Гроб

Не дай вам бог в гробу проснуться. Не-не, вы не поняли. Не тогда, когда ради прикола или чтобы перед друзьями похвастаться своей смелостью – это сколько угодно – я про ту ситуацию, когда приходишь в себя и понимаешь, что в гробу. Вокруг дерево, темнота и тишина… абсолютные. Такое ощущение, что звуки не то, что не проникают, а собственно даже окружающим пространством и поглощаются. Хоть ори, хоть стучи.

Костик Мамин проснулся именно так. Почему Костик? Да потому, что ему до Константина ещё хотя бы лет десять, а до Игоревича… О-о-о… Хотя тут, как дело пойдёт. Но в сложившейся ситуации вопрос с отчеством может так и остаться отрытым.

Сначала он повернулся на бок и уткнулся в дерево. Тесно, поворота путём не получилось, упёрся в препятствие сбоку. Однако, где-то в полусне было ощущение, что лежит он на краю… Как засыпал – вообще не помнил. И когда ложился тоже… Он вообще не помнил, когда и кем жил. Но вот проснулся и сразу дискомфорт. Себя человеком подспудно помнил, но с возрастом уверен не был. Константин не теряя состояния, когда ещё не совсем проснулся и ещё можно продолжить, если лечь поудобней, повернулся в другую сторону… и опять дерево. Поводил по препятствию согнутой рукой. Локтем чувствовалась доска. Руки почему-то затекли в согнутом состоянии и не желали распрямляться.

- Да ну, бред какой-то, - окончательно просыпаясь, подумал Костик.

И вот, что странно: было у него чувство, что воздуха много, и совсем рядом, только дотянуться бы, но вот препятствие... Парень поднял руку к лицу – странное какое-то, словно чужое, занемено.

- Что за чёрт, - и он потянулся пощупать над головой.

Там тоже была гладкая доска.

Захотел сесть, однако, тело не слушалось и удалось после нескольких рывков только упереться ногами… в доску. И вот тут он испугался на самом деле.

- Спокойно, Костя, спокойно, - успокаивал он себя, хотя сердце стучало где-то в районе гортани и дышать становилось всё тяжелее. – Должен быть выход.

И опять стал шарить руками вокруг. Слева, справа, перед лицом – только доски. Снизу что-то мягкое, а сам лежит одетый.

Мамин замер, решив, что сумеет разобраться, как выбраться, только обдумать нужно всё обстоятельно. Широко раскрытыми глазами старался поймать хотя бы намёк на лучик света. Но темень была пугающе непроницаемая. И тишина… как в гробу. Ни стука, ни скрипа.

Если он умер, то отчего? Болел? Но Костик не помнил, чтобы глотал какие-либо пилюли или таблетки. От болезни, наверное, умирают не сразу, должны же остаться воспоминания: процедуры, уколы… ну, хоть что-то. Нет, не помнил такого. С болезнью версия, похоже, отпадает. Трагически погиб? Опять же, должно быть что-то связывающее с катастрофой. Ну, раны там или переломы. Костя лежал и сколько мог дотянуться ощупывал себя. Однако, ни торчащих костей, ни разрывов брюшины, ни деформации грудной клетки. Да и дышалось свободно, если не считать, что будто кросс пробежал – часто. А голова? Парень двумя руками гладил и надавливал себе на лицо, на уши, на темя… Пальцы никуда не проваливаются, липкое не трогают, ни… Да они вообще тактильных ощущений не передают.

Сильно сцепил ладони между собой в крепком рукопожатии. Есть контакт. Коснулся лица – левая рука не чувствует левой щеки. Может голова была оторвана, нервы перебиты? Начал ощупывать шею – никакого шрама или рубца не обнаружил. Зато, когда стал трогать правую сторону, появилась чувствительность. Попробовал потрогать слева направо – есть ощущения, если левой рукой правую щёку. И если правой левую щеку – тоже есть. Значит, всё хорошо, голову не отрывали.

- Как же так, - думал Мамин. – Всё в порядке, а в гробу. Может, всё же кровать.

И парень, нащупав слева стенку, повёл рукой. От головы к ногам… Доска не кончалась, хотя ощупал почти до уровня середины голени. Для этого пришлось изогнуться.

- Слева проёма нет, - сам себе доложил парень, - поехали справа.

Он также нащупал край доски и повёл рукой вниз. Ведёт, ведёт… стоп. Край! Значит, не сплошная доска. Срочно искать выход. Изогнулся и обнаружил пустоту справа. Просунул ногу. Проем!

- Фу, блин. Чуть не помер от страха.

И вот в этот момент темноту прорезал луч света – сосед по каюте с вахты вернулся, Федор Николаевич, моторист лет под пятьдесят.

Вот, что значит не привык ещё к новой каюте и двуярусным кроватям. Теплоход-то для Костика новый, он на нём первый рейс делает. Вчера уработался во время отшвартовки, да потом ещё и груз долго крепили по-штормовому.

- Чего не спишь? – спросил сосед, прикрыв дверь и включая ночник над умывальником.

- А чего так темно? – вопросом на вопрос ответил Мамин.

- Так это я броняжки закрыл. С мостика сказали, чтобы к шторму приготовились. Ложись.

Свет погасили и моряки заснули. Пока шторма не было, качка совсем не ощущалась, но броняжку открывать не стали – мало ли, вдруг, волна иллюминатор выбьет. Было же предупреждение.