Неблагодарная

- В кого ты такая, Зоя? – сокрушалась мама, - Ни уму, что называется, ни сердцу. Вот Наташа у тети Нины уже второй год на подготовительные ходит, кружки посещает, готовится. А ты? Посмотри на себя, ты же ничего не делаешь, с красками своими только целый день, и все.

Разговор был после того как Зоя, сделав генеральную уборку, выстирав белье и приготовив обед, села порисовать.

- Я делаю, мама,- вяло оправдывалась Зоя, - Я на курсы хожу и вообще к экзаменам готовлюсь, я поступлю, обещаю.

- Мы же всю жизнь в тебя вложили с отцом, ничего не жалели, все для тебя!

- Мам, я пойду, у меня контрольная завтра, готовиться надо.

- В холодильнике шаром покати, в магазин иди давай. Контрольная у нее! Саша у Любови Николаевны вообще на золотую медаль идет, между прочим.

Зоя вздохнула и пошла в магазин. Как-то раз она попыталась сказать маме, что, хоть ей и нравятся иностранные языки, но их можно выучить и так, а потратить пять лет жизни, чтобы потом преподавать в школе или сидеть секретарем-референтом в офисе, ей совсем не хотелось. А хотелось ей рисовать, рисовать постоянно, что угодно и когда угодно. В тот раз мама изобразила сердечный приступ, и папа бегал с каплями из кухни в комнату и укоризненно смотрел на Зою.

Конечно, Зоя поступила в институт, тянула дом, ходила на лекции и почти на отлично закончила курс. А попутно посещала вернисажи, смотрела на работы художников и подружилась с некоторыми из них. Они хвалили ее картины, говорили, что у нее есть талант и свой стиль и надо их развивать. Зое нравился скромный художник Олег, и она чувствовала взаимную симпатию. Однажды он пригласил ее на выставку, и Зоя, прихорашиваясь перед зеркалом, сказала об этом маме.

- Никуда не пойдешь, глупости какие, тоже нашла компанию! Быстро в комнату и заниматься, - отрезала родительница.

- Мама, это просто выставка, я взрослый человек, почему я должна отпрашиваться, как будто мне пять лет?

- Посмотри на себя – страшная, худая, кому ты нужна? Сказано – нет. Или ты что, хочешь, чтобы у меня сердце опять заболело? – и мама демонстративно закрыла на ключ шкаф, где висела Зоина шуба. Можно было, конечно, устроить революцию и уйти в старом пальто, но настроение было испорчено и уже ничего не хотелось.

Как-то раз мама с торжественным лицом объявила, что в воскресенье будут гости – придут папины друзья с сыном:

- Илюша – такой хороший мальчик, учится на военного переводчика, может быть, даже поедет за границу, присмотрись к нему. Конечно, ты ему не пара, но вдруг тебе повезет?

Присматриваться особенно было не к чему – Илюша оказался заурядным парнем неказистой внешности и никаких выдающихся качеств, кроме самомнения, Зоя в нем не смогла заметить. Она же ему, наоборот, очень понравилась – красивая, умная, начитанная. Он пригласил ее в кафе. Разговор велся, в основном, вокруг его учебы, Зоя скучала. Илюша обмолвился, что ему нужно в скором времени жениться, потому что холостых не посылают на стажировки за границу. «Все понятно» - подумала Зоя, глядя в окно.

- А давай пойдем на вернисаж? – предложила она, - Там столько интересных работ, уверена, тебе там понравится.

Гуляя по вернисажу, Илюша все время поглядывал на часы, а Зоя подолгу останавливалась у картин, разговаривала с художниками, они обсуждали непонятное – обратная перспектива, смешанные техники, говорящий цвет, постконцептуальное искусство и прочее.

- Может, в кино сходим? – предложил Илья.

