Без женщин жить нельзя на свете...

Как-то незаметно лето миновало свою макушку и наступила вторая половина августа, а настоящего тепла в этом году так и не было. Пару дней в июле, когда дневной столбик термометра переваливал аж за отметку в 25 градусов в счет не шли. В общем лето закончилось так и не начавшись, а за окном уже вовсю ощущалось дыхание близкой осени. Заморосили нудные и бесконечные дожди, радующие только лягушек и прочих разных земноводных. Недаром говорят, что в России два времени года – две зимы: одна белая, другая зеленая. Но этот год стал чем-то из ряда вон выходящим – постоянно дул неприятный холодный ветер, сменяющий скандинавский циклон атлантическим, редкое солнышко почти не показывалось на небосклоне, колхозники сражались за гибнущий урожай, а дачники «торговали дрожжами» сидя у себя в дощатых домиках на шести сотках и жаловались на недород всего чего только росло в наших краях. Лишь трава да крапива поражали воображение своей статью, так и хотелось наточить косу и пройтись широким размахом по их буйным зарослям.
В Москве было немногим лучше, отопительный сезон еще не начинался, а температура в квартирах устойчиво держалась в районе пятнадцати градусов, слава Богу что со знаком «плюс». На улицах и местах отдыха трудящихся было еще хуже. Давеча проезжал мимо одного из городских пляжей, вот уж воистину печальная картина, на девственно чистом песке ни души, пустые волейбольные площадки с мокрыми и провисшими сетками, полузакрытые кафешки и ощущение промозглого всепроникающего холода.
А годом ранее на всех пляжах яблоку негде было упасть, на песке и газонах располагались загорающие и просто отдыхающие граждане, а в парках уютно раскинули свой хабар любители шашлыков; пиво и воды шли нарасхват, продавцы не успевали пополнять запасы напитков в передвижных ларях-холодильниках, а мороженое исчезало просто с космической скоростью. Сами водоемы просто кишели купающимися и снующими между ними лодками и водными велосипедами. И конечно девушки... Вот уж кто пользовался прекрасной погодой на все сто, демонстрируя природой данные прелести и порой переходя с милой непосредственностью ту черту, за которой уже начинается не совсем приличное.
Многие из них подготовились к продолжению и нынешнем летом, кто изнурял себя аэробикой, кто удалял излишнюю растительность на теле, а некоторые шили или как-то доставали модную летнюю одежду, в которой нестыдно и себя показать перед кавалерами и вызвать зависть лучших подруг. Вот и моя подруга Светка готовилась явить миру свой новый очаровательный купальник типа бикини. Ну сами знаете, сзади ничего, а спереди почти ничего. И вполне себе симпатично. К тому же Светка недавно по случаю купила наимоднейший сарафан, который выгодно подчеркивал ее и без того аппетитные формы. И ситчик такой веселенький-веселенький.... В Москве не проходило и дня, чтобы кто-нибудь из особо пылких мужчин не пытался завести с ней знакомства или просто в транспортной давке не ущипнуть ее за округлые ягодицы.
Но природа внесла свои неумолимые коррективы и шанса продемонстрировать обновы не предоставила. Оставшиеся две недели лета делали эти шансы все более призрачными. Оставался только юг. За границу на отдых тогда не ездили, возможность провести отпуск на море была только в Прибалтике и на Черноморском побережье. В Прибалтику совсем не тянуло – холодное и мелкое море, бесконечные дожди и не совсем дружелюбно настроенное местное население. Оставался только юг. Светка мне всю плешь проела, настаивая на двухнедельном вояже в Пицунду. По мне, что Пицунда, что Сочи, что Алушта все едино. Наверное, в каждом месте есть что-то особенное и привлекательное, но нас интересовало теплое море, много солнца и спелых фруктов. А самым решающими аргументом в пользу того или иного места, была, конечно возможность мало-мальски комфортного проживания, все-таки ехали на две недели. Приятель мужа Светкиной лучшей подруги Гурам дал нам координаты директора пансионата в Пицунде, заверив, что тот разместит нас в лучшем виде. В известной мере поездка на юг вызывала определенные опасения, учитывая необузданный нрав кавказских джентльменов. Как там у Евтушенко? «Там лимоны, апельсины, сладкое вино, там усатые грузины ждут давным-давно». Насчет лимонов и апельсинов, а тем более вина я никаких возражений не имел, но вот насчет пылких представителей мужской части местного контингента, известной своим зачастую просто первобытными инстинктами, определенные опасения все же имелись.
Пицунда так Пицунда. Я работник творческого цеха, особо к каким-либо графикам отпусков не привязан, лишь уведомил начальство и заказчиков о своем отсутствии на ближайшие две недели. В общем пора было отправляться в путь, оставалось только купить билеты на самолет до Адлера и собрать чемоданы.
