20. Жизнь на полшестого. Привет, дружбан!

Наш герой, безусловно, был склонен к некоторому позёрству. Во всяком случае, разглядывая его фотоальбом, возникает именно это убеждение. И как сказал один из наших общих знакомых: "Нет ни одного фото, где бы Анатолий работал или занимался какой-то полезной деятельностью. Жил для своего удовольствия, много фото с элементами самолюбования и нарциссизма. В чем смысл такой жизни?"

Что можно ответить этому правильному человеку? Лишь словами самого Анатолия: "Какая идея у меня? Лично у меня? Нет её... ", то есть работай / не работай, а цели если нет, то и нефик суетиться. Мы с Анатолием практически согласны, но до тех пор, пока эта бездеятельность не переходит вредом на ближних. Вот, например, когда рождается у безыдейного человека сын, то согласно его доктрине, он своего ребёнка содержать не обязан, а по нашим убеждениям - обязан. Доказательств своим взглядам у нас особо нет, но мы убеждены. Или там украсть у ближнего как-то нехорошо, вредить другим, побить, обмануть, оболгать... Таковы наши убеждения, с которыми и живём, хоть и в церковь особо не ходим. А может, между людьми и этими убеждениями и не обязана стоять прокладка (церковь, законы писанные, страх наказания)?

Короче, в руки Анатолия попалась очередная шапочка. а мы за ним заметили, что увековечивал он себя преимущественно в двух случаях: подстригся или надыбал шапочку. На этот раз шапка подобралась прямо полярная - из меха койота, и "Привет из Антарктики!" от 15 февраля 2018 лёг в его фотоальбом на всеобщее (кроме забаненных обеих бывших жён и другой нечисти) обозрение, или как говорят дикари: "В открытый доступ".

Глядя на неё, каждому подумалось о своём. Сердобольная одноклассница - огорчилась, потому что животных убивать плохо, а старинному дружбану - Славе Север в июле 2019 показалось, что Толик, как и он - труженик севера. И он очень обрадовался:
- Толик! Ты полярник!? Я - да.

Анатолий немного смутился, он такого не ожидал. Во первых у него кругом написано, что он в Шанхае, во вторых альбом "Африка" тоже на видном месте. Не очень приятно понимать, что не все твои знакомые следят за твоим аккаунтом в соцсетях. Ну, ладно. Придётся индивидуально просвещать:
- Привет, Славик! Да нет, это я пошутил, наверное, неловко. Просто в тот день купил канадскую куртку на гусином пуху. Я врач и живу в Шанхае, тут почти тропики. Раньше жил в Канаде и в центральной Африке. Вот в Канаде, там - холодно. А какова жизнь полярника?

По ходу шапка даже не была куплена, её просто примеряли и фоткались. Ох, уж эти позёры!
- Понятно. Я работал в Арктике, в России, а точнее, это было ещё при СССР, - то есть Слава уже лет тридцать не на севере, но "север не отпускает", он - навсегда.
- А меня наоборот - носило по тропикам. В составе «Врачи без границ»,.
Мы не помним случая, когда Толик этого не упомянул.
- Завидую.Субтропики! Там есть свои красоты.
- Есть и красоты. Но, увы, больше и трудностей, связанных с местными болезнями и особенностями ведения местными аборигенами военных действий. Я был там, куда туристов не пускают. Такая была особенность.

Дальше Славик пускается в рассказ о жизни на севере:
- Жизнь полярника? Дружище, ну как бы тебе сказать в двух словах. Говорят, что север для мужчины полезен для закалки здоровья и характера. Но Арктика! Если учесть, что за десять лет меня один раз росомаха чудом не скушала, два раза белые мишки чуть не пообедали, один раз заблудился в тундре и разок меня потеряли.
- В принципе, ты в двух фразах описал все - место, где можно и не выжить. А в тропиках тоже свои прибамбасы, в основном насекомые - разносчики болезней и местные полуголые вояки с Калашами. Но ты молодец! Посмотрел жизнь не по телевизору.

