Краткая история бисера (полная, но неокончательная)

Признаюсь, что-то не давало мне покоя. Какой-то неуловимый намёк крутился, ускользал от внимания и тревожил ум. Речь, разумеется, о бисере.

Безделица, казалось бы. Но это сейчас. А в детстве! О, помню, в бабушкином комоде, том самом, куда доступ был строго запрещён (и потому становился ещё более желанным), хранились коробочки с малюсенькими разноцветными-разношёрстными стекляшками. В отдельной коробочке – свой цвет.

Уж поверьте, далеко не каждый кот так страстно желает сметаны, как отчаянно я хотел заполучить в пользование эти «стекляшки». Тайными путями удалось выведать, что они именуются «бисер», а это, как минимум, удвоило мою страсть. Волшебное, почти колдовское название, никогда до этого не слышанное, отзывалось на языке сладкой щекоткой, и при одном только воспоминании о нём жутко чесались ладошки. Что такое гайки, шайбы, раковины и сушёные жуки, коллекция которых наполняла карманы?! Суета! А вот бисер…

Я уговаривал бабушку. Я выпрашивал. Я умолял подарить мне хотя бы по одной штучке заветных игрушек. Ни в какую. Бисер предназначался для вышивки (которой, кстати, я никогда так и не увидал) и был включён в перечень недоступных «детских прихотей». Хотя он уже начинал мне сниться.

Выручил случай. Комод был стар. Открывая его, кто-то с силой дёрнул ящик на себя, тот сорвался и рухнул на пол.

Как же оно чудесно рассыпалось!

Коробки с бисером в нетерпении опрокинулись все до одной, стекло раскатилось цветными радужными волнами и… перемешалось. Да так, что рябило в глазах.

Я в ту пору болел ангиной, лёжа в кровати с градусником подмышкой, но нежданное событие выкинуло меня из постели словно призывный звук трубача. Стоя возле комода с горящими глазами (вовсе не из-за высокой температуры), хотелось зачерпнуть горсть заветного бисера и скрыться незамеченным. Не тут-то было.

Бабушка погрозила мне пальцем и мигом водворила обратно на больничное ложе. Аккуратно собрала драгоценности в холщовый кисет и, вместе с коробками принесла и положила рядом на тумбочку. Давай-ка, милый, ласково напутствовала она, разбери бисер по цвету и разложи по отдельности. Приду, мол, проверю. Выздоравливай!

Случай, конечно, выручил. Я стал законным владельцем желаемого. Мечта сбылась. Но… отчего-то совсем не радовала. Вот ни капельки. А через час я её возненавидел.

Следующие три дня я был вынужден поскорее выздоравливать под неусыпным надзором бабушки. Ясное дело – болеть мне хотелось меньше всего. Но ещё меньше тратить часы своего драгоценного детства на то, чтобы выбирать эти проклятые бисеринки по цвету и одну за другой, одну за другой, одну за другой… раскладывать по коробкам. Пропади они пропадом.

Повезло. Примерно на половине этой тоскливой, изнурительной, выматывающей душу работы, у меня вдруг исчезла температура, куда-то запропастился кашель и чудесным образом прояснилось в голове. А ещё через день весь жестокий (и как мне чудилось теперь – несправедливый) диагноз был побеждён, и я уже собирался в школу. А школа, сами понимаете, ни с каким бисером в принципе несовместима. Даже бабушке пришлось это признать. И, значит, можно было с лёгким сердцем и полным равнодушием к презренным «детским шалостям» продолжить жизненную карьеру, пополняя карманы гайками, шпильками, гнутыми монетами…

А намёк, тем временем, словно неясный солнечный блик, вызывал иные воспоминания. Не детские. В погоне за неуловимой мыслью я нечаянно наткнулся на странную фразу: «метать бисер перед свиньями». И она удивила своей неожиданной загадочностью. Как нечто, к чему давно привык, уже не замечаешь, и вдруг – раз! – оно поворачивается совершенно незнакомой стороной. Что-то вроде затёртой метафоры, которую можно обнаружить, лишь пристально вглядевшись в текст. Например, «мысли уплыли». Ведь мысль – не рыба. Не корабль. Плавать не может. Так же, как «прилететь» или «прийти».

