Конфискат 03

Рисковал ли Николай Владимирович? Да какой, собственно, риск. Депутатам он в любом случае предъявит «товар»: или тот, что в гирлянде висит (хотя и «крышечки винтовые»), или, если понадобится, реально уничтожат дюжину «с бескозырками». Почему он вдруг решился на подмену? А кто поймёт? Зуд какой-то административный открылся, беспокойство в пятой точке. Ведь не нужно это ему было вовсе и личной выгоды никакой. Возможно, хотел закрыть неделю, чтобы на выходных уже не думать, что остались дела с прошлой недели. Нет, не объяснить. Накатило. Сделал и всё!

Прислушавшись к уверенному тону Николая Владимировича члены комиссии согласились подписать акт задним числом.

- Какие вопросы, Владимирович, конечно, подпишу, - сказал Голеньков, это который от райсовета.

- А точно она утилизирована, Николай Владимирович? – сомневался горсоветовский, Мальцев.

На что услышал обиженный голос финансиста:

- А если есть сомнения, я готов представить доказательства – горлышки от разбитых бутылок, ровно двенадцать штук. Приезжайте сегодня после своих дел, я буду ждать сколько нужно, продемонстрирую. Ну, что, жду?

Аргумент подействовал, и Мальцев тоже дал своё «добро». Самое смешное, что Николай Владимирович пообещал депутатам «выкатить магарыч» за понимание ситуации. На первый взгляд могло прийти на ум, что из того же конфиската. Но слова вылетели сами, по давнишней привычке – благодарить за оказанную услугу. А магарыч… традиция, наверное. Но и Голеньков и Мальцев, услышав про магарыч, ответили одинаково: «Свои люди, сочтёмся».

В горкоме Николая Владимировича знали, относились к нему хорошо, считали перспективным руководителем. Ни постовой на первом этаже лишних вопросов не задавал, ни секретарь Валюша не препятствовала, только чуть покосилась, не отрываясь от машинки, на которой что-то печатала. По какому-то с годами выработанному ощущению, Николай Владимирович понял, что может зайти без стука.

И точно, в кабинете начальника финотдела Дымова был накрыт стол, вокруг которого сидели четверо: в гости заглянул Курков – отдел промышленности, Зуев – автохозяйство и Яковлев – ревизор. На столе начатая бутылка коньяка, под столом ещё одна, уже пустая, закуски, фрукты…

- О-о-о, - улыбнулся Дымов, - Николай пожаловал. Что ж ты без звонка?

- Да, как-то…

- Ну-ну, стушевался… Присаживайся, - и Дымов указал на свободный стул. – Бери рюмку, за отпуск мой угостись.

Николай Владимирович выпил.

- Что ты такой напряжённый? - поинтересовался Дымов. – Расслабься. Неделя закончилась, выходные… Давай ещё по одной.

Однако видя, что более молодой коллега мнётся, Дымов решил прояснить ситуацию:

- Что там у тебя?

- Вот, - Николай Владимирович раскрыл портфель и выставил две бутылки «столичной», сразу подхватив их за горлышки.

- Ну, это ты молоток, - оживились за столом, - а то у нас заканчивается, как раз собирались гонца посылать.

- Это конфискат. Не знаю, как его утилизировать.

- Чудак-человек, что тут думать, - протянул руку Курков и дёрнул за хвостик бескозырки.

- Целый ящик по постановлению суда из милиции привезли, - печально глядя на открытую бутылку доложил Николай Владимирович, - чтобы ликвидировать по акту.

- Тю, дела. Что там этот акт писать, две минуты, - сказал Курков, разглядывая крышку у бутылки. – А где это взяли?

- Какая разница, - буркнул Яковлев. – Конфискат, значит, всяко некачественный. Нужно утилизировать.

- Да я не против, но членов комиссии нет, чтобы подписаться, - Репко достал бланк акта. - Тут депутаты, а они сегодня не могут. Может, скажете, как быть?

- А ты им звонил? – спросил Зуев.

- А как же.

- И что?

- Согласны, задним числом.

- Ну и чего ты тогда напрягся? – в упор уставился на коллегу Дымов.

- Не знаю, - замялся Николай Владимирович. – В раковину её, что ли? Как то… Рука не поднимается.

- Ты посмотри на него, - удивился Дымов. - Неужели пожалел?

- Мужики, - Курков принюхивался к содержимому бутылки, - пахнет нормально.

- Ты что, Олег Михалыч, - протянул руку к товарищу ревизор, останавливая, -неужели это пить собрался? Ты на крышку посмотри, таких промышленность уже давно не выпускает. Кто знает, что внутри? Может яд какой-нибудь.

В глазах почти всех присутствующих была растерянность. Ведь все уже немного выпили и душа требовала продолжения, и в то же время – в наличии (не считая остатков коньяка) только конфискат, и справедливость слов Яковлева была очевидной. Бутылку поставили на стол и замолчали, разглядывая её. Николай Владимирович косился на «старших» товарищей и не понимал, почему никто из них не скажет решительно: «Лей, Коля, эту дрянь смело в раковину и ни о чём не думай». Вместо этого за столом неторопливо вёлся разговор, о разных способах правильно закусывать.

(продолжение следует)