14. Когда я был романтиком. Тропа на перевал
XYIII
Итак, мы в грустном положении. Мы ограблены и начисто разорены стихией. Хорошо, что билеты до Харькова, не были в том, злополучном кошельке…
Вокруг такой ласковый день, что кажется, пристыженная природа к нам подлизывается, просит прощения. Но толку от этого мало – у нас осталась горсть рисовой сечки, полбутылки пресной воды, и несколько кубических километров соленой. Эти кубические километры уже и вовсе ни к чему. Но все же нам весело, хотя в нашем положении это как-то даже не прилично.
Я еще продолжаю скорбеть об утраченном кошельке, но только для очистки совести. Моего плохого настроения хватает не надолго, и я понемногу начинаю зубоскалить:
– Костлявая рука голода потянулась к прекрасной шее девушки.
– Оставь в покое костлявую руку. Подумай лучше о своем желудке, чтоб не протянуть ноги, – вразумляет меня Светка, помешивает в котелке странного вида смесь, похожую на клейстер. – Лентяй, была бы я твоей палеолитической женой, я бы выгнала тебя из пещеры, а сама предалась бы разврату с другими.
– Я думаю, Светка. Я постоянно думаю о большущем куске мяса с кровавым соком внутри, и о бочонке холодного пива.
– Но, пока я не вижу никакой пользы от твоих грез.
– Увы, Светка, я не обладаю даром телекинеза.
– Лучше бы обладал даром зарабатывания денег, например, в порту на погрузке, – смерила меня Светка презрительным взглядом.
– Заниматься черновой работой!? Фу, какой примитив. Не вижу в этой идее взлета фантазии. К тому же этому препятствует мое происхождение и чувство собственного достоинства.
– Боюсь, что в ближайшее время тебе оно уже не понадобится. Боюсь, что не понадобятся какие-либо чувства вообще.
– Ну, Светка, до этого времени осталось не менее тринадцати дней, если верить авторитетным источникам. К тому же я обладаю не менее ценным даром – даром собирать пустые бутылки и находить в любой точке планеты приемные пункты.
Недоверчиво оглядевшись вокруг, Светка возразила:
– Если я не ошибаюсь, мы находимся не в парке культуры и отдыха, а в пустыне, где верблюды обходятся без стеклотары. Да и вообще, не пьют.
– Ну, детка, ты живешь старыми понятиями. Не надо забывать фактор времени. После шестьдесят восьмого года, бутылки можно собирать даже в «Море Дождей» и на обратной стороне Луны.
– Вот и отправляйся на другую сторону Луны, – бросила мне Светка.
– Я бы с удовольствием, да не дадут визу, а вдруг попрошу у лунатиков политического убежища.
Под котелком с клейстерной жидкостью жарко горели просмоленные, выброшенные морем, доски. Я зачерпнул ложкой, чтобы попробовать и морда у меня, должно быть, перекосилась. – Какая гадость, – я сплюнул в костер зернышки полуразваренного, очень горького риса. – Женщина, я не в восторге от твоей стряпни. Будь я твоим палеолитическим мужем, я бы устроил вакханалию каннибализма.
Попробовав каши, Светка не стала возражать. – Да, ужасно горько, но это ты виноват, давно бы принес пресной воды.
– Не могу понять, в чем дело? Рис и макароны на черноморской, или каспийской воде – вполне съедобны, хотя Черное море на пару промилле солонее. Очевидно, в Аральском другой состав солей. Ну, конечно, это же соли калия и магния – сильвин и мирабилит.
-Что ж, Пенелопа, снаряжай меня в экспедицию за « Золотым руном», хотя предпочел бы я барашка простого, а не золотого.
– Отправляйся, с богом, и забудь про барашка – баранов здесь и так хватает.
Повесив на шею «ожерелье» из полудесятка бутылок для воды, я направляю стопы к далекому городу.
Аральск корчится вдали, в кривом зеркале восходящих от земли токов.
