Алкотуры в Москву или клофелин 02

Выпили. Потом еще, и девушка, которая поначалу уделяла концессионерам равное внимание, переключилась на Лешу, почувствовав в нем лидера. Игорь не препятствовал сестре флиртовать с Кононенко, напротив, он казался очень доволен выбором Тамары.
Лехе барышня понравилась, и он едва не завалил ее на верхней полке. Но когда дошло до дела, Тамара проявила неожиданную стойкость и сказала, что она еще девственница, и хранит плеву для мужа. Огорошенный таким поворотом Кононенко моментально потерял к девушке интерес и перелез на соседнюю полку.
Тамара поняла, что немного переборщила и отправилась вдогонку. Она прижалась к Леше и доверительно сообщила, что при некоторых обстоятельствах готова пересмотреть свои принципы. Сбитый с толку концессионер согласился встретиться с девушкой в Полтаве в более интимной обстановке и спокойно уснул под перестук колес, которому вторило мягкое позвякивание бутылок.
Таможенники не побеспокоили ребят. Схема была налажена давно, Леша оставлял энную сумму проводнику и тот сам рассчитывался с таможенниками, оставляя себе определенный процент.
Москва встретила концессионеров хмурым мартовским утром. Плотный туман молочным маревом накрыл Курский вокзал и весь огромный город. На перроне толпились встречающие граждане, носильщики с яркими бляхами, наглые «бомбилы» и неулыбчивые милиционеры.
Остатки бурого снега противно темнели на обочинах, а ледяной ветер злобно трепал рекламные плакаты с улыбающимся негром. Спортивный дедушка-афроамериканец держал в ладони бутылочку кетчупа «Анкл Бэнс» с собственным изображением на этикетке.
Наглые московские таксисты привычно приставали к приезжим, прося за перевоз совершенно несусветные суммы. Отдельно стояло с полдесятка «ломщиков» с толстыми пачками долларов и рублей, выставленных на всеобщее обозрение. Мошенники добродушно болтали с милиционером и угощали его дамскими сигарами с серебристой полоской на боку.
Серой толпой спешили на работу угрюмые жители области, приехавшие на вокзал пригородными электричками. Ушлые цыгане требовали денег, нахально цепляясь к одетым в шубы москвичкам. Все было, как всегда, обычный грязно-бурый натюрморт хмурого вокзального дня.
Леша сунул в виде пропуска три бутылки «Пшеничной» знакомому менту и направился к входу в метро. Новые знакомцы взялись составить компанию приятелям и даже подхватили одну сумку с водкой, их дела были назначены на вечер. Недалеко от Таганской площади концессионеры выгодно сдали весь товар заросшему до глаз азербайджанцу, арендующему небольшой магазинчик.
Кононенко запрятал во внутренний карман пуховика тридцать тысяч рублей, перевязанных черной резинкой, а мелочь небрежно сунул в потрепанный бумажник. Тамара доверчиво прижалась к карману с деньгами и сказала, что проголодалась. Игорь радостно поддержал «сестру» и предложил отвести приятелей в небольшую сосисочную на Арбате.
В кафе было тепло и вкусно пахло краснодарским соусом. Пока ждали сосиски решили немного выпить, так сказать для аппетита. Разлили водку по стаканам, но употребить не успели, Игорь неожиданно попросил ребят отойти на минутку в сторону, дескать у него есть приватный разговор «не для дамских ушей». Тамара не обиделась, и Паша с Лехой удалились в другой конец кафе, где несколько минут недоуменно слушали какую-то ахинею, которую нес Игорек про неизвестные акции таинственного малого предприятия «Ольха».
Так ничего и не поняв концессионеры вернулись за столик и наконец выпили. Водка имела странный медицинский привкус и моментально шибанула по голове. Леша вяло жевал сосиску и старался не свалиться на пол со стула, второй концессионер остекленело сидел, выпучив глаза, с полуоткрытым ртом, из уголка которого свисала липкая слюна.
