось, и выявилось всего два реальных претендента – загадочный Иван без фото и разведенный тоскующий итальянец Ринальдо с кучей фото, у которого жена отобрала детей, и который томился в одиночестве в Москве, работая шеф-поваром в одном из приличных московских ресторанов. Он обожал детей и любил готовить, высылал фото своих новых десертов и сочувствовал Кате. Проблема Ринальдо была в том, что он не очень хорошо говорил по-русски, и Алёна не могла устраивать с ним долгие беседы, выявляющие его человеческие качества.

Проблема с Иваном была хуже – он был высокоинтеллектуальным образованным мужиком, которого жестоко ломал кризис среднего возраста, он боролся с ним публикациями своих статей, спортом, чтением лекций в разных ВУЗах, путешествиями, песнями «Аквариума» и Гарика Сукачева. Алёна и не заметила, как вступила с ним в долгую, глубокую и интересную для обоих дискуссию. Они рассуждали о Гегеле и о Сартре, о Кафке и Прусте, они километрами цитировали Шекспира и Данте. И все глубже и глубже увязали в диалоге, потихоньку узнавая друг в друге родственные души. Когда Катя читала их переписку, она не понимала ни одного слова, и в свои рабочие дни либо ставила значок «не в сети», либо отговаривалась срочной работой. С Ринальдо было легче – они обменивались короткими фразами и милыми фотографиями, однако в серьезность его намерений Катя не верила.

Пришла унылая и депрессивная осень с ее редкими солнечными днями, во время которой девушки настолько были заняты работой, что женихи оставались на втором плане – клиенты, подверженные осенней депрессии, как и остальные жители мегаполиса, были все время недовольны, и девушкам приходилось по несколько раз менять проекты.

Ушла в отпуск цербер-менеджер, девочек наконец-то поставили работать в паре, и они, чувствуя облегчение и взаимную поддержку, сразу удвоили оборот прибыли, им подняли зарплаты и премии, стало немножко легче, и появилось больше свободного времени.

Пока Катя приводила салон декора и офис в порядок, Алёна, как пулемет, строчила письма женихам между созданием проектов. Катя всегда уходила раньше, если ей надо было к детям, и оставалась допоздна, отпуская Алёну, которой нужно было сдавать сессию.

Иван не давал Алёне покоя – она все глубже втягивалась в их разговоры, стала почти зависимой, сама не замечая того, что выдает самое сокровенное и ждет от него мнения по любому волнующему ее вопросу. Однажды Иван написал:

– Знаешь, Кать, может, это так называемый эффект попутчика в поезде, но мне кажется, что более интересного и близкого человека, я, пожалуй, не встречал. Пришло время увидеться, как ты считаешь?

Алёна показала Кате письмо, та похолодела от ужаса, и наотрез отказалась.

– Ты что! Да я половины слов не знаю, которые он употребляет – все эти «амбивалентный, экзистенциальный, аллюзии, эвфемизмы» - что это такое? И потом, это очень глупо. Он тебе пишет, а не мне, ты его собеседник.

Алёна мучалась, долго думала и написала:

– Знаешь, Иван, тут такая история. Я не Катя. Мы открыли страничку, чтобы найти мужа моей подруге и коллеге, чья фотография на аватаре. Но она попросила меня писать женихам в ее выходные, и вот мы с тобой зацепились языками. Так что прости, я – не она. Меня зовут Алёна, и предлагаю закончить на этом.

Иван ответил сразу же.

– Алёна, я очень рад, что ты – не Катя. Хочу признаться, что я тоже не Иван – я – Семен. Будем еще раз знакомы? Учитывая драматургию событий, теперь я точно уверен, что надо встретиться. Мне кажется, нам есть, что обсудить, о чем поговорить, поспорить и помолчать?

– Как так? Ты же даже не видел моих фотографий! Ты ничего обо мне не знаешь! Я студентка пятого курса, у меня нет детей, которых ты готов усыновить, и вообще, в целом, и в частности…. Семен, а ты-то кто на самом деле?

– Я – тот, кто тебе писал все это время, и все написанное – правда. Мне не нужны твои фотографии, просто я очень хотел бы встретиться. Подумай.

Алёна показала переписку Кате, та расхохоталась, и сказала, что теперь Алёне придется встречаться не только с Семеном, но и с Ринальдо.

– Ну уж нет. С Ринальдо-то мы ни о чем серьезном вообще не говорили в силу того, что он язык знает не очень. Сама с ним и встречайся.

– Сходи на встречу с Семеном, ну просто уже интересно, а я, так и быть, поем итальянских десертов, хотя ничего из этого не выйдет, - сказала Катя. И подруга решилась.

Сердце Алёны гулко билось, когда она стояла в условленном месте. «Хоть бы не пришел. Пусть все это будет интернетным разводом» - думала Алёна. Но он пришел. Алену не оставляло ощущение, что они уже когда-то виделись, и голос, и лицо показались ей знакомыми.

Семен посадил ее в машину, вручил ей килограмм своих публикаций и повез ужинать в любимый ими обоими ресторан, который они обсуждали в письмах. Сев на террасе, увитой виноградной лозой и заказав ужин, они неловко замолчали, впервые осознав абсурдность ситуации.

– Алён, сними очки, - попросил Семен, смеясь – вдруг, я влюблюсь, а у тебя глаза разного цвета?

– А ты не влюбляйся, и потом, что это меняет, у нас интеллектуальный флирт - ответила Алёна зло и сняла очки, не зная, куда деть глаза.

– Быть не может, - Семен откинулся на кресло, пристально вглядываясь в Алёнино лицо, – Зощенко нервно курит в сторонке. Я тебя точно видел. Ты – та самая студентка, которая хамила и задавала неправильные вопросы, когда я однажды читал у вас лекцию. Ты же в этом университете учишься? – опешил Семен.

– Не может быть! А все думаю, где я тебя видела? Я теперь вспомнила, ты у нас читал лекцию по философии литературы. Можно очки обратно теперь надеть? – засмеялась Алена.

– Нет, теперь никаких масок, и так перебор. Все как есть, пусть так и будет. Отныне и навсегда. Согласна? – он поднял бокалы с шампанским.

… На другом конце города в итальянском кафе Катя встречалась с Ринальдо.

– А с кем сейчас есть твои дети? – спрашивал он, глядя на молчаливую Катю влюбленными глазами – Давай возьмем им десерт? Как ты думаешь, малиновый торт с персиковой начинкой им понравится? Или тирамису?