Коля Гуркин

С Колей Гуркиным мне пришлось возить зерно с тока на мельницу, что на станции Политово. Невзрачный мужичишко с изрытым оспой лицом лет 40, крепкий физически. Коля Гуркин обычно выполнял такие работы, на которые, как правило, никто не соглашался. Допустим, вывоз фекалий из конторской уборной или захоронение животных, погибших от сибирской язвы, на скотомогильнике. Когда он возил фекалии бочкой в поля, то потом недели две к нему нельзя было приблизиться из-за характерного духа, исходившего от него. Гуркин начисто был лишен брезгливости и мог, когда вёз дохлую корову или лошадь на могильник, запросто отхватить у неё лодыжку, а потом варить её и есть. И, главное, никогда не заражался ничем. Были случаи, когда это мясо у него отбирали даже с милицией. Во время голодных 1946/1947г он на спор за полбуханки хлеба мог загрызть зубами суслика или крысу, привязанную за хвост к потолку, при этом руки Гуркину связывали за спиной. Рассказывали анекдотический случай, как он откусил собаке хвост. Шел в Покровке через огороды и на него напала дворняга около хозяйского дома и не отвязывалась, пытаясь схватить за ногу. Так он метнулся к ней и отхватил зубами полхвоста. С тех пор ни одна собака в округе даже не гавкала на него.
Гуркина за все эти дела презирали, но и побаивались.
И вот мы с ним едем на мельницу. Приехав, стали таскать мешки. К телеге набежали соседские куры поживиться на халяву зерном, сыпавшимся из дырявых мешков. Лезли прямо под ноги. Гуркин молниеносным движением оторвал одной голову и тут же спрятал в пустой мешок. Я даже удивиться не успел. Когда поехали обратно, я стал расспрашивать Гуркина про его жизнь. И он мне поведал, что на фронте служил в комендантском взводе при армейском трибунале и всю войну расстреливал своих. При этом рассказе он очень оживлялся, аж глаза блестели. Мне показалось тогда, что дай ему волю и ППШ в руки, то он и сейчас всех перестрелял бы без разбора,
Коля Гуркин был женат. Жена высокая худая женщина с бельмом на глазе, за что получила прозвище – Камбала. Часто болела. Про неё даже сочинили частушку:
Рыжая камбала
В бутылочку нассала,
Понеслась в больницу,
Чтобы полечиться.
Гуркин – отъявленный матершинник. Если заходил в клуб, то у посетителей уши вяли от его каламбуров. А если играла музыка, пускался в пляс, исполняя танец живота, во время которого, штаны его падали чуть ли не до колен и обратно одевались. При этом он вилял голой задницей и извергал перлы русской нецензурщины.
К старости он работал ночным сторожем по территории и его нашли умершим под забором.