Августовский рассвет

Лето всегда неизбежно подходит к концу. Ощущаться это начинает еще в августе, когда темнее и прохладнее становятся ночи, на деревьях появляются первые расцвеченные золотом листочки, а чертополох, крапива и полынь достигают своих великанских размеров и создают непроходимые темно-зеленые неопрятные заросли.

Маша понимала, что закончились последние в ее жизни школьные каникулы. И пришла небольшая грусть от ощущения, что вместе с этими каникулами и вот этим самым летом уходит куда-то в прошлое ее детство. Сидя на террасе старого деревенского дома, и держа в руках кружку ароматного травяного чая, заботливо заваренного бабушкой, Маша размышляла о том, что ждет ее дальше, в жизни студенческой. А еще вспоминала чудесное время летних каникул, проведенных здесь, в деревне, в кругу лучших друзей, совместные походы в лес, купание в речке, веселые игры и вечерние посиделки у костра.

И вот так сидя с кружкой горячего чая, Маша вдруг поняла, что ни разу не видела в деревне рассвет. Вот закаты представлялись ее взору сотни раз – оранжевые, розовые, пурпурные, исполосованные рваными обрывками облаков и ясные, чистые, когда солнце опускалось за горизонт подобно далекому огненному зареву, ярко освещающему небосклон и расцвечивающего сумерки золотыми красками. Сколько раз засиживались с друзьями допоздна, но почему-то рассвет всегда просыпали. И тут Маша поймала себя на мысли, что ей просто необходимо увидеть августовский рассвет.

Поднявшись спозаранку, когда за окошком еще буйствовала темнота ночи, Маша тихонько оделась, накинула на плечи теплую шаль, натянула резиновые сапожки, в которых всегда ходила в лес и осторожно, стараясь не разбудить дедушку с бабушкой, выскользнула в прохладу августовского утра. Добежав до конца огородов и усевшись на поваленное ветром дерево, стала ждать появления первых солнечных лучиков. Маша знала, что перед ней расстилался огромный луг, но сейчас он был едва различим.

Тонкая бледно-розовая полоска над горизонтом стала заметно шире, утро творило свой обряд. Через некоторое время начали проявляться очертания луга, и Маша увидела, что над ним, подобно огромному пушистому покрывалу, завис туман, густой, словно сметана. Он полностью укрыл луговые травы, распластался над невысокими кустиками, и лишь тут и там выглядывали самые верхушки. Все ярче и ярче разгорался горизонт и вот уже сумерки уступили место утренней заре. А еще спустя мгновенье показался первый золотой солнечный лучик. У Маши перехватило дыханье, она восторженно следила за разворачивающимся перед ней действом.

А туман уже не лежал густой молочной массой, он клубился, перекатывался, растекался волнами, будто возмущался, что его настойчиво щекочут лучики солнца. Медленно и неохотно уступал туман свои владения, представляя взору пространство луга, светлел, становился прозрачным. И чем выше поднимался розовый шар, тем больше редели его матово-белые клочья. Солнце разгоралось, расцвечиваясь всполохами золотистых искр, которых каждую секунду становилось все больше и больше, поднималось, представая во всей своей красе. И вскоре на небосводе уже пылал ярко желтый диск, окаймленный оранжево-розовым ореолом.

Туманные сгустки таяли, обнажая луговые травы, и тут и там появлялись зеленоватые шапки кустарника. Туман изо всех сил сопротивлялся тёплым лучам солнца, и спасаясь, прятался в тенистых местах. Всё тоньше и прозрачнее становилось молочно-белое покрывало, туман испарялся и превращался в водяной пар, уже прозрачный и невообразимо лёгкий. Восходящие потоки воздуха уносили его в небо, где ему позже предстояло стать лохматыми кучевыми облаками. Теперь на листиках, травинках, нитках паутины остались лишь отдельные капельки-росинки, так похожие на стеклянные бусинки. Солнце осветило луг, стараясь проникнуть в самые затаенные уголочки, и спустя пару мгновений он озарился блеском драгоценных кристаллов, которые переливались и искрились, отбрасывая радужные отблески. Каждая росинка отразила собой пойманный лучик солнца, и луг на какое-то время наполнился миллионами миниатюрных капелек-солнышек.

Маша сидела долго, совершенно забыв про озябшие от августовской утренней прохлады ноги, и завороженно смотрела на разыгранное перед ней природой волшебное представление. Ее глаза наполняли слезы радости, они скатывались по щекам блестящими бусинками, так похожими на капельки росы. И каждую слезинку тут же подхватывал солнечный лучик, зажигая в ней новое маленькое солнышко. Маша поняла, что всегда ее радовала окружающая природа, она умела замечать статную красоту леса, жемчужные отблески солнца на речной глади, слышать переливчатое пение птиц и вглядываться в проплывающие облака, стараясь вообразить, на что они похожи. А еще поняла, что детство может и закончилось, но никуда не далась детская способность радоваться достаточно простым вещам, которые с удовольствием изо дня в день дарит всем природа. И можно точно также и дальше встречать рассветы, провожать закаты, вглядываться в сверкающие глади текущей воды и наслаждаться этими моментами, наполняясь радостью и волнующими переживаниями, от которых на сердце становится ласково и приятно.

Смахнув слезинки, Маша потихоньку пошла в сторону дома. Впереди еще целый месяц, можно столько всего увидеть, услышать, запомнить. А потом, холодными зимними вечерами, вспоминать и радоваться, что было такое чудесное лето, и столько наполненных солнечным теплом дней, согреваясь при этом внутри, точно так же, как согревается земля под ласковыми лучами утреннего солнца.