- Илюш, извини, но мне совсем не хочется уходить. Хочешь, ты сходи в кино, а я посмотрю еще картины, мы же только пришли, - ответила Зоя. Илюша удалился с обиженной спиной, а Зоя с друзьями еще долго бродили по выставке. Потом зашли в магазин художественных товаров, и попали на распродажу холстов. Зоя обрадовалась низкой цене и купила сразу несколько, только нести их было неудобно, и Олег вызвался отвезти ее домой. Когда они заносили холсты, мама поджала губы и одарила Олега таким взглядом, что замерзла бы и пустыня Сахара. Зоя предложила чаю, Олег вежливо отказался и поспешил уйти.

Вечером родители были мрачнее тучи. Мама демонстративно не разговаривала, а папа хмурился. Зоя рисовала в альбоме, и звук водимого по бумаге карандаша только усиливал гнетущую тишину.

- Как ты могла отправить мальчика, а сама остаться в этом бедламе, что о тебе подумают его родители? – не выдержала мама.

У Зои внутри сжалась, а потом с силой распрямилась какая-то пружина.

- Мама, - она старалась говорить как можно мягче, - я понимаю твое желание сбагрить меня Илюше, но поверь, он совсем мне не нравится, мы чужие, нам не о чем говорить, у нас разные интересы. Не думаю, что у нас что-то получится.

- А с кем? С кем у тебя не разные интересы? Вот с этим чудиком патлатым? С ним у тебя что-то получится? – взорвалась мама, - Как ты себе представляешь эту жизнь? Нищета, сброд, картинки лубочные? Что ты, краски будешь ему размешивать?

Зоя молча встала и вышла из комнаты. Мама легла умирать и громко потребовала скорую. Папа бегал с растерянным лицом. Приехала скорая, усталый врач сказал, что с сердцем все в порядке, видимо, это стресс, посоветовал отдыхать, вколол димедрол и уехал к реально больным пациентам.

Зоя не спала ночь, захлебываясь слезами и чувством вины, ей хотелось броситься к маме и просить прощения, правда, она сама не понимала за что. На другой день после занятий она поехала на квартирную выставку к одному из художников.

- Ты что бледная такая, Зоенька? – с тревогой спросил Олег.

Зоя расплакалась и начала рассказывать о конфликте с родителями, а начав, уже не могла остановиться, вспомнилась и школа, и поступление, и вечное сравнение с другими, «хорошими детьми», и бесконечные ссоры, и манипуляции, и всепоглощающее чувство вины. Друзья окружили ее и сочувствовали. Самый старший, Виктор Иванович, взрослый дядька, известный в арт -пространстве, долго курил и потом сказал:

- Знаешь, это не мое дело, конечно, но родители пытаются построить твою жизнь своими руками, и чем раньше ты это поймешь, тем меньше тебе потом придется ее перестраивать. Отношения родителей и детей завязаны на множестве тонкостей. Твои сложились так, что чем больше пространства ты попытаешься себе отвоевать, тем сильнее будешь чувствовать себя виноватой. Нужно просто взять и один раз принять решение, как действительно тебе хочется жить.

Придя домой и снова наткнувшись на ледяное молчание, Зоя приняла решение. Ощущение было такое, как будто она, зажмурившись, прыгает с обрыва в ледяную воду.

Зоя забрала документы из института и уехала с Олегом в Питер, где они вскоре поженились. Родители на свадьбу не приехали. Она закончила художественное училище и потихоньку начала выставлять свои работы. Немецкий она выучила легко, сказалась институтская база, за ним с легкостью пошел и английский. Дела Олега шли в гору, ему предложили контракт в Германии, где Зоины работы неожиданно стали пользоваться большим спросом. Словом, это была уже совсем, совсем другая жизнь.

Год мама не желала разговаривать с дочерью по телефону, короткие диалоги удавались только с папой. Зоя регулярно отправляла родителям деньги и подарки. И тут вдруг мама позвонила сама, тон был такой, что Зоя сразу с головой окунулась в привычное болото вины.

- Конечно, разве ты позвонишь сама? Зачем родители стали нужны? Вырастили, воспитали, вылепили из тебя то, кем ты теперь стала, а как они, что с ними – какое тебе дело? Вот Наташа у тети Нины – такая девочка выросла хорошая! И в кого ты такая?

- Какая, мама? – спросила Зоя ледяным голосом.

- Вот такая. Неблагодарная!