Дела давно минувших дней. 11

Когда стали оформлять документы на пенсию – оказалось, что контора в их родном селе сгорела, а с ней и документы, подтверждающие стаж работы в колхозе. Ульянке начислили двенадцать рублей пенсии, а Свириду двадцать восемь.Даже в то время и по тогдашним ценам – это было катастрофически мало. Но они никогда не жаловались. Выращивали лук, зелень, Ульянка вязала их в пучки и продавала на местном рыночке, опять же, сапожничество выручало.

Когда Химпром раздавал земли под садоогороды, кто-то из детей взял для них надел – там стали выращивать клубнику и кусты малины, смородины, крыжовника и продавали на рынке. Выживали, как могли.

Вскоре и Раиса вышла замуж, уехав с мужем в Сибирь на заработки. Там и я родилась в городе Новокузнецк, Кемеровской области. Отработав около трех лет, вернулись на родину, взяли участок под застройку и стали строить дом. Женился и Григорий, и тоже стал строиться. Михаил получил квартиру. Практически один за другим с разницей в один-два года родились внуки. Всего их было пятнадцать.

В 1972 году отметили золотую свадьбу – тут уж дети и внуки расстарались – хоть и не смогли все родственники собраться по разным причинам, но и пришедших было немало – едва поместились за столом. Не счесть было добрых слов и пожеланий «молодоженам». Сидели, как два голубка – старенькие, седенькие, благообразные.

Не знаю уж, как в молодости, а в зрелом возрасте они друг друга называли по отчеству – Васильевич и Кузьминична. Свирид всегда говорил – Не дай Боже, чтобы моя Кузьминична умерла раньше меня, я не представляю, как мне жить без нее!

Но видимо не все еще испытания приготовила им судьба.

Однажды Ульянка проснулась рано, и сказала мужу, что ей приснился нехороший сон – будто их сын Григорий строит совсем крохотный домик, как будочка. Когда она спросила – зачем он это делает, ведь у них есть новый большой дом, то он отвечал, что теперь будет жить здесь.

А вскоре явился знакомый и сообщил, что Григорий умер. Ему было всего сорок лет. Бывало, что он иногда жаловался на боль в сердце, но всерьез это не воспринимал, и однажды умер во сне.

Свирид пережил смерть сына по-мужски сдержанно, скрывая свою боль от жены, стараясь ее хоть как-то утешить и поддержать. Ульянка же долго плакала и все не могла успокоиться.

И однажды ей приснился Гриша. Он был в каком-то тумане, весь измученный, и попросил мать не убиваться так сильно за ним.

- Мама, ты плачешь, а мне от этого очень плохо, перестань!

И Ульянка с тех пор больше не плакала.

Видно Господь все же внял молитвам Свирида – умер он первым, полгода не дотянув до своего восьмидесятилетия. Однажды попав под дождь, он сильно промок, после чего заболел пневмонией. Его долго лечили в больнице, но болезнь прогрессировала и перешла в отек легких. Умирать выписали домой, и он через пару дней угас, не отпуская руки своей Ульянки.

Как потом, успокоившись немного, рассказывала Ульянка, ей незадолго до этого тоже приснилось, что будто бы его отпевают в церкви. Это, видимо, был знак. Но она не стала никого расстраивать, не сказала никому.

Как сейчас вижу своего дедушку – спокойный, немногословный, с легким чувством юмора, добрый, но все это не напоказ, а в глубине души, как бы в тени своей жены. А уж сладкоежка был! Я, наверное, в него в этом удалась. Когда мы приходили к ним, дедуля всегда извлекал из карманов несколько шоколадных конфет, и угощал нас. Бабушка конфет не любила. Раньше, говорила, очень хотелось, но - то не за что было купить, то дети малые, а теперь – ешь, да не хочется!