Теперь была очередь Толика и он запостил свою наилюбимейшую фотку:
- Вот в ЦАР, в местном национальном костюме, а на рукаве такая нашивка - трезубец.
- Молодец, хорошо выглядишь, так держать! Что касается моего пребывания в Арктике, то я жалею об одном. Да, видел много, много мог сделать бесценных снимков и видеороликов. Но, увы! Сейчас в каждой поганой мобилке есть фотокамера. А раньше - чёрно-белые фото.

Тут мы немного со Славиком не согласны.На севере, где в основном снег да лёд, вполне можно было и так красот нащёлкать.
- Действительно, жаль потерянных моментов, но ничего - дети за нас сделают и снимки, и видео, - Толик впервые на нашей памяти заговорил о грядущих поколениях, но тут же вернулся в Африку, - У меня, например, по контракту было запрещено снимать все, кроме мамочек, деточек и национальных костюмов. А на самом деле было куча кровищи и военной техники. Ни одного такого снимка я не сделал. Я имею в виду разную военную технику - и живую, и сожженную, и всех, кто там сварился внутри.
Я не был хирургом. Вот они не спали сутками, бывало идёшь по коридору и спотыкаешься о тело на полу - хирург спит с мобилой под ухом: французы, испанцы, японцы, они больше месяца не выдерживали.
Мне было легче - я заведовал психиатрией и психологическими операциями. Но каждые три месяца силой меня заставляли в двухнедельный отпуск на реабилитацию, чтобы был в форме.
А сколько у вас командировка длилась? - тут Толик немного размахнулся с фразой "каждые три месяца", поскольку работал всего четыре, должность называлась немного не врач - психиатр, а дословно: "Mental health activity manager" (Менеджер по психическому здоровью), плюс теперь надо ещё вычесть две недели на реабилитацию, которая, видимо, прошла безуспешно, раз больше четырёх месяцев эта его миссия всей жизни не продлилась.

Слава пояснил Толику условия контракта:
- Смотря где работаешь. Если Полярная станция находилась на полуострове, то договор при поступлении на работу заключался на три года, если на острове, то на два, и больше платили. Отпуск - раз в год, но это не выгодно. Намного привлекательней ситуация получалась, когда отрабатываешь срок договора. Я так делал всегда. Два года работаешь, затем пол года гуляешь, деньгами раскидываешься.

Тебя бы тогда к нам, может чего подсказал. Все думают, что Полярная станция, это сплошная романтика, на самом деле, почти на всех полярных станциях ситуация в психологическом плане не простая. Бывает, в общении человек с тобой спокойно, уравновешенно разговаривает, а в глаза при этом не смотрит, настолько ему уже надоели одни и те же рожи. Я замечал, что когда прилетал вертолёт, то даже собаки, вместо того, чтобы облаять незнакомцев, всегда радовались свежему лицу. У собак были враги, это звери: медведи, полярные волки, росомахи.

Толик, рассматривая присланное фото белой медведицы с медвежонком:
- Мое впечатление от этого фото очень сильное. Показаны идеальные хищники, от которых спасения нет. Думаю, нужно быть очень смелым человеком, чтобы даже приблизиться к ним! Я бы без пулемета не подходил.

Тут мы прервёмся, чтобы акцентироваться на часто мелькающих в Толиных разговорах фразах - маркерах его внутренней робости. По итогам мы даже попробуем сгруппировать их.

Толик вернулся к своему Африканскому опыту:
- У нас тоже постоянно были нервные срывы, но ничего не поделаешь. А вот контракт на два - три года, это, думаю, на пределе человеческих возможностей. У нас были контракты на от одного месяца (для тех кто работает ненормируемо круглосуточно) до одного года.
Я тоже видел как люди срывались. Мы их не осуждали. В основном это были срывы по поводу семейных проблем - жена изменила, а ему стыдно в этом признаться. Или в какую-то аборигенку местную влюбился, а тут вообще тупик.
Чтобы отвлечься от стресса мы придумывали себе праздники с музыкой, танцами. Это работало.
Но этот блуждающий взгляд и какая-то глухота при общении с товарищами... Я правильно описываю? Это был признак беды. Конечно, у меня был на это острый глаз и определенные препараты, которые я назначал не на долго - на одну - две недели, чтобы человече пришел в себя и не привык...
Но основной принцип борьбы с псих расстройствами в условиях крайнего дискомфорта был и остается в принципе отбора кандидатов. Поэтому принимали на работу в основном тех, кто прошел двухлетний отбор, который заключался в особых структурированных интервью. Почти всегда это включало в себя даже фармакологическое интервью, когда с кандидатом работают при условии, что он/она приняли фармакологическое растормаживание, так называемую сыворотку Правды. Было и есть несколько способов его проведения. Но это отдельный разговор... Но, блин два - три года в условиях нам понятных, это очень трудно... Выживают самые устойчивые. Я до сих пор не понимаю: "Как?" Ведь был же наверное отбор?

