Крест

В советское время, которое многие вспоминают с лёгкой грустью, когда всё в жизни казалось гораздо лучше, чем сейчас, произошла эта история.

Вроде и проблем тогда было меньше, и небо голубее, и птицы пели по другому… А просто это была чья-то молодость: живы и молоды родители, и леденец на палочке или пакетик с мороженным давал ощущение полного блаженства.

Речь идёт об «эпохе застоя», как теперь называют 70-80-е годы двадцатого века. Нельзя отрицать, что проблем совсем не было. Были. Но и не нужно забывать, что в то время были живы люди, которые на своей шкуре испытали, что значит настоящие проблемы, и этих людей было ещё много. Вот они и формировали отношение к проблемам. А вот в религии мало соображали. Политикой государства религия долгое время отрицалась, высмеивалась, короче, не поощрялась.

В то время совсем не много действовало церквей, многие в бурлящие годы гражданской войны и при тотальной коллективизации были уничтожены фактически, часть же из оставшихся переоборудовали для нужд народного хозяйства, под склады, клубы… Или стояли с заколоченными дверями, ожидая, когда время довершит начатое большевистским террором.

Так вот. В достаточно крупном городе, почти на центральной улице, стояла такая церковь. Купола отсутствовали, колоколов давно никто не видел, внутри через окна, забранные узорчатыми коваными решётками, просматривался склад старой, поломанной мебели. Пыль, запустение… Но стены прочные, могли бы простоять ещё не одно десятилетие, а то и несколько столетий. А самое главное - в этом строении сохранился подвал. Это же самые настоящие катакомбы. Возможно, рядом с церковью при царе существовали какие-то постройки, теперь вряд ли свидетелей удастся найти, да и в архивах не факт, что что-то найдётся после двух-то войн, но подвал был очень большой, сухой, прочный, в несколько секций, тянулся чуть ли не на полквартала. И чувствовалось, что очень старый: сводчатые потолки, толстые стены, в тех местах, где штукатурка осыпалась, открывались кирпичи чуть меньшего размера, со необычными клеймами.

Чтобы это замечательное сооружение не простаивало, хозяйственники его приспособили под склад канцелярской базы: пачки тетрадей, книг, клей всякий, авторучки… Ну и постоянно, то привезут, то увезут, то с места на место пачки и коробки перекладывают при переучётах…

На базе кладовщицей работала Даша Устенко. Девица от двадцати до тридцати, среднего роста, чуть полноватая, но весёлая и абсолютно на тот момент незамужняя. Вроде был у неё кандидат на совместные ночёвки и даже зарегистрировали данный факт через отметку в паспорте, но расстались быстро. Вот эта Даша и отвечала за одно из отделений склада, была единоличной владелицей ключей и печати, ну и, понятное дело, вела учёты прихода-расхода.

В бригаде грузчиков на лето устроился подработать студент Толя Барский. Ему лишняя копейка на мелкие расходы и дома от безделья не маяться. Опять же, канцелярская база – это же в подавляющем большинстве противоположный пол. А Толику двадцать лет… Покрутился парень немного, осмотрелся и с Дашей встретился, без этого обойтись нельзя было.

Оба весёлые: хи-хи, да ха-ха. То Даша что-то сказанёт, то Толик обыграет её имя на манер глагола с вопросом: «Даш, дашь?». Пересмеивались, подшучивали, но видно, что приглянулись друг другу. Пояснять подробности не нужно? Или пояснить? Через некоторое время Даша с Толиком частенько стали переучёты на складе проводить, чуть ли не каждый день. Это же не шутки – материальная ответственность, вот и подходили к этому вопросу ребята тоже ответственно. Их частенько замечали, что с красными лицами со склада выходят, пересчитывали ценности.

Но однажды, пришёл грузовик за товаром. Склад открыли, и грузчики всей бригадой под присмотром кладовщицы начали выгружать пачки с книгами. Таскали, таскали… Много. Оставалось всего несколько пачек в дальнем от входа углу, в один ряд квадратом, может штук двадцать.

И вот все дружно зашли на последний заход, каждый по паре взял, и кто-то на развороте сбил слой пыли на полу.

- Гляньте, что это? – кто спросил, в полумраке не разобрали.

- Что там? – протолкнулась Даша поближе и смахнула пыль с находки.

- Что такое? - другие тоже лезли посмотреть.

На полу лежал крест. Самый настоящий, узорчатый, большой, в ладонь.

- Вот так находка.

- Грамм триста потянет.

- Похоже, что серебрянный.

- Так тут же церковь всё же была.

Все были удивлены, потому и заговорили разом. Это ж столько лет складу, а креста никто не замечал.

- Мы тут столько раз… перекладывали пачки, - приблизился к Даше Толик, - и не замечали.

О находке слух распространился с быстротой… Молнии? Нет. Нормального женского коллектива. Многие приходили посмотреть. А Даша крест считала своим.

- Дура ты, - подошла к Устенко товаровед Фаина Андреевна, пожалуй, самая пожилая и опытная из всех, - верни на место. Не тобой положено, не тебе и поднимать.

- На моём складе найден, мой будет. Я его домой возьму.

- Даш, может, правда, ну его, - подкатился Барский. – Всё же церковь была. Мало ли как он тут оказался. Глянь, если он старый, то почему блестит. Это же серебро. Должно потемнеть.

- А тебе что за дело? - неожиданно окрысилась на парня Даша.

- Мне, собственно, всё равно. Но странно как-то он появился. Не было же в том месте. Не могли мы не заметить.

- Что ты понимаешь? Сказано, заберу.

Как только не убеждали девицу, ничего не помогало, никаких аргументов не слушала. Забрала крест с собой. Да ещё и с Костиком поссорилась. Барский психанул, в тот же вечер заявление на увольнение написал и ушёл без отработки, сославшись на необходимость быть в институте. А потом действительно закрутился по учёбе и вспомнил про Дашу только ближе к Новогодним праздникам. Пошёл мириться.

- А нет её, - ответили на базе, - уволилась.

- Давно?

- Так, может, через месяц как крест нашла.

- А почему?

- Кто ж знает. Обстоятельства, наверное, изменились. Да ты на второй склад сходи, там Ира Маслова, они жили рядом, у неё спроси.

Толик разыскал Ирину. Девушка чуть замялась:

- Разве ты не знаешь?

- Нет, мы поссорились ещё в тот раз и больше не виделись.

- Она из города уехала. Сказала, что в деревню поедет. Я думаю, что что-то у неё со здоровьем случилась, худая ходила последнее время, глаза нездоровые и тусклые какие-то. И вообще, Дашка как бабка древняя стала, будто жизни в ней не осталось. Где и что с ней теперь, не знаю.

Вышел Толик Барский на улицу, шёл и думал:

- Зря Дашка крест не положила. Вот оно как обернулось. Куда делась? Жива ли?