Вскоре мне крупно повезло. Как только я вышел к южной окраине городка, где тянулась ограда воинской части, я обнаружил пятнадцать бутылок из-под водки «Экстра». Бутылки лежали аккуратно, рядышком, как патроны в обойме.
Два рубля – целое состояние. Первым делом, я купил хлеба и сигарет, после чего долго дискутировал сам с собой на тему, что купить из двух равновероятных продуктов: сгущенку или колбасу. Сгущенку я не любил, но ее обожала Светка, и после затяжной внутренней борьбы я совершил над собой вопиющее насилие. Я купил сгущенку.
Когда я доплелся до нашего бивуака с «кандальным звоном ожерелья», Светка все еще пыталась сварить кашу, но в котелке к рису и воде прибавились еще какие-то странные продукты. При более тщательном изучении ими оказались кусок марли и маленький носовой платок. Недоуменно уставившись в котелок, я не совсем уверенно спросил. – Ты что же, нашла способ перерабатывать хлопковые волокна в пищу? Или твой носовой платок так богат белками и амилазой? В таком случае ты бы уж и мои носки за компанию….
Но, Светка, ничуть не смутившись, взялась доказывать, что ткань поглощает из раствора соли.
– А я слышал, песок совсем их нейтрализует, – и с этими словами высыпал горсть песка в отвратительное варево из риса, слабительной соли и носового платка.
– Убивец! – простонала Светка. – Твое место в дурдоме.
– Дудки, – воскликнул я с торжеством в голосе, – отныне голодная смерть отменяется! – и я показал свои трофеи.
– Неужели «море дождей»? – обрадовалась Светка.
– Нет, гораздо ближе. Да не переведутся в этом мире пьяницы! – И я рассказал о найденном мною «Золотом каньоне».
Над морем угасал день. Этот день был нашим последним днем. Мы возвращались, петляя среди прогретых за день, барханов.
В голове вертелись слова из песни Высоцкого:
«Возвращаются все,
Кроме лучших друзей,
Кроме самых любимых
И преданных женщин.
Возвращаются все,
Кроме, тех, кто нужней…»
Мы возвращались и расставались навсегда.
Мне не хотелось в это верить, но крепло в душе предчувствие, и я знал, что будет завтра, через неделю, через месяц.
Через двое суток нас закружит водоворот иной жизни, и сами мы станем иными в той жизни, и будем безжалостно разбросаны этим потоком.
– Постой, Светка. Видишь эту Луну! Я беру ее в свидетели, я люблю тебя, слышишь! Я буду ждать тебя всегда, хотя ты никогда не вернешься!
Мы опускаемся на песок в последнем поцелуе.
Пустыня, пустыня, ты сродни моей души! Прощай же мое любимое мертвое море!
Конец.
Вместо эпилога.
Назад не развернуть судьбу,
Романтика давно не снится,
Я взматерел, уж потому,
Что чаще стал я материться.
Окончание произведения особенно романтическое. Такое мог написать только молодой человек, лет эдак двадцати пяти, не больше. Но написано замечательно, на подъеме. Вдохновенно, красиво, не заезженно. Все изложено последовательно, грамотно. Мне очень понравилось +++
gamayun
Вот! Девушка молодая, но практичная.
Неужели дело рук военных?
Написано легко, на одном дыхании, с настроением. Текст местами даже поэтический. Очень понравились лирические отступления, описания ландшафтов, хорошие живые диалоги. История в которую веришь. Спасибо за доставленное удовольствие. 
Сигареты, хлеб, сгущенка... маловато, хотя лучше горькой рисовой размазни.
Вот и окончено путешествие. Хорошо было, но хеппи-энда я и не ожидала.
Грустноватый конец. Но зато остались приятные воспоминания.
В целом повесть мне очень понравилась.
Начало не читал, но эта глава мне понравилась... Легко , с юморком написано. Положу в закладку, почитаю с самого начала... Этот отрывок напомнил мне об отце....
