Первый секретарь Райкома

Было это давно. Шестидесятые-семидесятые. Прошлого века. В одном из районных городков, где летом мощённых или асфальтовых улиц не было, а зимой просто ходили по направлениям, жили-были люди. Тысяч тридцать! В центре этого городка, если можно его назвать центром, поскольку эта часть ничем не отличалась от окраин, стояла длинная глинобитная хатка, напоминающая собой детский паровозик с вагонами. В ней восседали те, кто, как говорится, счастье должен нести людям. И первый секретарь Райкома, которого только что прислали сюда сверху, как перспективного, с точки зрения тех, кто его сюда выдвинул, тоже обосновался в том «паровозике». И сразу оркестр района заиграл по его нотам. С фальшью, конечно, иногда, но медь звучала.

В те времена, помнится, строго-настрого карали за строительство зданий под Райкомы, Исполкомы, а он строил. С кем он там договаривался (наверное, с теми, кто его сюда направил), как регистрировал объект (скорее, как технический), но трехэтажное здание Райкома возвёл. «Крепостные» его, перешедшие из глинобитного «паровозика» сюда, не стали в позу обиженных, а даже подарками осыпали первого, когда отмечали дату заселения. Что вы! В центре махонького городка вдруг родилось трехэтажное здание! Площадь впереди него выложили из плитки. Фонтан сделали. Вскоре и ивы, что насадили под окнами, распустили косы. Ну, прям, не узнать городка.

Через время первый и себе домик поставил. В двухстах метрах от Райкома. На работу и обратно ходил пешком. Правда, иногда названивал начальнику милиции, покрикивая в трубку: «В конце концов, могу я свободно пройти с работы домой!» Прибегали пару сержантов, «очищали» тротуар от мальчишек, собак, котов, и первый шёл. Впрочем, милиция вскоре стала для него точкой опоры. А рычаг (читай – власть) свой был. И если соединить эти две штучки, то, как говорили Великие, можно перевернуть даже земной шар. Вот он ими, рычагами, и пользовался без зазрения совести. Надо, скажем, ехать в колхозы – смотреть, как идёт прополка, уборка урожая, вместо штатного водителя, посадит за руль милиционера, непременно по форме одетого. Попробуйте-ка, колхозники, подойти с жалобами, просьбами…

А что касается центра, то получился прекрасный пятачок. Рядом с Райкомом появился, окруженный тоже ивами, Ресторан. Там постоянно «цвет» города что-то «обмывал». А начальника ОБХСС часто доставали из-под стола в стельку пьяного. Через дорогу – Дом культуры, Училище механизации сельского хозяйства. Настоящий центр! А за спиной Райкома свил себе гнездышко Общепит. Кто не в курсе, что это за служба, объясню. Это, во-первых, целая сеть столовых, где рабочий класс города кушает. Во-вторых, это выездная, выносная торговля в городе и районе пирожками, ватрушками, свиной, куриной продукцией, кондитерской. Короче, всё там из продукции есть. И если вы имеете возможность наведаться с «черного» хода, то и у вас всё будет.

Первый оказался не глупым. Сам никогда в Общепит не ходил, не звонил, не писал записок. Однако весь Райком «пасся» там. Помните песню тех лет: «Растворимый кофе привезли на базу. Растворимый кофе «растворился» сразу». Это всё о том. А что касается удовлетворения пищевых запросов лично первого, так с этой ролью прекрасно справлялся его помощник. И выезд на природу, впрочем, с выпивкой и «штатными» девочками, тоже он устраивал…

Вообще, Райкомы в свое время сделали много открытий. Назову пока одно. В городе, например, был Винзавод. Кроме вина, там и спирта полно. А «аппарат» Райкома проверял эту первичную партийную организацию. Часто. И если даже вас там и «угостят», то пронести посудину через проходную не так просто. Сидит женщина, от вневедомственной охраны, и – ни в какую! Вот тут как раз творчество и выручило. Каждый «аппаратчик» изготовил себе плоскую, из нержавеющей стали, флягу. Она сантиметра два в толщину, а длина чуть меньше стандартного листа бумаги. Чтоб в папку с документами вмещалась. И идёт смело через проходную: туда – папка, обратно – папка. А в той папке, кроме одной-двух бумажек, фляга. Со спиртом! А проверять в Райкомовца папку и неприлично, и рискованно. С тех пор, между прочим, флягу приняли на «вооружение» и иные проверяющие органы…

Так вот. И вдруг директору Общепита «резко не повезло». Всю жизнь гонял свою легковушку спьяну, как считал нужным. И всё сходило. Связи! А на этот раз не досмотрел и сбил девушку-пешехода. Завязалась такая «каша»! Он влиятельный, а она – никто. Родители видят, что «органы» волынят, отписываются, решили поискать правду в Райкоме.

После посещения кабинета первого, на столах у прокуроров (города и района), начальников милиции, судей и, как подписывала Указы Екатерина 2, «и прочая, и прочая», появились телефонограммы, повелевающие прибыть к первому лично на 8.00. Господи, да приглашение к первому всегда было с ног сшибающим известием! А сейчас, когда он стал Героем Социалистического труда, вообще коленки у всех задрожали.

В 8.00 помощник первого провёл в кабинет. На тыльной стене – портреты светил партии. Т-образный, полированный стол. Стулья, как в музее. При входе, в правом углу кабинета, приставной столик. Вокруг него помощник и рассадил всех. Каждый вынул из дипломата блокнот, ручку, чтоб записать указания первого.

Из кресла встал хозяин кабинета. Подошел. Широко улыбнувшись, сказал:

-Товарищи! Погорел наш человек!

Думаю, стоит ли дальше описывать? Тут и дураку всё понятно…