Дела давно минувших дней. 10

Мирное время

Сразу после освобождения Сум – Ульянка поехала в Архангельск, навестить мужа. От вокзала до поселка, где находился лагерь, добиралась на перекладных, поэтому пришлось по пути заночевать в одной деревне.

Попросилась в дом, где жила одинокая женщина – вдова. Та ей отвечала, что с радостью бы её пустила, но у неё холодно – печь развалилась совсем – в доме все остыло, негде сварить еду.

Тогда Ульянка велела ей месить глину, а сама, закатав рукава, принялась за работу. Вставила выпавшие кирпичи, слепила, обмазала все вокруг. Ночевать все же пришлось у соседей, пока печь не просохла. Зато на обратном пути, когда она так же ночевала у той же женщины – хозяйка ее встречала и потчевала, как родную.

Добравшись, наконец, до цели - добилась свидания с мужем, а когда увидела его, то не узнала. Он был очень худой, с запавшими щеками, и весил всего сорок семь килограммов. Работали заключенные на лесоповале – тяжелый, изнуряющий и опасный труд, а какая кормежка – известно.

Всего три дня им разрешили побыть вместе. Однако, вскоре после отъезда жены, Свирида перевели на кухню, вспомогательным рабочим. Там уже немного поправился.

В сорок четвертом году родился Михаил - самый последний -одиннадцатый, их ребенок.

Домой вернулся Свирид в конце сороковых. Устроился на химический завод рабочим, Вскоре им дали две комнаты ( из трех) в коммунальной квартире, в типовом двухэтажном доме без всяких удобств. Поскольку ездить из села было неудобно, т.к. работа была в три смены, рабочим давали квартиры без проблем. Завод тогда только построили, производство было вредное – таким способом заманивали людей.

Дом в селе оставили сыну – Ивану, второму ребенку (первая была Катерина). Тот женился, и у него родилось пятеро детей. Второй сын – Василий тоже работал на химзаводе и получил свое жилье. Третий сын – Григорий – уже работал, но все еще жил с родителями. Катерина с мужем взяли участок и строили свой дом. Двое самых младших – Раиса и Михаил ходили в школу.

Поселок, где они жили, был пригородным, и назывался – Аварийный из-за близости к Химпрому. Часто весь дым гнало в сторону поселка, его вокруг кольцом опоясывали отстойники с разноцветными жидкостями, но, тем не менее, люди там жили, держали скотину, сажали огороды.

И вот этот поселок и стал, наконец, тихой заводью, последней пристанью, где смогли наши герои найти свое такое выстраданное долгожданное счастье.

Ульянка завела огород, держала поросенка, кур. Свирид, не смотря на слабое здоровье, подорванное лагерями, много работал. А в свободное время чинил всему поселку обувь – сидя на низеньком круглом стульчике – подбивал, латал, прошивал, и молоточек без устали выводил свою звонкую бесконечную песню. Платили за ремонт чисто символически – двадцать, или пятьдесят копеек. Но и эти деньги были подспорьем в небогатом обиходе.

Еще в любое время суток, с готовностью приходила Ульянка на помощь страждущим. Люди приходили и приезжали отовсюду, каждый со своими болячками и проблемами. Варила всякие мази, наделяла лечебными травами, и просто давала советы и рекомендации.

А по воскресеньям вместе со своим мужем ехали на свои религиозные собрания. Свирид обязательно в костюме, а уж Ульянка – любо-дорого посмотреть! Красивое платье, или длинная юбка с блузочкой, брошечка у ворота, аккуратные туфельки. Всегда прямая, стройная – волосы аккуратно собраны на затылке. Щеголиха!

Уж как любила она нарядиться, да только редко ей удавалось – только пока жила у родителей, да под старость и появилась такая возможность. В эпоху тотального дефицита, ничего не было в магазинах – все уходило из-под прилавка «по-блату».

Но в маленьком поселковом магазинчике ей частенько оставляли что-нибудь, потому, что все продавщицы были ее пациентками. То в курточке из болоньи – одна из первых щеголяла, то плащик импортный носила – редко у кого такой был.

А уж Свирид не мог наглядеться на свою жену, и это было видно невооруженным глазом. И никогда в их доме не было ни ссор, ни криков, даже на детей голос не повышали. Мать слушали бесприкословно, а отец был непререкаемым авторитетом.