Матильда - женщина, которая проснулась 17

Моте эта мысль показалось уж слишком фантастической. Безусловно, она была человеком грамотным, обладающим достаточной долей здорового авантюризма, но у нее никогда не было писательского опыта. Правда, в рамках своей работы в проектном бюро, ей часто приходилось составлять отчеты, но это были сухие, технические тексты, а тут надо было осветить целую человеческую судьбу. Поэтому, она лишь улыбнулась на такое предложение:

- В последний раз я занималась сочинительством в школе, а это было, извините, в прошлом веке.

- А тут и не надо ничего сочинять, судьба все уже придумала за тебя, нужно только зафиксировать это на бумаге – казалось, Аристов сам загорелся этой идеей.

Разговор этот Мотя вспоминала дома, но все больше склонялась к тому, что написать об Аристове ей не под силу.

Прошло несколько дней. Как-то утром, войдя в квартиру Аристова, она встретила Нигору. Лицо девушки выражало озабоченность:

-Дедушку ночью забрали в больницу...

У Моти от услышанного упало сердце. Дрожащими пальцами она набрала телефон Анатолия Борисовича. Он взял трубку и растеряно объяснил:

- Вы уж простите, меня, я забыл вам перезвонить. У папы накануне подскочило давление и его увезла скорая.

- В какой он больнице?

- В Пироговской, но там не пустят, он в реанимации...

Мотя опустилась на стул, да так и сидела, не зная, что предпринять. Трубка в правой руке, продолжала звать ее:

- Матильда, поезжайте домой, я вам перезвоню.

Она вернулась домой, на пороге ее встретил давешний найденыш. Котик уже освоился дома, облюбовал несколько ковриков и лежак, который ему купила хозяйка. Он поприветствовал Мотю мягко ткнувшись лбом в туфель. Она наклонилась, подняла его и, удерживая перед собой, прошептала, глядя в серо-голубые глазки:

- Держись, Стасик, ты только держись.....

Вечером позвонил Анатолий Борисович с неутешительными новостями: у Аристова случился инсульт и отказала все правая сторона тела. Врачам удалось стабилизировать его состояние, но теперь он длительное время будет находиться в больнице.

- А посещения разрешены? – Матильда экстренно переваривала информацию.

- Как только разрешат, я вам перезвоню, обещаю.

Через неделю ей, наконец, выпала возможность навестить старика. Только Анатолий Борисович предупредил, что у Аристова плохо с речью и поэтому на встречу ей отпущено буквально несколько минут, чтобы не утомлять. Мотя готовила себя, настраивалась, понимая, что выглядеть старик после инсульта будет не лучшим образом. Все же, ей не удалось избежать тягостного впечатления, после того, как нашла его жалким и совершенно разбитым на широкой больничной кровати. В этот момент он показался ей таким маленьким и беззащитным, что она с тревогой посмотрела на стоящего рядом Анатолия Борисовича. Тот лишь кивнул головой, мол врачи делают что могут, а с его средствами и их технологиями, могут они не мало.

Матильда подошла к кровати и тихо присела на краешек стула. Словно почувствовав ее присутствие, Аристов открыл глаза. Во взгляде, скользнувшем по ней, мелькнуло узнавание, губы его зашевелились, он силился что-то произнести, но тщетно. Тогда она взяла его безжизненную правую руку и ощутимо сжала ее. Старик больше ничего не пытался сказать, только смотрел на Мотю уставшим взглядом. Внезапно, он с видимым усилием попытался приподняться на подушке. Когда сын помог ему поудобнее усесться на кровати, старик протянул свою левую руку и в ответ пожал Мотину. В какой-то момент показалось, что Аристов подмигнул ей. А через минуту, по настоянию врача, они уже покидали палату.

- Что говорят врачи? Какие перспективы? д– спросила Матильда Анатолия Борисовича, как только они оказались в коридоре.

- Ну вы же понимаете, с таким диагнозом и в таком возрасте все очень сложно. Но врачи стараются. Массаж, терапия, логопед ставит ему речь. Как только наступит улучшение, увезу его в Швейцарию, там он быстрее придет в себя.

Мотя тогда только кивала, выказывая одобрение, а сама думала о том, насколько порой непостижима и избирательна судьба, подбрасывающая нам те или иные встречи. На этом фоне непродолжительное знакомство с Аристовым промелькнуло в ее жизни ярким метеором, оставив после себя искрящийся след.