С билетами решилось все просто. Звонок маминой подруге из Интуриста, несколько минут воспоминаний о моем босоногом детстве и ее счастливой молодости закончились визитом в кассу Аэрофлота, где оставалось только выкупить броню. Если бы так же просто решалась проблема со сборами! Как известно, у женщин существует две основные проблемы с нарядами 1. Нечего надеть 2. Некуда повесить. Я бы сюда добавил еще одну. Всякий раз оказывается, что чемоданы слишком маленькие и не могут вместить всего того невероятного количества тряпок и прочих ненужных мелочей, без которых наши подруги просто обойтись не могут. Я уже не говорю про дамские сумки, способные вместить в себя просто запредельное количество всякого хлама и ерунды. Помню, как-то Света решила привести в порядок содержимое своего повседневного ридикюля. Она постепенно вынимала из недр сумочки всякие столь необходимые женщине предметы, тщательно их разглядывая и складывая в аккуратную горку на обеденном столе время от времени удостаивая какой-нибудь из них особым комментарием, вроде «А ты помнишь, эти духи мы покупали год назад в магазине «Власта»? А эту ланкомовскую тушь мне недавно привез из-за границы твой приятель дипломат». Ей-богу, такие воспоминания меня всегда ставили в тупик. Я просто не в состоянии держать в памяти подобные «важные» мелочи. Я могу понять, когда запоминается покупка машины или мебельного гарнитура, а может быть и поездка по интересным местам, но забивать себе голову подобной ерундой? Наверное, Светка была слишком уж женщиной.
Между тем горка мелких и не очень предметов, выкладываемых на стол из ридикюля постепенно росла. Ее высота уже явно превысила вместимость самого аксессуара, поражало, как можно было уложить туда такое количество вещей. Когда же последним штрихом последовал вынутый с самого дна складной японский зонтик фирмы «Три слона», я понял, что законы физики здесь не работают, а книга рекордов Гиннесса просто отдыхает.
Наутро, сгибаясь под тяжестью чемоданов мы спустились к ожидавшему нас такси.
- Наверное вещи на продажу везете? - поинтересовался таксист, помогший мне погрузить чемоданы в багажник. Знал бы он чем на самом деле заполнена наша поклажа. Конечно, там были и мои вещи: пара футболок, шорты, плавки и бритвенные принадлежности. Все остальное пространство было забито женским вещами: платье такое-то, платье сякое-то, пара сарафанов, блузки, юбки, туфли, кроссовки «Адидас», собственноручно связанный свитер и кофты на случай холодной погоды, теплая куртка и ветровка, куча всякой косметики и парфюмерии, плащ и конечно складной японский зонтик фирмы «Три Слона».
Пробок тогда на дорогах не было, такси домчало быстро и уже через час мы входили в здание аэропорта. Как положено, мы зарегистрировались на рейс, сдали багаж и докатили на аэропортовском автобусе прямо до трапа нашей «Тушки».
Света, с лицом зеленого цвета сидела в кресле у окна вцепившись руками в подлокотник. Многие почему-то боятся летать, хотя современные машины весьма надежны и живучи и мало зависят от погодных условий. Достаточно взглянуть на статистику, чтобы понять, насколько меньше людей гибнет в авиакатастрофах, нежели на автодорогах. Некоторые решают проблемы аэрофобии накачивая себя избыточным алкоголем. Один из таких товарищей сидел в соседнем ряду. Похоже, он уже порядком нагрузился еще в буфете аэропорта и теперь сладко спал в своем кресле. После дежурного инструктажа о мерах безопасности и пересчета пассажиров, наш борт после непродолжительной рулежки остановился у начала взлетно-посадочной полосы. Сладко спавший в соседнем ряду пассажир вдруг проснулся и почему-то решил, что мы уже прилетели в Адлер. Он встал со своего места и попытался открыть дверь основного выхода. Дверь не поддавалась, он удвоил свои усилия, несмотря на повисших на его могучих плечах стюардессах. Неизвестно, сколько еще продолжался бы поединок, но то ли вмешательство борт-инженера, то ли просветление в одурманенном алкоголем мозгу наконец утихомирило дебошира и он опять сладко задремал в своем кресле. Это происшествие лишний раз укрепило меня в необходимости отказа от принятия алкоголя на борту. Всякое может случиться, а нужно хорошо соображать и адекватно действовать. Как говаривала моя прабабушка Дарья – «ну выпей стаканчик, ну два, ну три, наконец, но напиваться-то зачем?»
