61. Улыбнулись и - за дело

Всё утро муж с женой выясняли: чья это мелочь около её кровати насыпана? Она говорит, что это из его брюк высыпалось, а он не соглашается. Я, мол, к твоей кровати если и подхожу, то – в трусах, а не в брюках. И вообще, подумалось, если уж и рассчитываться деньгами, то, пожалуйста, только не мелочью!


Еду на скутере по улице. Вижу, слева идёт женщина с детками, а рядом с нею - послушная, ростом чуть ли не с телёнка, собака. А законы жизни таковы, что если в вашем квартале появился новичок, то все на тебя так и уставились. А если - собака, значит, сбегутся все собаки из прилегающих дворов. Так и тут. Маленькие, проворные дворняжки выстроились с обеих сторон улицы: передние лапки – на бордюры, и - контролируют обстановку. Только дело тут вот в чём. Если всех этих собачек собрать в один мешок и взвесить, то они вряд ли дотянут (оптом) до веса этого «телёнка». Но они тявкают. Надо же показать, кто хозяин квартала…
И вдруг тому, что – «телёнок», захотелось взглянуть на малышню с близкого расстояния, и он спокойно так, я бы даже сказал – корректно, направился к одному из них. Кто знает, может, хотел что-то спросить у аборигена. А тот испугался, да как даст дёру. Картина маслом! Но собака ведь, любая, не любит, когда от неё убегают, и «телёнок» тоже включил повышенную скорость. Маленькая ножками семенит, спотыкается, цепляясь за бурьян, падает, а «телёнок» шаг сделает и – догнал, и - догнал. Но вот маленькая окончательно поняла, что ситуация складывается не в её пользу, да как завизжит. Притом, настолько громко, что остальные собачки так и «отлипли» от бордюров. Поняли, наконец: что они, мелочь пузатая, против такой махины! А «телёнок», «расчистив» улицу, пошел дальше…



На киоске реклама: «Переоценка. Масло подсолнечное, рафинированное. 0815 л. Стоило 26,90 (единиц - авт), стало 24,90. А дальше - описание в хвалебных тонах: оно-де и дезодорированное, и вымороженное, и получено с прессовой марки «П». Читаешь и думаешь: ну, и что, мол, там от того масла осталось? Рожки да ножки?


Объявление. Если его читать подряд, то – слишком долго. А если – отрывками, обрывками, тут даже интереснее: «Продам дачу и… жену в придачу… и не надо мне сдачу… я и так от неё каждый день плачу».


Вышел пенсионер, кстати, бывший очень не малый начальник, из трамвая и пошёл на свою улицу. Смотрит, по правую руку стоит на асфальте собачка. А у него, во-первых, хлеб в сумке имелся, а, во-вторых, он любил подкармливать животных – они ведь не виноваты, как он понимал, что оказались никому не нужными.
Говорит:
-Сейчас, Бобик. Сейчас, я тебя угощу…
А тот, ну, чудик, и ухом не повёл! Собаки, знаете, так не ведут себя. Но хлеб пенсионер всё-таки бросил, по привычке, подумав: съест, мол, когда захочет. Но «обнадеживающей» реакции от Бобика так и не дождался. Что ж! Пришлось уйти. А когда отдалился, то непроизвольно оглянулся. Как стоял Бобик, так и стоит! Значит, что, подумалось, на лицо - честность, принципиальность и неподкупность! Собачья! И мысли потекли ручьем. «Я, Бобик, уже был в твоей «шкуре». Честно работал. Надо было взятки брать, как многие это делали, а я - не брал, наоборот, подчиненных гонял. И только на пенсии стало понятно, что все вокруг меня живут, припевая, жиреют, а я – то выживаю, то доживаю. Начнёшь говорить о своей порядочности, что вы! Смеются: впервые, мол, такого встречаем! Я тебя понял, Бобик, прости: я тоже впервые таких Бобиков встречаю…



В Супермаркете:
-Мужчина, дайте хоть пройти, что ли!
Тот, что с ним:
-Извините, клиент глух на один ух.



Заказал архивные дела. Подвезли, как в ресторане, на тележке. Сижу, читаю, выписываю. Вдруг, вижу, по одной из страниц ползет-торопится ко мне архивный жучок. Такой, знаете, раскормленный! Чем он, интересно, там, в подвалах, питается? А он не просто приближается, а еще, будто бы, с кем-то говорит:
-Вась, так тут, оказывается, кто-то есть!
Мне Васю, конечно, не видно, но слышно, якобы, он что-то ответил.
Через время этот же жук, или как там его, восклицает:
-О, так тут их, Вась, полный зал!
Мне как-то не по себе стало – хозяйничает тут, понимаешь ли, тварь подвальная, и я его ручкой так, знаете – рраз, и сбросил на пол. Рассуждай,
мол, там!
А теперь вот, приехав домой, волнуюсь, даже чешусь. А вдруг, думаю, он - с пола да по моему ботинку, по брюкам поднялся выше пояса, груди, скажем, «окопался» где-то там - за воротом или в прическе, и начнет мне вредить, тварь архивная. Бррр!


Владелец мясного киоска договорился с художником, что тот напишет на лицевой стороне торговой точки текст: «Без инъектажа. Вы покупаете лишь мясо, а не воду». А художники сейчас, сами знаете, какие! Нажрался, как поросёнок, и забыл последовательность слов текста. Теперь покупатели читают: «Вы покупаете лишь воду, а не мясо». Хоть и не на трезвую голову писалось, зато – правда…


Поперёк проспекта лежит трамвайная линия, ну, и, разумеется, уровни асфальта с обеих её сторон не соответствуют друг другу. А по проспекту несутся машины. И когда пробегает «крутая» иномарка, то резина, сначала передними колесами, потом – задними, издаёт звук - Пока, пока! Пока, пока!



Дедушка пришел домой и с досадой рассказывает. Прочитал, мол, объявление, что дают кредит без «лишней волокиты». Взять бы на покупку угля, так процедура ограничивается семьюдесятью тремя годами. А ему уже семьдесят пять.
-Вот черт возьми! – восклицает. – Всего два года!
Внучка:
-Не переживай, деда! Может, и хорошо, что не связался с ними. А то они бы тебе дали кредит: остался бы и без кола, и без двора…