Как в голливудском кино

В свете луны искрился снег. В паре километров впереди шумела трасса.

Я возвращался из командировки в свою деревню. От города до районного посёлка доехал на электричке. Дальше надо было прошагать от станции, по дорожке, через поле, до трассы, где меня должна была встретить на машине супруга.

Морозец поддавливал уже около двадцати пяти. Ветра не было. И, если бы не утеплённый полярный костюм, я бы, пожалуй, мог и подстыть.

Проходя мимо автобусной остановки, приютившейся под фонарём на самом краю посёлка, я заметил нахохлившегося, словно воробей, щуплого парня в лёгкой куртке и трико.

Парень, видимо сообразив, что дело к ночи, и автобуса уже наверняка не будет, пошёл следом, и метров через пятьдесят догнал меня.

- На трассу идёшь?

- На трассу – ответил я, соображая, что ему может быть надо. В свете луны было видно, что лицо его недавно отведало кулака, но вид он имел вполне миролюбивый.

- Пойдём вместе? – Спросил он, желая, видимо убедиться, что я не против составить компанию.

- Пойдём. А ты куда направляешься?

- В Мальково. А ты?

- А я – в Кондрашки, - сказал я, гадая уже о том, почему полураздетый человек отправился пешком в мороз за тридцать километров.

Мы затеяли разговор. Мне хотелось скоротать время в пути, а моему попутчику, которого звали Андрей, как оказалось, необходимо было излить душу.

Вот какую историю он мне изложил: «Я живу в Мальково. Работаю трактористом. Раньше в город ездил, работал крановщиком. Потом уволили, устроился в совхоз.

На днях у нас в деревне угнали машину. Все знали, что это мой тёзка, Андрей. Хозяин в полицию заявил. С утра сегодня приехал «бобик» из посёлка.

Я с похмелья, даже ещё пьяный маленько, вышел из дома, вот в чём я сейчас иду, до матери дойти. У неё дом напротив, через улицу. От калитки до калитки метров двадцать всего-то и топать.

Тут «бобик» подъехал. Мент выходит, спрашивает: «Ты Андрей? Садись в машину!»

А я что? Я сел. Повезли сюда в посёлок.

- Куда везёте? – спрашиваю.

- Сиди – говорят – спокойно, в отделении разберёмся.

Я так сразу обиделся на них. От калитки забрали, ни одежды, ни документов с собой. За что взяли не понятно…

Привезли в посёлок, завели в отделение и стали допрашивать. Для начала, фамилию, имя, отчество, где прописан и так далее. Ну я рассердился, что они такие козлы, ничего не сказал им. Говорю: «Не буду с вами разговаривать без адвоката!»

Дали мне на всякий случай пару раз пепельницей по башке. Ещё раз спросили. Ну, я тут уж решил, вообще без адвоката не разговаривать. Так и молчал, а они меня лупили периодически.

Ближе к вечеру пришёл адвокат – дедок, лет под семьдесят. Еле живой. Говорит мне: «Помочь я тебе ничем не смогу, я ведь бесплатный адвокат, государственный. Но раз уж я пришёл, скажи мне свои данные».

Тут я ему рассказал и фамилию свою и год рождения и все данные, и как увезли, и как били. Он это всё на бумажку записал и ментам отдал. Вот козёл!

Те глянули и говорят: «Так ты же не тот Андрей! Свободен!»

Ну, я, конечно, возмущаюсь, требую, чтобы обратно увезли, где взяли. А они мне предложили ещё раз по роже выписать, уроды. Ну, вот я и пошёл на остановку. Стою, смотрю, ты идёшь…»

Я уже знал, что мы с женой сейчас поедем и отвезём Андрюху домой в Мальково. Ему об этом сразу говорить не стал. Дальше мы шли, как будто в надежде поймать попутку каждый до своей деревни.

В лучах луны искрился снег, и всё ближе шумела трасса…