Матильда - женщина, которая проснулась 21

Старик теперь все реже проводил свое время в кресле. Двигательные функции его тела угасали вместе с речью. Лежа в постели, он часами замирал, остановив свой взгляд на какой-то, одному ему ведомой, точке в пространстве. Какие мысли посещали его, вспоминал ли он о чем-то, ждал ли чего-то? Об этом оставалось только догадываться. Наблюдая, как болезнь перетекает в финальную стадию, и пытаясь хотя бы затормозить ее разрушительное действие, Анатолий Борисович с дочерью и женой теперь проводили у постели отца все свое время. Сын старался говорить с ним, вовлекая в диалог, но старик проявлял минимальную активность, мог иногда кивнуть, либо покачать головой. Взгляд его все больше утрачивал осмысленность, осознание реальности. Словно сам Аристов уже покинул этот мир, и лишь его искалеченная оболочка все еще цеплялась за действительность, не желая сдавать болезни последние рубежи. Врачи предупредили: как только исчезнет глотательный рефлекс, счет пойдет на часы.

Мотя продолжала приезжать, хотя участие ее в жизни старика теперь свелось к тому, что она вместе с близкими сидела возле кровати Аристова.

- Я хочу быть с ним до последней минуты, хочу успеть проститься... Разрешите мне это. – попросила она Анатолия Борисовича.

В один из дней, как будто почувствовав что-то, старик вдруг забеспокоился, заворочался. Его взор приобрел осмысленность. Словно преодолевая некую силу, он обвел глазами сидящих вокруг, остановив на каждом свой прощальный взгляд. Потом он затих, лицо приобрело какую-то умиротворенность и спокойствие, а глаза закрылись, давая понять, что с этим миром его больше ничего не связывает.

Аристов умер в ночь на 7 января, когда все церковные колокола звенели, провозглашая Рождество Христово. Прощание проходило в Доме Актера. Гроб был установлен на возвышении в большом зале. Ближе всех к нему сидели самые близкие: Анатолий с женой и дочерью. Четвертый стул поставили для Матильды. Она сначала сопротивлялась, дескать, кто такая, чтобы сидеть рядом с ними, но потом покорно села. Облаченная в траур, спрятав глаза под темными очками, Мотя наблюдала за происходящим. Ее не оставляла мысль, что кто-то из богатого Аристовского прошлого все же придет попрощаться с ним. Кто-то бесконечно родной и близкий, кого он так любил, но чью благосклонность, чье прощение так и не дождался. Мотя наклонилась к Анатолий Борисовичу, чтобы спросить его об этом. Словно предугадывая ее вопрос, тот покачал головой – его здесь нет.

Умер знаменитый в прошлом артист, последний раз напомнивший публике о себе много лет назад. И не смотря на это, зал был полон. Собрались коллеги, говорили прощальные речи. Проникновенно, пронзительно, искренне. Хотя, Мотя знала, что в последние годы, из-за болезни, Аристов ни с кем из них не общался. Но его помнили, еще как помнили! Люди шли нескончаемым потоком. Многие не таили слез, женщины плакали в голос. Цветы- розы, гвоздики, лилии. Сегодня Станислав Михайлович утопал в них, принимая последние дары.

Мотя перевела взгляд на покойного. Внезапно, идиотская мысль овладела ею. Она уставилась на его, сложенные на груди, руки, уверенная в том, что проклятый тремор до сих пор не оставил их. Минут пять Матильда пристально вглядывалась, пытаясь понять что это? Игра света или проблемы с ее восприятием? Потом она успокоилась, убедившись, что измученное, уставшее от болезни тело старика навсегда обрело покой.Восковое лицо выделялось бледным, желтым пятном среди обилия цветочных красок. Странное дело, но даже после смерти Аристову удалось сохранить благородство черт, как будто бы он и не умер вовсе, а уснул, и, судя по легкой, едва заметной улыбке, снилось ему что-то приятное. Или же, таким образом он пытался донести до Моти то, что все же успел на рейс, и полетел к своей ненаглядной Полине самым, что ни на есть бизнес-классом, а в полете молодые, кокетливые стюардессы угощали его зернистой икрой и роскошным, дорогим коньяком. Похоронили Аристова через три дня на Востряковском кладбище рядом с могилой жены.