Два рубля – целое состояние.
Отец мой работал дежурным слесарем на заводе и когда шел бывало утром с работы, то находил где-то по дороге, под скамейками пару путстых бутылок. Тут же заходил в магазин и обменивал их на буханку хлеба. Дома говорил: -"вот смотрите я на хлеб уже "заработал"!
(+)
OLEG
Большое спасибо, Олег. Повесть написана легко. Ни разу не споткнётесь. Обещаю.
Coluber
Ну так и название, соответствующее. Спасибо за оценку.
Coluber
Да, я встретил там двух бухих солдат и мы чуть не подрались. Я даже успел подумать, что вот мне и пригодится альпеншток, хотя уже не помню, зачем таскал его по пустыне. Возможно, от бродячих собак. Потом разговорились и один из них оказался земляком. Этот эпизод не отображён.
Coluber
Хороший рассказ. Можно печатать....Ну а касаемо стиля, то он очень свеж и впечатлителен. Даже представил себя в пустыне. Неужели нельзя было найти кошелек? Сито и лопата. Это же не иголка. Хотя можно было бы сейчас взять подругу и поехать в те места за кошельком:))) Тебе большой плюс, Большой Змей:)
Искренне Ваш
Всё в этом мире изменилось,
Арала больше нет давным-давно,
Подруга растолстела,
И в Израйль переселилась,
Пылится под диваном,
Недоснятое кино.
Coluber
А, она таки еврейка? Интересный типаж. Растолстела? Обычно еврейки худые.
Искренне Ваш
Полукровка, вроде бы. Тогда никто не предавал этому значения. А может быть выехала на транспортном с средстве в виде мужа. Ну это всё, отголоски слухов. Что до растолстела, так с возрастом многие толстеют.
Coluber
Население Израиля около 9 миллионов, но кажется , что туда уехало все население бывшего СССР.
Искренне Ваш
В основном, Одесса, Харьков, потому так много знакомых.
Coluber
Донецк:)
Искренне Ваш
С удовольствием прошла весь этот путь от гор до моря вместе с вами
Читалось легко, некоторые моменты хотелось перечитывать. Дам ссылку на вас тому автору, дневники которого о походах на Алтай и Тянь-Шант я читала.
На таких путешествиях я всегда отдыхаю душой, а вы еще и так поэтично умеете описывать, что хочется слагать стихи.
Если у вас получится сделать книгу, то с удовольствием купила бы ее
Спасибо за подаренные эмоции!
Но мне всё же интересно, как сложились судьбы Светки и Балая?
Безнадёжная
Спасибо, что вы их приняли.
Роман со Светкой имел короткое продолжение, спустя пару лет, на Кавказе, где я работал у главного специалиста по снежному человеку, Жанны Иосифовны Кофман
https://www.newauthor.ru/lifestrory/zagadochnye-javlenija-i-chudesa-v-resheteОтбой, это вы уже читали.Сейчас Света в Израиле (по слухам). Лёня Балаев умер в Москве на шестьдесят шестом году жизни, так и не защитив диссертацию. Две большие бобины фильма пылятся у меня под диваном. Иногда возникает мысль отдать часть на оцифровку. Но фильм, увы, чёрно - белый, за, что его и не взяли ни в одну студию.
Coluber
Интересные судьбы у героев) Про Жанну Иосифовну читала у вас
А материал все таки можно отдать на оцифровку.
Безнадёжная
Буду. весьма, признателен.
Без проблем, если её самому оплатить.
Если весь, тысяч в несколько обойдётся. Разве, что фрагмент, минут на десять?
Coluber
Последний романтик ХХ-го века
«Когда я был романтиком. Тропа на перевал» - название повести позволило мне почувствовать в авторе родственную душу. Очень живое и притягательное чтиво. Главы насыщены событиями, которые передаются очень хорошим, ярким языком. Столько знакомых чувств пробудилось в душе у меня, когда-то навсегда полюбившей горы, тропы, тайгу... Романтику туманов, озёр и морей...
