Матильда - женщина, которая проснулась 03

Шли годы, дети росли, требуя все меньше участия родителей в своей жизни. Вроде еще вчера они с мужем, тихо пуская слезу, сидели в актовом зале школы, на торжественной линейке, посвященной последнему звонку, а сегодня уже оба сына женаты и имеют детей. А между этими событиями промелькнуло не меньше десяти лет. Вообще, Матильда заметила, что с годами ощущение времени, претерпевало значительные изменения. Чем старше она становилась, тем быстрее , подобно паровозу со перегретым котлом, в который кочегар загрузил слишком много угля, неслись годы. И с тем большим страхом она ждала конечной остановки... Не учитывая конечно того,что, как сказал один известный персонаж, одного очень известного произведения: «...человек смертен, а порой еще и внезапно...». А с другой стороны, оправившись после ухода Влада, и чувствуя в себе жажду жизни, она гнала от себя эти мрачные мысли. Голову ее теперь занимало другое. Впервые, за долгие годы замужества и уже после смерти мужа, она стала задавать себе вопрос: а любила ли она его? или это была безмерная благодарность, даже не Владу, нет, а провидению, за то, что подарило ей этого мужчину? Или просто привычка, видеть его рядом с собой, идти по жизни рука об руку. Где-то она вычитала, что счастливый брак, это когда люди долгие годы, ну как долгие? когда число совместно прожитых лет исчисляется десятками, живущие под одной крышей, не раздражают друг друга. Ни слова о влюбленности (ну эта птица покидает нас первой), любви, привязанности, милосердии, самопожертвовании ( вот это как раз про Влада), взаимопонимании и т.д. Не раздражает партнер? Радуйся, у тебя счастливый брак. Хотя, все перечисленное выше, наверное должно сопровождать супружескую жизнь по умолчанию, иначе не было бы этих совместных лет за плечами. И все же? Что послужило толчком, для того, чтобы решить для себя, да, это он, мой мужчина, человек, с которым я состарюсь? Матильда попыталась мысленно вернуться в то далекое время своей юности...

Они познакомились в метро, прямо на эскалаторе. Шел ноябрь 1987-го года. Осень выдалась серой, промозглой, слякотной. Бесконечные пешеходы месили кашицу из мокрого снега и, пережеванных холодом и дождями, опавших листьев. Мотя, умело лавируя между пассажирами, неслась по вестибюлю станции Чеховская к переходу на Пушкинскую. Она опаздывала на утреннюю пару по теоретической механике. Опаздывать и, уж тем более, пропускать никак было нельзя. Училась она на третьем курсе, и в этом семестре они завершали изучение этой дисциплины. По итогам экзамена оценка шла в диплом. Училась хорошо, любила сопромат, теормех, теорию машин и механизмов. Много позже, эта любовь к физике, и вообще к точным наукам, поможет ей найти работу сразу по окончании института. Уже в то время у крупных гос.компаний существовала практика - приглашать перспективных выпускников на работу сразу по окончании ВУЗа. Поэтому, когда группа ехала на картошку, Мотя проводила это время в одном из известных конструкторских бюро. И когда, по окончании ВУЗа почти все бывшие однокашники разъехались по просторам СССР отрабатывать свои первые три года, Матильда и еще несколько молодых специалистов остались в Москве.

Минутная стрелка неумолимо отсчитывала время до начала пары. Мотя обежала группу пассажиров и успела бочком запрыгнуть на ступень эскалатора. Но, то ли большая сумка в левой руке оказалось слишком тяжелой, то ли тубус с курсовым проектом в правой помешал вовремя ухватиться за бегущие перила, однако Мотя качнулась и потеряла равновесие. От падения ее спасла чья-то крепкая хватка. Обмотанная до ушей в толстый шарф, с надвинутым на лоб капюшоном, она увидела лишь краешек воротника черного пальто и нижнюю часть лица своего спасителя. А конкретно, его правильный рот с верхней губой, как у ребенка и светлыми усиками, которые почему-то показались ей пижонскими.

- Спасибо.. . – ее благодарность потонула в шерстяных слоях гигантского шарфа.