А тут ещё смешнее: «бисер» и… «свиньи». Чего вдруг?

Смысл расхожей фразы хорошо известен: не стоит доказывать или показывать что-либо тому, кто не способен оценить это должным образом. Но свиньи-то причём?

Можно бы и проще. Например, «не играйте бегемоту на рояле» или «не травите анекдоты кролику». А бисер?

Дело в том, что это «калька» со слов Нагорной проповеди Христа, которые звучат иначе: «Не давайте святыни псам, и не рассыпайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами, и не накинулись на вас, и не растерзали вас» (синодальный перевод Библии от Матфея, 7:6). Ага, выходит, и бисер не стекло, а жемчуг, и свиней в ту пору опасаться стоило не менее, чем псов. Ценностей своих не рассыпайте перед невежами. Особенно, если невежи опасны.

Что же бисер? Почему такая мелочь? А вот.

Согласно этимологическому словарю «бисерЪ» пришёл в древний русский из ещё более старого церковно-славянского, и означал… тот самый «жемчуг». А поскольку и ценность «стекляшек» таким образом восстановлена, и фраза из Нагорной проповеди ясна, то и с бисером-жемчугом всё понятно.

Но в намёке есть ещё что-то. Никак не пойму, что именно…

Восточная легенда гласит, что жил-был в горной пещере злой демон, который похищал очаровательных девушек из соседних селений и заточал в темницу. Красавицы тосковали, плакали и слёзы их превращались в стеклянный бисер...

Стекло? Стеклянные бусины. Внезапно в голове возникли слова «мурано», «муранское стекло». Разве могли венецианцы, непревзойдённые мастера-стеклодувы, обойти вниманием изготовление бус? Вряд ли.

Но первые же попытки выяснить роль тонущей торговой империи во всей этой истории отбросили меня так далеко, как и предположить было трудно – в Египет (Фивы), да чуть ли не к середине четвёртого тысячелетия до нашей эры. Доки-археологи, по официальным сведениям, именно там откопали самую древнюю (на сегодняшний день) бусину. Крохотным размером, правда, она не отличалась, около сантиметра в поперечнике, но изготовлена была именно из стекла.

За первенство, верите ли, в изготовлении стеклянных бус поныне отчаянно соперничают «финикийцы», «сирийцы», «месопотамцы» и многие другие жители Ближнего Востока, но…

«Стоп!» – сказал я себе. Если изучать историю изготовления стекла, то да, надо отправляться в дебри далёкого, и это ещё мягко сказано, прошлого. Но интересует не это. И даже не бусы и бусины. А бисер. То есть бусинки (!) настолько мелкие, что не превышают… Чего они не должны превышать?

Оказалось, что вот тут любой дилетант, вроде меня, легко сломит ногу. А то и обе. Никакой общепринятой системы «мер» среди бисероплётов нет. И каждый толкует вопрос по-своему. Мировые лидеры в производстве этого изделия сегодня – чехи (кто бы мог подумать!) – пользуются шкалой, где максимальный размер 6,5 мм (условный ноль). А от него отсчитываются размеры более мелкие, вплоть до 21/0 (0,8 мм).

Есть другой способ измерения, именуемый «исторически сложившимся» (так обычно говорят, если не хочется ничего доказывать), когда размер определяется исходя из количества бисеринок на один дюйм (2,54 см). То есть номер, например, 10, означает, что именно десяток «малышек» втиснется в этот самый дюйм, если они усядутся, как птички на проводе, – бок о бок. Ну, да и бок, простите – бог! – с ними, с этими метрическими изысками. Всю цветную мелкоту, по большому счёту, всё равно первыми начали производить на острове Мурано, о котором я вспомнил в самом начале. И намёк сработал. Что такое бисер – ясно.

Но вот зачем?!

Тут мне интуиция не подсказывает ничего, кроме очевидного – у женщин до сих пор очень… очень, очень много свободного времени.

Разве нет?