58. Улыбнулись (иль взгрустнули) и - за дело

Говорят, утро начинается с рассвета. Спору нет. Выглядываю в окно, и вот тебе – утро, как на ладони. Засентябренное. С первыми признаками похолодания. Хотя, это еще далеко не то, что «осень наступила, высохли цветы…». И листьев-писем, напоминающих платежки от коммунальщиков, на асфальте пока нет. Это лишь намёк, что не всё коту - июль.

Но на градуснике – плюс пять. После вчерашних двадцати пяти – это уже буугггг! У стариков суставы начнут ныть. Затаенные болезни проснутся. Да и ковид по дворам блудит, не определится, чью квартиру навестить. Говорят, новые штаммы появились.

Вообще, осень, как всегда, подводит итоги лета. Вчера, например, вынужден был заглянуть в дымовую трубу газового котла, чтоб убрать оттуда птичье гнездо, и подготовить аппарат к зиме. Пернатые ведь свое дело сделали – умножили потомство в трубе и разлетелись, а я после них - убирай. А коль трубу со стороны двора посещаю не часто, то и траву вырвал на козырьке подъезда, которым пользуюсь в этих случаях. Ее тут столько за лето наросло, что хоть козу привязывай…

А за окном, куда продолжаю смотреть, всё задумчивое. Не шелохнется. Листочки деревьев, правда, дребезжат, когда пронесется легковушка, напоминая собой металлические пластинки бубна. А пока любуюсь ими, замечаю, рядом с тополем что-то болтается. И не разберешь – бумажка ли, листочек от дерева? Издали не видно. Ладно. Выйду на улицу - разгляжу. Да, уж, сентябрит. Малина за ночь привяла, трава поникла. Воробьи шныряют. Лишь хрену ни хрена не страшно. Кажется, чем холоднее, тем он ядренее выглядит. Листья раскинул, как крышки от выварок, и торчит - хрен вы, мол, меня напугаете! А если вдруг выкопаете, приготовите из меня салат и съедите, то я вам обожгу все внутренности… «до самых до окраин»…

О похолодании, впрочем, еще вчера уличные фонари предвещали. Но кто на них засматривается? А ведь «пламя» их выглядело, как в сорокаградусный мороз - лучи даже искрились. Да и солнце укладывалось в морозную, розовую постель. А как только стемнело, так и стало - буугггг. В том числе, и под одеялом. Ну-ка, жёнушка, говорю, тащи сюда одеяло, нижнее теплое белье…

Но то – вчера. А сейчас - утро. Солнце вываливается из глубин земли, будто из спортзала. Наверное, всю ночь растиралось снегом. Тени от деревьев легли поперек улицы. Подумалось: если, мол, в комнате – буугггг, то на дворе, наверное – брррррр!

Однако, как поётся, «осень, осень, а давай» у желудка спросим – надо ли идти в супермаркет по продукты? Надо – отвечают слюнки. Спускаюсь по ступенькам подъезда. Насентябренный такой! Вижу, и котам не жарко на дворе. Налил, безсовестный, под дверь! Прости ему, сосед: в школу не ходил, азбуку не знает, а от культуры вообще далек.

А дорога, как поётся, «узкою лентою вьется». Это тропка, ведущая к сараю. Уж около него точно - лето, переходящее в сентябрь. Груша стоит гордо. Столько варенья заготовили на зиму! И сейчас плоды валяются, как гантели. Граблями сгребаем. А ее окружили цветы. Личная, так сказать, охрана. Да, видно, из разных служб, так как фуражки на них и бордовые, и желтые, и бе- лые. А еще и хризантемы выбросили бутоны. Уже с горошину. Интересно, за что их природа наказала? Главное, только зацветут, и сразу - морозы.

Белые фуражки качаются на длинных стебельках. Пчелки жужжат вокруг, ищут сладости. И бордовые в росте не отстают. А цветки у них, как у петушков – резные, с оборками. Садовые жучки уже окутали паутиной. Нити так сверкают на солнце, точно провода - от столба к столбу. Наверное, кого-то ждут в «гости». А на одной из головок пристроился богомол: ноги - длинные, крылья - зеленые, антенна - высокая.

А заканчивается участок кустом. Он метра полтора в высоту. Я, если честно, даже имени его не знаю. Когда-то выкопал на загородной поляне с десяток стебельков, привез, посадил. Теперь каждую осень радуют глаз: распускают желтые волосы, образуя всей цветущей верхушкой фуражку аналогичного цвета.

Ладно, друзья, пойду дальше. Надо заглянуть к тополю - что там при нем мельтешит? Улица от поперечных теней, как стиральная доска. А вот на другой улочке, что с востока на запад лежит, солнце жирует. Много его. Кажется, речка течет. Кусты хмеля взобрались на заборы и любуются красками утра. Шишки его напоминают зеленые ягоды клубники. И рябина надела ордена, нацепила бриллианты. Так, что сентябрь не плох собой. Да, так что там с тополем? Ууу! Огромный желтый лист с большой дырой посередине попался в паутину. Осень, дружок, думаю! Договаривайся теперь сам, коль…

И у голубей лапки померзли. Но те опытные. Расселись на шиферной крыше мастерской и греются. А здание без потолка, вот шифер и теплый. А кому жарко, переходит на другую сторону крыши – в тенёк. Или - взмахнет крыльями, покружит над улицей, попьет из лужи водички и - на место. Пивка бы, думаю, им туда, бычков сушеных…

А сквер привокзалки – точно картинная галерея. Кругом краски, мазки. Каштаны, например, похожи на бронзовые купола. А рядом сосенки водят хоровод. Собачки разлеглись на бока, ноги вытянули и греются от асфальта. Одна из них легла на спину и чешется о траву. Поодаль еще две умнички затеяли игру. И падают, и кувыркаются…

Рядом - автобусная остановка. Очередной номер только что отправился, забрав последних пассажиров, и я присел на скамью. Передохнуть. Тут ведь тишина, уют. Но вскоре подошла женщина, два голубя спустились под навес. Самец – дымчатый с зеленоватым отливом на шейке, самка – белая. Больше запомнилась она, так как у нее отсутствовала лапка. Голубь за нею ухаживает. Найдет зернышко - несет. Та склюнет, и опять за свое: подойдет к кому-то из нас, уставится в глаза и чуть ли не умоляет взглядом – помоги, мол, видишь – без ноги! А нам, как назло, нечего предложить. Женщина даже расстроилась.

Вскоре голубка устала. Присела. А голубок как раз поднес ей зернышко. Так бы и смотрел на них до бесконечности, да подъехал очередной автобус, вывалил пассажиров, и все мы – голуби, женщина и я, оказались в плену толпы, после чего больше не встретились…