Пингала

В корзине ничего, в мешках и горсти муки не наскрести, и никто не приходит. Неужели ополоумела Видеха, что в целом городе никому не нужны объятия сладострастной Пингалы? А есть так хочется, в желудке голод крутит и сжимает кишки, хоть землю ешь. Пойти, что ли, нарвать лебеды на задних дворах да отварить?

Жизнь летела, как птица, но последние пару лет этой птичке, похоже, подбили крылышко. Всё реже приходили к Пингале интересные мужчины, всё реже она чувствовала, что они боготворят её, а хотелось этого всё больше. Да и денег стало не хватать – куртизанка любила жить на широкую ногу и накоплений у неё не было. В сердце назревала пустота, поэтому Пингала старалась не пропускать ни дня.

Сегодня она с раннего утра стояла у двери, ярко накрашенная, надушенная и одетая в легчайшее шифоновое сари цвета фуксии. Руки её были украшены тонкими браслетами, щиколотки – крупными серебряными колокольцами, а насурьмлённые глаза могли поспорить красотой с глазами богини Дурги в храмах.

Видеха была оживлённым местом, центром торговли, и много состоятельных людей жило здесь и приезжало из других мест для совершения сделок. Но сегодня, как назло, все проходили мимо прекрасной Пингалы. Все эти богатые значительные мужчины и даже не очень богатые и значительные сегодня решительно не обращали на неё внимания. В желудке всё сильнее урчало от голода, низ живота тянуло от желания, а в голове роились мысли о том, что через три дня надо отдавать долг ростовщику.

Красное солнце лениво заходило за крыши домов и духота дня таяла в принесённой лёгким северо-западным ветерком прохладе. Жасмин благоухал всё сильнее, предупреждая, что ночь вот-вот войдёт в город.

Пингала то выходила на улицу, то возвращалась и садилась на скамью у дома, а порой замирала в дверях в призывной позе. Нетерпение росло, как и голод, возбуждение и нервозность, но ничего не менялось. Щедрые красивые мужчины и веселящиеся парочки проезжали и проходили мимо, многие смотрели оценивающе, улыбались, поцокивали языком, говорили комплименты, но никто не останавливался, чтобы купить любовь Пингалы.

В какой-то момент девушка поняла, что думает о Кубдже, служанке из Матхуры. Мать рассказывала, что когда-то давно жила горбунья, которая состояла на службе у жестокого царя Камсы, и вот однажды Бог Вишну пришёл в их город вместе со своим старшим братом и друзьями, и она столкнулась с ними на улице, когда спешила отнести блюдо с натёртой душистой сандаловой пастой своему жестокому господину. Вишну, который выглядел как прекрасный юноша, остановил горбунью и дерзко потребовал умастить его самого и его друзей пастой, предназначенной для Камсы. Кубджа, зная, что раджа может казнить её за неповиновение, всё же не удержалась и с радостью украсила юношу и его друзей сандалом. Тот был так доволен простотой девушки, что, наступив ей на стопы и дёрнув вверх за подбородок, избавил бедняжку от горба, и бывшая дурнушка превратилась в красавицу, которая стала зарабатывать на жизнь тем же, чем жила Пингала. Куртизанка из Матхуры воспылала любовью к прекрасному Вишну, и он не только удовлетворил её желание взаимности, но и сделал своей вечной возлюбленной.

Мать говорила маленькой Пингале, что только Бог способен на это – если он что-то обещает, то никогда не предаст и не оставит, всегда будет защищать и любить.

Девушка погрузилась в размышления: «А ведь и вправду, если оглянуться назад, я просто несусь навстречу концу. У меня нет никого, кто был бы мне дорог, и я никому не дорога. Когда я умру, пожалуй, только соседи обрадуются, что можно захватить дополнительно клочок земли и построить на нём сарай для их расплодившихся свиней. И тот, кто получит мои сбережения, если они у меня будут в момент смерти.

Мне самой это всё будет не нужно. Даже если я встречу человека, который захочет связать со мной жизнь, и полюблю его, в момент смерти я оставлю его, и он не сможет пойти за мной. Мои дети, если я рожу их, будут плакать, когда я перестану дышать, но я ничего не смогут поделать. Так зачем всё это? К чему?

После смерти придётся мне опять родиться в новом теле, и всё повторится по новой. Неважно, стану ли я проституткой или вором, правителем или учителем, муравьём или слоном, деревом или водорослью – всё опять повторится. Рождение, детство, болезни, юность, страхи, счастье и горе, постепенное увядание и конец. И всякий раз я буду забывать, что жила раньше, и каждое рождение будет для меня как в первый раз. И я буду стремиться стать счастливой, но никогда у меня это не получится, ведь опять придёт смерть и заберет всё.

Если нет никакого Бога, то я ничего не теряю – после смерти моё тело просто сожгут, а прах развеют по Гангу, и всё закончится для меня.

А если он есть… Тогда, как говорила матушка, если я буду помнить о нём и полюблю его всем сердцем, как Кубджа, он заберёт меня к себе и сделает своей вечной возлюбленной».

Так думала Пингала в тишине жаркой влажной ночи, и пока мысли её текли неспешно к стопам Господа, так же неспешно из-за горизонта начало подниматься солнце.