Что же мы ищем (искали), бродяги? Каждый из нас
Я не могу придумать названия для этих Полюсов, но может быть это просто Гриновское Несбывшееся?
И быть может оно, это Несбывшееся вот там, за этим хребтом? Или за тем горизонтом? Ведь не даром сигарета «Памир» обгорела колечком?
А может быть, его и нет вовсе на этой Земле?
Тогда мой поиск вечен и обречен.»
Уже с первых абзацев ощущаешь эффект полного погружения в текст. И ты мучилась теми же вопросами. Ощущаешь тяжесть рюкзака, холод ночёвок, понимаешь что такое «выбрать правильный ритм шагов», тебе понятна притягательность пламени костра, разожжённого в ночи.
Живописное полотно! И ты чувствуешь этот озон, которым невозможно надышаться...
И этих полотен множество:
Всё очень зримо, объёмно, наполнено воздухом, светом и цветом. Кожей чувствуешь ожог от ультрафиолета высокогорного солнца, понимаешь, что потом будет волдырь, а потом — лохмотья облезающей кожи. Так было с моими руками.
Взаимоотношения в этой маленькой туристической группе описаны в лучших традициях драмы.
От полного неприятия этой загадочной девчонки - до любви, любви искренней, обжигающей и, в тоже время, понимания неизбежности расставания.
Эта любовь привела их к тому перевалу, который
Хочу отметить пылкие, чувственные, но очень деликатно описанные отношения между Мужчиной и Женщиной. Вот он Великий и Могучий русский язык! Сколько ярких находок! Это под силу только Большому Романтику с душой Художника.
Потеря друга Балая — это катастрофа для героя, но не «преступление». Мы все выбираем, то, что выбираем. Простите за каламбур!
Очень трогательная история про Бобика, которого не восприняли всерьез, так как считали, что Бобик – попрошайка и подхалим. Но в нужный момент этот пёс, превратился в «грозного волка» и спас их стаи бродячих собак.
И как не отметить очень тонкие и точные описания «азиатских базаров», а также «вокзалов», где каждый из нас испытывал подобные чувства.
Человек, вынужденный ночевать на вокзале терпит бедствие. Даже стены пропитаны здесь запахом казенного бездушия, и время, отбиваемое башенными часами, растягивается подобно нейлоновому чулку»...
И, конечно, буря на берегу Аральского моря! Ну чем не художественное кино! Отличный финал!
Очень красочная картина. И ты чувствуешь, как песчинки впиваются в твое тело, словно тысячи игл. Эта буря как апофеоз взаимоотношений участников этой группы, истощённых к концу путешествия и морально, и физически.
Мы опускаемся на песок в последнем поцелуе...
Пустыня, пустыня, ты сродни моей души! Прощай же мое любимое мертвое море!
Так романтик простился с возлюбленной. Последний Романтик ХХ-го века...
***
Спасибо тебе, Большой Романтик, за красивую повесть! За нахлынувшие воспоминания! Издавай свою книгу, я её тоже куплю.
И ещё, оцифруй своё чёрно-белое кино. Это будет очень ценно. Именно чёрно-белое...
Спасибо, Лика, за лучший, новогодний подарок. За первую в моей жизни, настоящую, большую рецензию. Не комментарий, а настоящую рецензию, написанную лаконичным, но чётким и ясным языком с пониманием всех сюжетных линий.
У тебя, определённо талант литературного критика. А это не просто, посложнее, чем писать рассказы. По себе знаю.
А вот это невозможно, нас разделили негодяи с которыми я воюю, к сожалению, только словом. За, что меня, кстати, многие осуждают на сайте. "За политоту", как говорят.
Coluber
Ух ты! Вот это рецензия! Повезло вам с читателем!
В редколлегию бы такого читателя.
Coluber