09. Адамово яблоко

***
Когда я в первый раз пришла в больницу первое что бросилось в глаза были детские рисунки. Их развесили по стенам чтобы пациентам было легче. Яркие краски и улыбающиеся лица по идее должны возвращать веру в жизнь, давать надежду. Я шла по коридору и была счастлива и без этих рисунков.
Мне казалось что ты попал сюда случайно. Из-за какой-нибудь ерунды. Быть может аппендицит или еще что-нибудь.
Толкаю дверь и вижу тебя. В моих ухоженных руках букет свежих цветов. Улыбка исчезает. На краю кровати сидит глубокий старик. Его зубы почти выпали, волосы поредели и приобрели серый оттенок. Кожа похожа на серый высохший гриб.
-Ты пришла, - говорит он и протягивает руки.
Подхожу ближе к кровати от которой тоже пахнет розами. Закрываю глаза чтобы вдруг не заплакать. Пытаюсь найти баланс и восстановить жизнь.
-Ну же, обними меня.
Не хочу эту реальность, где ты не мужчина, а беспомощные седой старик. Которому нужна помощь. Который, быть может, скоро умрет. Я хочу, чтобы ты жил вечно.
За дверью стоит Ванда и улыбается.
Когда я выхожу из палаты она продолжает красиво скалить зубы и разглядывать детские рисунки. В сумочке лежат сигареты, я точно это знаю. Еще я знаю что готова наброситься на нее и задушить холенными руками. Сжать горло, чтобы глаза стали еще больше.
Иду по коридору не обращая ни на кого внимания.
Доктор подходит и что-то говорит. Я узнаю что ее зовут Мириам. Мне становится известно что я могу приходить сюда два раза в неделю. До моего сознания доходит что все скоро закончится. Если я не буду помогать больнице и доктору Мириам. Мне рассказывают о каких-то счетах за несколько лет. А она стоит и так же смеется. Эта Ванда.
Мы выходим на улицу. Идет мелкий противный дождь. Наша обувь покрывается пятнами. Они расплываются и становится мокро.
Садимся в машину. Я вставляю ключ в отверстие и включаю радио. Громко, чтобы люди не слышали как я набрасываюсь на тебя.
-Ты знала! Точно знала что с ним и где он! Почему ты так поступаешь?!
Огромные глазища смотрят мне в душу. Твой палец нажимает на кнопку и стекло опускается. Ты затягиваешься и стряхиваешь пепел на асфальт. Делаешь это еще раз и выдыхаешь дым мне в лицо. На мне нет очков. Я безоружна. Слова – это все, что у меня есть. И я не упущу свой шанс.
Мы разговариваем. Долго. Я должна вывести тебя, свести с ума. Атмосфера безумия – то, чего я добиваюсь. Взломать мощнейший компьютер, избавиться от вредоносного вируса, уничтожить его еще более сложным и оттого почти совершенным.
От меня не пахнет розами. В машине разлит запахом страха и сигарет. Твоего страха, твоих сигарет. Ты куришь не переставая. Потому что боишься меня. Боишься того, что я говорю. Своими словами я уничтожаю тебя. Они звучат заклинанием.
На стоянке стоит охранник. Ему нечего делать. Он подходит и стучит в окно.
-Все в порядке?
Я не обращаю внимания и говорю дальше. Твои темные глаза резко контрастируют с белой кожей. Они становятся еще больше. Они похожи на мои. Ты вообще похожа на меня. Мы одеваемся почти одинаково, красим глаза и губы тоже одинаково. Наша кожа белая и ухоженная. Запекшаяся кровь, молоко и черные линии бровей.
-Может помочь чем? – этот охранник мешает мне. Но я справлюсь.
Нажимаю на кнопку, стекло поднимается. Охранник исчезает.
Последние минуты моего проклятия. Тебе все хуже. Ты сама себя ненавидишь и хочешь уйти. Добровольно. Так тебе кажется. Вирус проник внутрь и все разъедает.
Дверь машины открывается, ты выпадаешь. Я толкаю тебя ногой и закрываю дверь.
Поднимаю глаза и вижу мчащегося к машине охранника и медсестру.
В голове проплывают детские рисунки. Мне хорошо от того, что я сделала. От того, что ты лежишь полумертвая и еле дышишь. Я не собираюсь тебя убивать, только припугнуть, чтобы ты не лезла на арену из зрительного зала. Это моя история. Сиди на кресле и ешь сладкую вату.

***
Есть такие места, которые будто пропитаны отчаянием. В них приходят люди и хотят быть услышанными. Они заглядывают в рот светилам литературы и вытирают их слюни с белой рубашки, когда приходят домой.
Эти помещения заполнены новичками и уже состоявшимися сумасшедшими. Психопатами. Они ведут культурные диалоги чтобы замаскировать свою ненормальность. Все эти люди обманывают друг друга. У них много историй. Настоящих и придуманных.
Мужчина, который запирается со своей собакой в темноте и ждет музу.
Женщина с клетками мышей в специальной комнате. Она маскирует запахи и гадает на звериных внутренностях. От нее постоянно пахнет елкой. Как в Новый год. После знакомства с ней я не люблю этот праздник.
Прийти может любой желающий из этой комнаты. Приходите и вы. Она не откажет. Это превратилось в ритуал. Женщина-елка сделала из своего извращения целое шоу. Мышиный цирк, где главный герой умирает. Он – грустный клоун. Аплодируйте ему перед распятием.
-Вы сегодня рано, - говорит женщина с кучей ножей. Опасные игрушки по всей квартире. Ее плечи утопают в перьях. Она строит из себя актрису. Подражает и притворяется. Похоже все играют тут какие-то не свои роли. Все карты перемешались. Фокусы не удаются.
Только толстоватый писатель с рыхлым лицом помнит кто он. К нему я и направляюсь.
Игра по известным с детства правилам:
-Добрый вечер. Шейные позвонки сгибаются и голова немного опускается. Губы застывают в статичном состоянии.
Он оборачивается и тоже улыбается.
-Приветствую! Искренне Вам рад.
Я знаю что он не врет.
-У меня есть к Вам вопрос.
-Конечно, задавайте.
В наших руках шампанское. Капли пузырятся у меня на языке. Прежде чем встретиться с Вандой я должна немного выпить.
-Вы не видели ее?
Он не совсем меня понял: Кого – ее?
-Женщину в длинном черном платье и с яркими губами?
-Хм… а можно подробнее? Детали – они всегда важны.
Не могу с ним не согласиться.
Я открываю широко рот и говорю: Белая-белая кожа и темные глаза. Такое не может остаться незамеченным.
Серьезное выражение сходит с его лица. Он, кажется, понял меня. Глаза шутливо горят:
-У нее еще презентация книги сегодня? И все знают что она яркая звездочка?
Он берет меня за руку и подводит к зеркалу. На меня смотрят два огромных черных глаза.
Мои губы дрожат. Он не понял о ком я.
-Ванда! – кричу я. – Где она?