Тут беседа со Славиком прервалась.

На следующий день Толик продолжил:
- Похоже собаки были у вас лучше, чем психиатр. А сейчас чем занимаешься? Про росомаху даже не пойму... Неужели такая опасная? Расскажи, будь ласка.

Но в этот день Слава на связь не выходил.

На третий день Толик зашёл с другого угла:
- Вы не поверите, проблемы были больше не от мужчин, а от женщин. Рассказать? Я думаю, кто был - тот знает... Я не женоненавистник, но то, что я видел было уж слишком. Теперь я понимаю, почему раньше на судно не брали женщин.

Мы тут опять встрянем. Когда кто-то усиленно себя через слово маркирует, типа: "я не дурак", "я не расист", "я не педик", то всё время вспоминается "у кого чего болит - тот про то и говорит". Другие про это просто и не думают. Это наш вывод, но мы, конечно, не настаиваем.

Переживший десятилетие воздержания, и с ужасом до сих пор об этом факте вспоминающий, Славик не мог на такое не откликнуться и рассказал накипевшее:
- На полярке также все драки, передряги, склоки.. Всё было из-за баб. Были в штате станции две не замужние сучки, перессорили весь мужской коллектив. Понимаешь, если бы они вели себя грамотно-нейтрально! Так нет же: тому улыбнулась, другому подмигнула, с третьим поговорила чуть ли не о постели, и так далее. После чего каждый начинает думать на другого: "Если бы не ты, козёл, то у меня возможно с ней чего-то и получилось!" Ведь сидят здоровые мужики по году, по два без женщин, и многим от этого бывает "крышу сносит".

Эту волну, которую Толик сам и подогнал, он пропустить не мог. И так в своей жизни наш герой в конкретике не припоминал ничего хорошего о женщинах, а по Африке у него, как оказалось, затаён был огромный зуб:
- А хочешь тоже расскажу? Приехала к нам на годичную командировку одна француженка, двадцать пять лет, из Парижа, худая, носатая... Жуть. Специалист - не особо, но энергии хоть отбавляй. А тут экваториальная Африка, режим военный, серьезный. И вот что оказалось, любила она негров. Работала она ничего, но полюбила (чем, не знаю) одного молодого чернокожего - водитель, был такой улыбчивый и в белой кепочке. Но только одна беда, он - женатый! А его жена у этой француженки - докторицы в ее подчинении пашет медсестрой.

Так эта француженка сказала жене своего любовника, поставила ультиматум: "Я буду жить с твоим мужем, иначе я тебя уволю!" Жена, конечно, сказала: "Да", и согласилась поневоле. "Да",- поскольку иначе работу найти и кормить детей там в Африке негде. И эта французская дрянь жила с ее мужем в отдельном доме и, переспав с ее мужем, шла на службу и работала с законной женой ее любовника, та ей только инструменты подавала, пуская слезу в крахмальную маску... шерше ля фам - ищите женщину.
- Да, уж. Разные нелепые случаи бывают по молодости, - ответил Славик и на том беседа остановилась.

Лично нас, как заядлых Толико-ведов потрясла ярость с которой он рассказывал эту историю. Ярость и явное осуждение. Что же его так завело? Мы подозреваем самое худшее - зависть. И, заметьте, француженка в двадцать пять уже и врач со всеми документами, и из Парижа, и отбор прошла, и контракт у неё сразу на год, который, как нам кажется, она преспокойно отработала. Кто, кроме Толика, бросит в неё камень? А молодого и улыбчивого парнишки- африканца не может быть чтобы на двоих не хватило. Но, может и Толик на него глаз положил, но размаха личности не хватило?