Доченька

Каждый раз, когда кажется, что в жизни наступила чёрная полоса, я вспоминаю...

В переполненной палате детской больницы находятся: четырёхмесячный "отказник", избалованный шестилетка, девочка двенадцати лет, почти четырнадцатилетний подросток и мама с двухлетним мальчиком. Сюда же привозят четырёхлетнюю девочку с высокой температурой в сопровождении матери. Палата была рассчитана на четыре койкоместа: две кроватки для маленьких и две для старших. Ещё в ней должно было остаться место для игр. Но давно уже поставлены дополнительные кровати из-за нехватки мест в больнице.

В палату заходит завотделением – дама глубокопенсионного возраста с неприветливым выражением на лице:

– Время для посещений до семи часов. После этого покиньте больницу, – это сказано матери вновь прибывшей пациентки.

– Я никуда не уйду. Моя дочь не оставалась без меня ни на один день, – упирается та.

– Здесь могут находится родители детей не достигших трёх лет. Вашей дочери – четыре.

– Я отсюда никуда не уйду. Вызывайте полицию: пусть выносят!

Заведующая отделением выходит.

– Она зверь, - сочувствует мама малыша. - Меня Галя зовут. Мы с Вовкой здесь уже второй раз. Никак диагноз поставить не могут. А у вас что?

– Да, температура каждый день под сорок подскакивает. Наши врачи не понимают в чём дело. Сказали: "Молитесь, чтобы по институтам не поехать". Сюда вот отправили. Здесь и специалистов больше, и оборудование всякое. Меня Наташа зовут, а дочу Танюшкой.

В палату приносят обед. Новеньких на довольствие поставить не успели. Но девочка лежит в жару, а у Наташи аппетита нет совсем.

– Поешь, – предлагает Галя свою порцию. - Я такое не ем, нам муж скоро принесёт домашней еды.

– Спасибо, не хочется.

После тихого часа у Тани снова поднимается температура. Медсестра делает укол.

Палата живёт своей жизнью. Старшие дети, прячась от суровых взглядов персонала, играют в карты. К шестилетке пришла маменька с конфетками, печенюшками и усипусями. Галя рассказывает сынишке сказки. Отказник лежит молча – до него никому нет дела.

Возле кроватки с голубоглазой худенькой девочкой на низеньком стульчике с приклеенной улыбкой сидит Наташа.

Вечером медсестра приносит новость: главврач больницы распорядился оставить Наташу в палате, без питания. От благодарности та плачет, запершись в туалете, чтобы никто не видел слёз. А что до еды, так недалеко есть гастроном. Да и местные, получающие "пайки" из дома, отдают свои порции приезжей и,конечно, угощают вкусняшками. А через пару дней и Наташе начинают приносить еду.

Потянулись дни обследований, анализов, консилиумов. И антибиотиков: в таблетках, инъекциях. И ежедневное сбивание высоченной температуры.

– Какая девочка красивая, -жалеет медсёстра, очередной раз приходя со шприцом. - Её же уже колоть некуда.

Наташа смотрит на дочку: "Какая уж красота? Одни глаза остались".

Соседки по отделению рассказали местную легенду:

– Если в палате лежит безнадёжный ребёнок, в окно ночью заглядывает Богоматерь. Медсёстры несколько раз видели!

– Какой диагноз у Танюшки? - пытается выяснить у лечащего врача, той самой завотделением, Наташа.

– Кто Вам так сразу скажет?! Надо обследовать. Вот, думаем сделать пункцию костного мозга, – ответы, подобные этому, даются на этот вопрос каждый раз.

Вечерами мать со страхом глядит на тёмное окно – не появится ли иконописный лик? Когда становится совсем невмоготу выходит в длинный коридор и плачет, плачет, плачет. Этих слёз не должен видеть никто. Возвращаясь в палату, Наташа играет, шутит, рассказывает сказки своей девочке, не забыв приделать на лицо улыбку. Ребёнок должен знать: все пройдёт, всё будет хорошо.

Выписываются Вовка с мамой. Наташа начинает опекать отказничка: давать ему бутылочку, менять мокрые пелёнки. Однажды это замечает свирепая завотделением и проникается симпатией к молодой женщине:

– Возьмите его себе.

– Не могу: я ведь мать-одиночка. Мне родственники и дочь не простили. А без их помощи второго я не потяну. Да и кто бы мне его отдал? - а в сердце боль. А вечером пустые мечты, как выписываются они из больницы втроём: Наташа с Танюшкой и её "младшим братишкой.

И всё это время обследования, анализы, консилиумы. И антибиотики.

А в конце концов признание лечащего врача:

– Молитесь, чтобы по институтам не поехать.

В моменты отчаяния в мозгу возникает мысль: "Господи, помоги!" Её тут же сменяет другая: "Ты же в него не веришь! Как можно просить в трудные моменты, если не благодарила за всё хорошее?" Остаётся лишь надеяться на судьбу, на то, что детский организм справится с непонятной болячкой. У Наташи начинают вылезать волосы. По-прежнему, в коридоре она даёт выход эмоциям, а в палате следит за порядком, опекает "ничейного" малыша. Оказывается, у его девятнадцатилетней матери это второй ребёнок. Первому уже три года, и воспитывает его бабушка. Этого мальчика забирать она не собирается.

Проходят недели обследований, анализов, консилиумов. Повышаются дозы антибиотиков. Играя с дочкой, рассказывая ей сказки, Наташа думает об одном: сколько ещё малышке отпущено жизни? И вспоминает, как пытаясь вырастить больше овощей для рынка, на просьбы Танюшки поиграть, отвечала: "Доченька, маме некогда. Поиграй сама". Ведь надо было зарабатывать деньги, ведь это для ребёнка. Как же жалеет она, что не вернёшься в то время, не исправишь ошибку. "Доченька, сколько ты ещё будешь со мной?" – страшный вопрос без ответа.

Приближается Новый Год. А болезнь не отступает, лишь температура уже не превышает тридцати девяти градусов. Наташа уже не спрашивает врачей ни о чём. Она просто надеется. И смотрит вечерами на тёмное стекло, боясь увидеть в нём приговор.

Накануне новогодних праздников из больницы выписывают всех, кроме самых "тяжёлых". После шести недель пребывания в больнице, без озвученного диагноза Танюшка с мамой уезжают домой. Постепенно температура нормализуется. Остаётся вопрос: "Что это было?" Не жизнь ли дала понять, что человек уязвим? Что нет таких благ, которые заменят близких? Что так легко потерять то, что не купишь ни за какие деньги? Что каждый день рядом с родными – это величайший дар? Что есть ошибки, которые невозможно исправить?

Наташа усвоила этот урок раз и навсегда.