Два часа полета прошли незаметно, даже Света, поковыряв поданную на обед знаменитую на весь мир аэрофлотовскую курицу, немного успокоилась. Я хоть и не боюсь летать, все же чувствую себя намного уверенней и комфортнее на твердой земле. Как всегда, долго не подавали трап, в салоне становилось удушливо жарко, двигатели уже заглушили, отключили и салонный кондиционер. Наконец дверь, с которой долго и безуспешно боролся подвыпивший пассажир открыли, и мы по видавшему виды кое как покрашенному шаткому трапу спустились на грешную землю. По сравнению с Москвой здесь стояла невыносимая жара, впечатление, что ты оказался в парной и даже ветерок с моря не приносил ожидаемого облегчения. Мы и другие прибывшие втиснулись в пассажирский прицеп седельного зиловского тягача, который почему-то здесь назывался комфортабельным автобусом и последовали к зданию аэропорта. Оставалось получить багаж и добраться до Пицунды.
Уже на выходе нам пришлось буквально продираться сквозь строй местных таксистов и бомбил, наперебой выкликающих названия курортных мест черноморского побережья по обе стороны от Адлера: «Лазаревское, Геленджик, Анапа, Гагра, Пицунда». И, конечно «Камандыр, такси нэдорого!». Меня всегда удивляло, почему нельзя сделать очередь из такси в специально отведенном месте и цивилизованно брать и развозить прибывающих пассажиров. Видимо у бомбил и таксистов была своя какая-то им понятная логика или интерес в поддержании такого хаоса. Но как говорят, в чужой монастырь со своим уставом не лезь и, конечно мы приняли общие правила игры. Быстро сговорились с таксистом абхазом по цене и потащились с нашими чемоданами на стоянку возле аэропорта. – «Вэщи на продажу вэзете?» - поинтересовался таксист точь-в-точь как и его коллега в Москве. Я только кивнул головой, не объяснять же ему, что на самом деле находится в недрах наших переполненных чемоданов.
Порядком уставшие от длительного вояжа, мы наконец добрались до пансионата с романтическим названием «Парус» только во второй половине дня, когда воздух уже раскалился до экстремальных температур. В холле главного корпуса было достаточно прохладно несмотря на отсутствие кондиционера. Толстые стены и хорошая сквозная вентиляция создавали некую видимость комфорта. Мы уже предвкушали, как примем душ и завалимся спать у себя в номере.
Оставив Светлану и багаж у портье, я поднялся на второй этаж в кабинет директора. Я с любопытством осмотрел обстановку приемной. На первый взгляд все как везде: обшитые до середины деревянными панелями стены, книжные шкафы с инвентарными номерами заполненные нечитанными томиками классиков марксизма-ленинизма. Одно было необычно и резало глаз – на противоположной двери ведущей в кабинет директора стене висели репродукции картин Модильяни и Сутина. Перехватив мой удивленный взгляд, дородная секретарша как бы извиняясь, сказала, что картины остались от бывшего зама – большого любителя и знатока живописи. У директора же с этим все было в порядке, подобной ерундой он не заморачивался, а репродукции завтра снимут.
На двери кабинета висела бронзовая табличка из которой явствовало, что директора зовут Гидзба Джамал Джансухович, а чуть ниже висело объявление, что принимает он по личным вопросам строго по четвергам с трех до шести. Сегодня был понедельник и ждать четверга в наши планы просто не входило. Я решительно открыл дверь и перешагнул порог. В кресле за полированным письменным столом, уставленным по советской традиции кучей телефонов, сидел тучный кавказец в белой с пятнами пота под мышками рубашке и ослабленном коротким галстуком в стиле «Мечта хлебороба». Волосатые толстые пальцы джентльмена украшали массивные перстни из золота. Не успел я сказать дежурное «Здрассте», как директор поднял на меня глаза и спросил - А Ви кто?
- Я такой-то такой, отдыхающий из Москвы, быстро затараторил я, боясь, что не успею изложить суть своей просьбы. - передаю привет от вашего знакомого Гурама из Москвы. Он обещал, что вы поможете нам с размещением в пансионате. По лицу Джамала Джансуховича было видно, что таких знакомых Гурамов у него вагон и маленькая тележка. Наконец его лицо прояснилось. - А, заходы дарагой, гостэм будэшь! Друг Гурама – мой друг, а насчет поселения приходы завтра, будэм вино пить, шашлык кушать, а сегодня никак, поздно уже.
Не солоно хлебавши я вернулся вниз. Расстроенная Светлана обреченно вздохнула и прикинула на каком из диванов или кресел нам предстоит провести ночь. Безумно устали, хотелось есть. Столовая пансионата обслуживала только постояльцев, а платный буфет предлагал лишь бутерброды с засохшим сыром и не первой свежести выпечку. Запивать все это великолепие предлагалась напитком под названием «кофе с молоком», который варили в огромной кастрюле и разливали большим половником по граненым стаканам.
