64. Улыбнулись (иль взгрустнули) и - за дело

Раньше, было, тыкву, хоть не выращивай – тут тебе и покрали. А нынче ее под каждой оградой полно. Возьмите, мол! Потому, что, получается так: урожай собрали, на каши отложили, а остальную, хоть выбрасывай – живность-то не у каждого есть. Вот и выкладывают в надежде, что кто-нибудь да подберет. А её не берут. Почему? Ведь такие «бомбы»: и зрелые - для каши, и недозрелые – для животных...

Такова нынче психология: не даёшь – крадёт, даёшь - не берёт. Было как-то у Степы. Шел по дачному участку. Дай, думает, заверну к вишне. Она у него - в самом дальнем углу. Не перезрела ли? И, как понял, хрен она тут перезреет! Сидит на ней какая-то женщина, и так аппетитно собирает ягоды. Увидев его, не бросилась наутек, а – сходу:

- А можно, я еще немножко нарву?

Что ей скажешь? Раньше, подумал, совесть в человеке была. А у кого ее не хватало, тюрьма помогала. А сейчас что? В тюрьмах уже и камеры выкупают…

И у Стёпы в этом году тыква удалась. Употребляет дома калий и в виде каш, и - варенья, и - компотов. А около трех десятков «бомб» еще не дозрели. Хотя, если честно, они ему уже не нужны. Живности-то нет, а на каши и того хватит, что заготовил.

Вот и приехал на участок, чтоб разобраться с ними. То ли вынести за ограду, как все поступают, то ли напрямую кому предложить. Ведь у кого-то, наверняка, есть живность. К сожалению, никого, как назло, на участках не видно.

- О! Здрасьте! – воскликнул. – А где тыква?

Украли, что ли, выпятилось человеческое достоинство? Такие деньги платим охране! А на них, видите, как надеяться. Нет, нет, ребята: получаете своё – охраняйте! Идет к ограде, чтоб кинуть взгляд вдоль дороги – не делают ли обход охранники? Нет. Не видно. Зато идут два цыгана.

- Работа! Работа! – рекламируют себя.

Спрашивает для порядка:

- А какая работа интересует?

- Любая! – отвечает тот, что ниже ростом, перекладывая с плеча на плечо сточный желоб, который, видно, по пути уже украл. – Строить, копать!

И тут, оказывается, охрана недорабатывает. А цыганам это и надо. Думаете, им работа нужна? Главное, как кажется, высмотреть, где, что не так лежит. В колхозах вы так, подумалось, не работали!

Ладно, успокаивает себя, буду, мол, ехать домой, обязательно сделаю охранникам замечание. И за тыкву, и за цыган. А пока надо нервишки остудить. Берет в руки вилы и идет по участку. Трава тут давно уже срублена, октябрь ведь, сложена в кучки, подсохла. Осталось снести её в общую кучу, подвести спичку, и сидеть на самейке рядом да любоваться худо- жественностью дыма. А он осенью не такой, как всегда.

На часах – одиннадцать. Мягко светит солнышко. Паутина на каждой кучке сверкает. Жаль ее, конечно, разрушать, но надо. Снес кучки в одну копну, спичку – чирк, и сидит, любуясь, как дым рисует узоры. Сначала несколькими струйками устремляется в небо, оставляя внизу белое, густое молоко. А как только поднялся вверх, плотность его рассеялась, и белизна подстроилась под светло-голубое небо, а выше стала светло-лазоревой. Пламя, вместе с дымом, то на восток столкнет ветром, то – в противоположную сторону, а то и вообще поставит, как солдата, по стойке «смирно».

Но самый красивый дым, когда он отрывается от костра. Тут он рисует такие мазки, что словами не передать. Но я, всё-таки, попробую. Сразу он, как бы, закручивается, превращаясь в завитушки, полосы, спирали. А выше, расширяясь, теряет свои формы и границы, и, как бы, бросается в объятия с верхушками красавицы гледичии. А когда восточный ветер поднажмет на него, он, как бы, убегает от костра вприпрыжку по земле, но вскоре поднимается вверх. А если вдруг пламя перестает бурно гореть и дымить, то из кучки пожарища тянутся в небо лишь несколько струек огня…

Вот костер почти догорел. Но Степа еще долго ждёт, как положено по правилам безопасности, чтоб не вспыхнул повторно и не принес соседним участкам вред, а заодно думает о тыкве. Куда, мол, она могла исчезнуть?

Дальше он с догорающим костром вынужден был расстаться, так как на соседнем, левом, участке появился хозяин, и «просветил» его – где тыква.

- Огромное вам спасибо, сосед! – произнес тот.

- За что? – удивился Стёпа.

Они с соседом, вообще, не в большой дружбе, но живут мирно. Во всяком случае, не мешают друг другу. То два левых соседа – не разлей вода.

- Как? Вы мне, значит, тридцать тыкв подарили, а я и спасибо не должен сказать?

- А я вам ничего не дарил.

- Одну мину-точ-ку! – сосед сбегал в дом, принес бумажку, подал. – Ваша?

Читает: «Уважаемый сосед! Если вам нужна тыква, можете взять у меня. Сколько надо, столько и берите. У меня всё равно живности нет. Правый сосед».

- Не писал я! – говорю. - Хоть тут и сказано «правый».

- Можно было бы по почерку определить, - говорит сосед, - но, как видите, напечатано на компьютере.

- У меня компьютера нет. Значит, я отпадаю.

Сосед вспохватился:

- Ааа! Генка! Шутник ты мой! – и бросился к левому соседу.

Послышался смех, разговоры…

Ну, и прекрасно, подумал Стёпа, и пошутили, и тыкву убрали, и с левым соседом теперь будем ближе. Не дожидаясь развязки, укатил домой…

Назавтра снова приехал сюда. И увидел такую картину. Тыква лежит на месте. А там, где был костер, на теплой земле разлеглась, свернувшись в калачик, рыжая собачка, а рядом – двое её щенков.

- Вот тебе и охрана! – подумалось, и пошел знакомиться.