- Я ведь могу его периодически навещать, пока он здесь? – с надеждой спросила она.

- Конечно, но сначала нужно дождаться небольшого улучшения. Вы не переживайте, я позвоню, как только это будет возможно.

Мотя прощалась с Анатолием Борисовичем уверенная в том, что больше не увидит ни сына, ни отца. Однако, уже через несколько дней, Анатолий позвонил ей и сказал, что Аристов хочет видеть ее. Как ребенок, он отказывается ходить на процедуры, пока она не придет. Так Мотя поменяла место работы с Арбатского переулка на неврологическое отделение Больницы имени Н.И.Пирогова. Ей был выписан особый пропуск, по которому она приходила утром, сразу после завтрака и уходила в зависимости от самочувствия Аристова, либо после обеда, либо после ужина. Постепенно она привыкла к такому графику, к больничной обстановке, к обилию людей в белых халатах, к количеству больных в той или иной степени тяжести.

Привыкла к человеческой немощности, страданиям, написанным на лицах пациентов, их желанию поскорее покинуть это место и уже не важно в какую сторону, лишь бы что-то уже поменялось в их жизни. Многих врачей она знала лично, присутствовала при занятиях с логопедом, чтобы потом отрабатывать с Аристовыи необходимые для восстановления речи упражнения. Она видела и понимала, насколько ему было необходимо ее присутствие рядом каждый день.

Возможно это и сыграло решающую роль, потому,что старик довольно быстро восстанавливал речь. Если в первые дни посещения его практически невозможно было понять, да и писать трясущейся левой рукой он не мог, то по прошествии полутора месяцев, он мог вполне сносно объяснить что ему было нужно. Но поддерживать беседу с Мотей на ту или иную тему, как он любил делать раньше, старик уже не мог, быстро уставал. Он научился смотреть так, чтобы она понимала , а она научилась принимать его информацию через взгляд. Поэтому, решив проблемы насущные, они теперь подолгу молчали, сидя рядом.

Закончилось короткое, московское лето. Постепенно, высокие, старые клены, росшие вдоль многочисленных парковых дорожек, стали окрашиваться в огненные тона. Аристов обожал это время года. Мотя, посещавшая его каждый день, сразу после завтрака брала старика на прогулки. Нагулявшись, они присаживались на одну из скамеечек и она начинала читать вслух. Аристов, откинувшись в кресле и закрыв глаза, с удовольствием слушал. В последнее время он предпочитал современную классику. Если же его настроение не располагало к чтению, то Мотя брала на прогулку плеер с музыкальными записями, и тогда старик надолго замирал с наушниками.

Интенсивное лечение дало свои плоды. Аристов научился неплохо передвигаться , чем существенно облегчал уход за ним. Речь его так и не восстановилась до конца, но чувствовался ощутимый прогресс, тем более, что занятия с логопедом не прекратились. Мотя теперь видела Анатолия Борисовича чаще, чем в то время, когда работала дома у Аристова. Сын навещал отца через день, в основном по вечерам. Однажды, после обычного диалога о самочувствии отца, он деликатно взял Мотю за локоть и сказал:

- Вы не представляете насколько я благодарен вам. Вы дважды спасли моего отца. Я не знаю, как бы он выкарабкался из последней передряги, если бы не ваше присутствие. А вы помните, как настойчиво я просил вас принять участие в его судьбе? Как будто я чувствовал,что именно с вами у него все сложится.

- Вы говорите так, словно подводите итоги моей работы. Анатолий, вы правда решили увезти его из страны?

Мужчина пожал плечами:

- Ну мало ли что я решил...Если папа будет против, никто его насильно вывозить не собирается.

Внезапно Мотю обожгла одна мысль:

- Послушайте, а вы уже продали дачу в Артищево?

- Пока нет, рынок загородной недвижимости переживает не лучшие времена, а отдавать дом почти за даром я не готов. А почему вы спросили?

- А как вы смотрите на то, чтобы он восстанавливался там, на природе?

Анатолий задумался:

- Это, конечно, можно организовать... а вы что, готовы поехать туда вместе с ним?

- Почему бы нет? Скажем недели две я буду находиться там, и потом несколько дней, в качестве выходных, дома, в Москве.

- А вы уже обсуждали с папой этот вариант с дачей?

- Нет, что вы! Решать вам и Станиславу Михайловичу...