***************************

Мотя медленно возвращалась в то состояние, в котором пребывала до знакомства со стариком. Ей казалось, что впереди опять ждут судорожные попытки найти работу по душе и вообще как-то найти свое место в этой новой и неожиданно увлекательной жизни. Но судьба опять распорядилась иначе. Через месяц после похорон Матильде позвонил Анатолий Борисович и пригласил на презентацию книги. Она, как автор не могла отказать, но в сердце закрался страх. Это было нечто, абсолютно для нее новое, неизведанное , но в то же время манящее, обещающее кучу впечатлений. Только одно утаил от нее Анатолий Борисович : перед презентаций должен был состояться брифинг, на котором Мотя была одной из главных участниц. О том, что ей придется не только подписывать свое произведение, но и рассказывать о своей встрече с Аристовым, отвечая на вопросы журналистов, она узнала лишь за пару дней до предстоящего события.

- В первый раз всегда страшно, ничего, просто нужно собраться. Я уверен, вы справитесь. Подготовьте небольшую вступительную речь, а дальше будете отвечать на вопросы. Все действо займет минуть десять-пятнадцать не больше. Я буду сидеть рядом и помогать. – увещевал Анатолий Борисович.

Матильде пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы не запаниковать. Она подготовила несколько строк, и это оказалось неожиданно трудным. Наверное потому, что все, что произошло с ней за последний год, было еще очень свежо в памяти.

Брифинг состоялся в середине февраля, в конференц-зале издательства «Агриазоль». В назначенный час Матильда и Анатолий Борисович вошли в зал и сели за длинный, белый стол. Здесь уже сидели две пожилые актрисы и пара критиков. Обведя взглядом полный зал, журналистов, ощетинившихся мохнатыми микрофонами, операторов, хищно нацеливших на нее камеры, Мотя была готова медленно сползти под стол, а потом на четвереньках, пока никто не заметил выбраться из зала. Она живо представила себе эту картину и чуть не прыснула со смеху. Анатолий Борисович покосился на нее. «Переволновалась, бедняжка»,- решил он. А Моте вдруг вспомнился «Грязный Гарри»...«Сейчас бы пару бокалов грога...», - затосковала она по недавнему прошлому.

Сначала актрисы одна за другой рассказали о том, как работали с Аристовым на съемках фильмов и в театральных постановках, затем выступили критики, назвав творчество Станислава Михайловича уникальным явлением в российской культуре. Потом слово взял Анатолий Борисович. Он кратко рассказал о своем детстве до знакомства с Аристовым, затем о том, как изменилась его жизнь с приходом Станислава Михайловича, и в конце о том, где и кем бы он был сейчас если бы не встреча со знаменитым артистом. К удивлению Мотю, речь его была стройной, продуманной, конструктивной, на этот раз он явно подготовился.

Наконец, случилось то, чего Матильда боялась больше всего. Наступила ее очередь открыть рот и сказать пару слов о человеке, знакомство с которым поделило всю ее жизнь на до и после. Она еще раз обвела взглядом полный зал, почувствовала легкое пожатие на своем локте, Анатолий Борисович напомнил о том, что он рядом и опасаться нечего. А чего бояться, когда за плечами было более тридцати лет опыта в инженерной отрасли? Там тоже были презентации проектов, рекламные речи перед инвесторами и заказчиками, все это было тогда обычной, рабочей рутиной. Теперь само прошлое пришло на помощь Матильде. Она успокоилась, собралась настолько, что и бумажка уже не была нужна, начала говорить. Внезапно к ней пришла уверенность в том, что старик незримо присутствует в зале, устроившись где-то в последних рядах. И теперь, посмеиваясь, подбадривает ее: «Давай голубушка, не ударь в грязь лицом, хоть пару добрых слов обо мне, от тебя ж не убудет...».

- Дорогие друзья, я, в отличие от ранее выступающих, знала Станислава Михайловича совсем недолгий срок, практически, меньше года. Но за этот короткий период он позволил мне узнать себя, как человека умного, образованного, начитанного, утонченного меломана и великолепного шахматиста. Это все помимо того, что все знали его как знаменитого артиста. Я к тому, что такие встречи, преподносимые судьбой, нужно и должно воспринимать, как бесценный дар, уникальный опыт, выпадающий на долю далеко не каждому. – тут Мотя сделала небольшую паузу, осмысливая то, что скажет потом, выдохнула и продолжила:

- Сейчас с уверенностью могу сказать одно: за всеми ролями в кино и театре, удачными и не очень, за всеми перипетиями личной жизни, которых, кстати не меньше в жизни каждого из нас, за всем тем, что так любят мусолить СМИ, поднимая собственные рейтинги, и вскармливая пресыщенной публике товар весьма сомнительного качества. Уж простите, но сей факт вы отрицать не в праве. Так вот, за всем этим стоял живой человек, человек, познавший боль потери, боль вражды и непонимания близких. Человек, которому тоже было стыдно за какие-то поступки, впрочем как и всем нам, и человек, который искренне каялся, терзая себя за ошибки, совершенные в прошлом. Я хочу, чтобы вы понимали – он хотел уйти, оставив о себе светлую память, хотел запомниться личностью сложной, глубокой, мятущейся и противоречивой, но ЛИЧНОСТЬЮ, а не глянцевой картинкой в каком-нибудь полузабытом журнале, который вскоре ляжет на полку в публичной библиотеке, а потом и вовсе канет в Лету, стершись из памяти людей навсегда. Свидетельство тому – вот эта книга, написанная с его слов, и при его активном участии. – Матильда взяла в руки экземпляр и подняла над головой. Сначала повисла пауза, а потом в зале раздались аплодисменты. Она незаметно кивнула кому-то в последних рядах, повернулась к Анатолию Борисовичу и довольная собой, улыбнулась.