Кононенко моментально все понял. Они с Пашей стали жертвой клофелинщиков, пока Игорь отозвал друзей в сторону, Тамара добавила этот препарат в их стаканы. Клофелин смешавшись с водкой превратился в дьявольскую смесь, она вырубила Пашу, а Лешу превратила в дряхлого паралитика. Сами жулики довольно переглядывались и терпеливо ждали, когда отключится и Кононенко. Так отвратительные гиены ожидают, когда раненый в схватке олень, окончательно ослабнет, чтобы вонзить в него свои зубы.
Лучше всего было бы отправиться в туалет и попытаться очистить желудок. Но, к сожалению, этот план не подходил, парочка непременно пойдет следом и отнимет у ослабевшего Леши заветную «тридцатку».
Кононенко сквозь туман поглядел на щуплого Игорька и подумал, что еще двадцать минут назад без труда сбил бы его с ног одним ударом. Увы, сейчас он не справился бы и с его фальшивой сестрой.
- Пойдем, - Игорь попытался поднять Леша, - вам пора на вокзал.
- Нет, - прохрипел Кононенко, с трудом вырывая руку, - я сосиски не доел.
Кушать ему совершенно не хотелось, наоборот мысли об этом вызывали резкую тошноту. Но поесть было просто необходимо, это поможет удержаться ему в сознании и сохранить деньги. – «Тридцать тысяч. Это все, что у нас есть. Как я объясню Оберу и Маре куда делись деньги»? – Эта мысль придала ему сил, он-таки домучил сосиску и взялся за вторую.
Улыбка сползла с лица Игоря. Все шло не так, как было запланировано. Один клиент вырубился, зато второй яростно сопротивлялся, как попавшая в паутину мушка.
- Нам пора, - резко сказал он и снова попытался приподнять Лешу. На этот раз Кононенко так сильно оттолкнул Игоря, что тот слегка попятился: - Ты тут долго сидеть собираешься? – нервно спросил клофелинщик.
- Доем сосиску… сок выпью… - Леша с трудом ворочал языком, тот не хотел его слушаться, мысли тоже разбегались в разные стороны, как жирные пруссаки на жаркой печке, лишь одна дикая ненависть позволила ему сконцентрироваться: - а потом яйца тебе оторву… и тебе… хоть их и нет… у тебя.
Игорь испуганно заглянул в пепельно-серые, горящие яростью глаза Кононенко, посмотрел на сжатые кулаки и немедленно поднялся, ловить тут было нечего.
Леша сидел в сосисочной еще около двух часов, хотя для него это время показалось целой вечностью. Паша крепко спал, как младенец, тихо посапывая, и что-то бормоча под нос. Он свернулся калачиком в продавленном кресле и блаженно улыбался.
Кононенко выпил четыре чашки кофе и теперь испуганно прислушивался к бешено стучащему сердцу, которое пыталось выскочить из груди. На них бросали косые взгляды. Сразу видно – приезжие, дремлют в кафе, не желая ехать на холодный и вонючий вокзал. Леша неизменно улыбался смотрящим на них соседям, вступать сейчас в конфликт ему совершенно не хотелось.
Путь в метро тоже оказался тернистым. В поезде Лешу растрясло, и он едва не потерял сознание, но тут уже ожил Паша. Гильченко под руку вывел приятеля на свежий мартовский воздух. Им повезло, менты не обратили на качающихся ребят внимания, и концессионеры беспрепятственно добрались до вагона.
Потом Леша спал и ему снилось, что он страшно устал и не может найти себе местечка, где голову приклонить. Очнулся парень уже в Полтаве. Теплый южный ветерок привел Кононенко в чувство, а встречающие на вокзале приятели изгнали из сердца тревогу.
Больше в Москву водку не возили. Тем более, что вскоре открылась новая блистательная тема – копыта!
«Игоря» и «Тамару» приятели Обера вычислили через месяц. Они оказались профессиональными клофелинщиками и доставили неприятностей многим. Работали в основном по поездам, выискивая денежную жертву. С мужчинами работала «Тамара», с немолодыми дамами бальзаковского возраста – «Игорь». Как на самом деле звали эту парочку Кононенко так и не узнал, было неинтересно.
Леша категорически отказался участвовать в экзекуции, которая включала в себя и материальное и физическое воздействие, причем для обоих. Но Обер не мог отказать себе в таком удовольствие… Время было дрянное – лихие девяностые… ничего не попишешь…