Спаситель наклонился и заглянул в пространство между капюшоном и шарфом, как в амбразуру:

- Пожалуйста, куда опаздываешь? – к чувственному рту добавились тонкий, с небольшой горбинкой нос и пара смеющихся серых глаз, остальное закрывала темная вязанная шапка.

- В институт... – она смотрела в упор из своего импровизированного укрытия, не отводя взгляда.

- Я Влад, – представился спаситель.

- Мотя, – ответила на автомате.

- Мотя? – улыбнувшись, переспросил он.

Она хотела сказать, что Мотя это сокращение от Матильды. А Матильдой ее назвала бабушка, в честь своей мамы, но вовремя спохватилась. Во-первых, хоть и было что-то притягательное в его серых глазах, но вываливать сходу на незнакомца все о себе показалось ей моветоном, а во-вторых, они подъезжали к краю эскалатора, и времени на диалог просто не оставалось. Поэтому Мотя кивнула на прощанье и помчалась дальше.

В тот день она все же успела на пару, и напряженный учебный график последующих недель совершенно вытеснил из ее памяти тот серый взгляд. Тем бОльшим было ее удивление, когда через полтора месяца, в том же переходе, на эскалаторе кто-то громко окликнул ее по имени. Матильда, сдавшая третий экзамен в сессии на отлично, возвращалась домой в прекрасном настроении. Услышав свое имя, она была уверена в то,что это кто-то из знакомых студентов. Но обернувшись и встретившись с полузабытыми серыми глазами, она почувствовала, как что-то шевельнулось внутри нее. Влад ехал в противоположном направлении и знаками попросил подождать его внизу.

- Как ты меня узнал? – вопрос сам сорвался с ее губ.

- По твоему фантастическому шарфу... – он и не пытался скрыть радость от неожиданной встречи.

- Ты сегодня никуда не спешишь? – Влад неторопливо разглядывал ее смугловатый, чуть удлиненный овал лица, большие зеленые глаза, тонкий изгиб бровей, полноватые губы и растерянную улыбку.

- Уже не спешу, – ответила Матильда и неосознанно поправила непослушную, темную прядь.

Так они начали встречаться, через год поженились, а через четыре года она родила мужу двух сыновей – Антона и Дениса.

Сейчас, не смотря на количество прожитых лет, она помнила те свои ощущения, хоть и смутно, но все же, они оставили след в ее памяти. Она была влюблена, это точно. В период ухаживания ей льстило его внимание, она ждала его звонков, радовалась встречам , замирала от первых его прикосновений... Уже в браке, пока еще бездетная, она спешила с работы домой, чтобы побаловать мужа чем –нибудь вкусненьким. Она заметила, как ему нравится, когда возвращаясь после работы, он заставал в прихожей непередаваемый запах готовящегося ужина, и старалась, несмотря на занятость, устраивать ему такие вечера почаще. Так все же, это была любовь? В его отношении к себе Матильда никогда не сомневалась, бесспорно, он любил жену, и каким-то непостижимым образом пронес это чувство через время. А она? Отвечала ли она ему взаимностью?

Странно, но раньше, на подобную рефлексию у Матильды просто не было времени. Ей казалось, что весь смысл существования в этой активной, кипящей жизни, в интересной, любимой работе, в уютном семейном мирке, созданном Владом, в этой тихой гавани, где всегда ждали, любили и понимали. И большинство из нас с ней бы согласилось. Ведь это и есть счастье! А что происходило в темных глубинах ее души? Этого не знала и она сама. Возможно, когда-то, та встреча в метро предопределила всю дальнейшую ее судьбу. И все, что происходило дальше, устраивало ее настолько,что она даже не задумывалась о том, куда бы повернула жизнь, если бы не такой мужчина рядом. А с уходом мужа рухнул мир, в котором она жила много лет. Тут было о чем горевать... И тогда возникал вопрос, а когда же чувство, заставлявшее биться быстрее ее девичье сердечко, как только Влад возникал в поле ее зрения, переросло в нечто иное, возможно более глубокое и осмысленное. По крайней мере, Матильде очень хотелось думать именно так. И она с досадой гнала от себя мысли о том, что три с половиной десятилетия могли беспощадно перемолоть в муку все то то,что когда расцвело между ними. Но ведь нет же! Неужели память могла так исказить воспоминания за какие-то два года отсутствия Влада рядом с ней?!