- Спасибо Мотя, спасибо вам – он горячо благодарил ее, не переставая аплодировать вместе с залом.

А потом были вопросы, на которые участники брифинга отвечали по очереди.Наконец мероприятие перенеслось в читальный зал, где наступила самая приятная часть: раздавать автографы, подписывая многочисленные экземпляры книги, улыбаться, делать селфи с восторженными читателями и пить шампанское за счет заведения.

Презентация уже подходила к концу, когда Мотин взгляд выхватил из редеющей толпы мужчину, чей облик поверг ее в легкий шок. Он тоже посмотрел на нее, и когда их взгляды встретились, после небольшой, внутренней борьбы, пошел на нее робким, неторопливым шагом. Матильда увидела внезапно ожившего Аристова, образца 1990 года, который не сводя глаз, неумолимо приближался к ней. Это был статный, очень красивый мужчина с благородной сединой, только начинающей серебрить его густые, черные волосы. Зеленые, пронзительные глаза изучали ее с явным интересом. «Павел! Старший сын Аристова! Явился все-таки!», - молнией обожгла догадка.

Но по мере приближения незнакомца, все явственнее чувствовалась разница между отцом и сыном. Глаза вроде те же, а взгляд другой, нет той чертинки, из-за которой посходило с ума три четверти женского населения от пятнадцати до восьмидесяти, от Калининграда до Камчатки. В линии губ прослеживалось что-то капризное и брезгливое, подбородок уступал Аристовскому в демонстрации силы воли и готовности идти до конца. «Нет, это не Станислав Михайлович, это всего лишь его генетическая копия, случайная комбинация цепочек ДНК» - Мотя встретила взгляд Павла спокойно, почти безразлично.

- Можно автограф? – сын Аристова вежливо улыбнулся, подставив для росписи титульный лист.

- Что-нибудь написать? – сухо поинтересовалась Матильда, пожалуй, слишком сухо.

- Нет, мне будет достаточно вашей подписи.

Она кивнула, поставила витиеватую закарюку, и зачем-то поискала глазами Анатолия Борисовича. Тот стоял в другом конце зала и обсуждал с представителем издательства какие-то деловые моменты. Зато пришедший на презентацию Мотин сын Даник, приветственно махал ей, удерживая на руках внучку Яночку. Что-то происходило в голове Павла, он не спешил отойти от Моти даже когда она вернула ему книгу. «Что, дорогой, хочешь обсудить со мной мемуары? Да, там есть главы и про тебя. Кстати, ты мог придти на похороны отца... Что? Не был готов? Ну что ж, а сегодня я не готова общаться с тобой». Павел открыл было рот, чтобы сказать что-то, но Матильда опередила его:

- Простите, но мне уже пора...

В машине Анатолия Борисовича висела тягостная тишина. Матильда отправила сына домой, пообещав встретиться с ним на неделе. А сама поехала с Толей на квартиру в Арбатском переулке, забрать кое-что, приготовленное для нее Лекой и ее отцом в память о днях, проведенных тут с Аристовым. Мужчина никак не мог понять, почему Мотя сидит хмурая, ведь все прошло более,чем хорошо, просто замечательно! Книга, написанная ею, надолго обосновалась в топе самых читаемых за последнее время. Как следствие, издатель предложил контракт на печать еще полумиллиона экземпляров, а это были деньги, серьезные деньги, обеспечивающие Моте безбедное существование, как минимум, лет на пять. В чем же была причина ее недовольства?

- Голова разболелась? – не выдержал Анатолий Борисович.

- Да нет... Вы в курсе, что на презентации был Павел?

- Конечно, он мне позвонил накануне и предупредил, что будет. А завтра я отвезу его на могилу отца.

Матильда ничего не ответила, глядя в белое, измученное снегопадом, небо. Ей оставалось только поражаться сложности узоров, которые плела судьба, надевая на канву времени человеческие жизни. Недосягаемой до понимания простого человека хитросплетении и непредсказуемости того, что называлось жребием, предназначением.

Конец.