Кое как проведя душную ночь в фойе, наутро мы проснулись с ощущением полной разбитости. Немытые и потные тела настоятельно требовали душа и чистых полотенец. Хорошо хоть относительно сносный туалет был под боком и нам любезно разрешили им пользоваться. Позавтракав в том же буфете теми же бутербродами и выпечкой и запив съеденное все той же светло-коричневой бурдой, как и вчера, оставив Свету на вещах, я поднялся в кабинет директора.
В приемной стояла стремянка, на стремянке находился усатый монтер, который снимал со стены репродукции картин Модильяни и Сутина, оставляя на их месте нетронутые светом прямоугольные и квадратные пятна.
Уже не особо стесняясь, я на правах старого знакомого толкнул дверь директорского кабинета. В кресле все в той же позе за полированным письменным столом, уставленным кучей телефонов, сидел Джамал Джансухович уткнувшись в какие-то казенные бумаги и водил толстым волосатым пальцем по строчкам документа. Как и накануне, директор поднял на меня глаза и спросил - А Ви кто?
- Я такой-то такой, отдыхающий из Москвы, решил повторить свою просьбу не особо надеясь на память своего визави, - передаю привет от вашего знакомого Гурама из Москвы. Он обещал, что вы поможете нам с размещением в пансионате. На этот раз на лице директора отразилась улыбка, которую впрочем можно было принять и за гримасу недовольства. - А, заходы дарагой, гостэм будэшь! Друг Гурама – мой друг. Но насчет размещения приходы завтра, будэм вино пить, шашлык кушать, а сегодня никак, сам выдыш, занят очен. Я попытался донести до Джамала, что вино и шашлык подождут, когда у того будет свободное время, а сейчас нам хотелось бы получить номер и приступить к долгожданному отдыху. Мы люди тихие и непритязательные, на многое не претендуем и согласны на самые спартанские условия. - Приходы завтра, будэм вино пить, шашлык кушать, а сегодня никак, сам выдыш, занят очен, гнул свое директор.
Опять, не солоно хлебавши, я спустился вниз. Светлана молча выслушала мой отчет о неудавшемся повторном визите, тяжело вздохнула и исчезла за дверями дамской комнаты, предварительно оттащив туда наши чемоданы. Часа через полтора, оттуда вышла эффектная блондинка с ярким макияжем и алой помадой на чувственных губах. Лишь сарафан из веселого ситчика, подчеркивающий достоинства фигуры его обладательницы, выдавал в блондинке мою Светку. Выглядела он в нем совершенно потрясающе сексуально, я в какой-то мере могу понять мужчин мечтающих завести с ней знакомство. Глубокий вырез спереди слегка обнажал налитую грудь, а разрез юбки вдоль бедра почти до самой талии не только обеспечивал комфортную вентиляцию, но и приковывал внимание окружающих.
Светлана молча кивнула мне на наши чемоданы и поднялась наверх в кабинет директора. Полчаса спустя моя подруга появилась вновь, сжимая в кулачке записку с указанием для портье от Джамала Джансуховича выделить нам двухместный полулюкс на третьем этаже сроком на двеннадцать дней.
Уже сидя в номере и наблюдая, как Светлана развешивает по шкафам свои наряды и распределяет по полкам белье и прочие принадлежности, я вдруг понял, что и женщины, обладая своим недоступным, нам мужчинам оружием, могут добиться гораздо большего и никогда не нужно возражать, а тем более ругать своих любимых за излишнее пристрастие к шмоткам и предметам красоты. Они своей женской интуицией лучше чувствуют, что и когда может пригодится. По словам Светланы Джамал Джансухович был просто сражен наповал красотой незнакомой заезжей блондинки и тут же согласился выделить нам номер из своего директорского фонда. Сокрушался он лишь об одном, что как всегда не вовремя к нему приехала жена, а то бы он за Светой приударил и вино бы пили и шашлык кушали...
Слава Богу, не в этой жизни. По большому счету мне наплевать на Джамала Джансуховича и его дражайшую половину. Мы провели оставшиеся двенадцать дней в довольно комфортных условиях, было много моря, солнца и спелых фруктов. «Пили вино, кушали шашлык» и, самое главное, без назойливого внимания со стороны директора. Персонал пансионата относился к нам с должным почтением и определенной опаской, все-таки гости самого начальства... В общем в итоге получили то, зачем приехали. Хоть и говорят, послушай женщину и сделай наоборот, но иногда их слушать все же надо.
Сейчас, с высоты прожитых лет понимаешь, какая это была с нашей стороны авантюра. Ехать неизвестно куда, неизвестно к кому, такое можно только по молодости или глупости.
Вскоре наступили новые времена, открылись границы, появились новые возможности для более комфортного и менее дорогого отдыха в других странах и больше мы в Абхазию не ездили. Но было много других веселых и не очень приключений, но это уже совсем другая история.