13. История одного безумия

Алису выписали через неделю. Где-то колыхалась и бутылочно позвякивала голубая даль, ноги утопали в слезах умирающей зимы. В сумерки Апрель всё так же бродил по улицам и дворам. Но не было в его взгляде былой беспечности. Он влюбился в шелестящую весеннюю Полночь, но, гордая, синеглазая, она не ответила ему взаимностью.

Мама продолжала бояться за Алису и не отпускала её в школу и на улицу одну. Одноклассницы пробовали смеяться над девочкой, называли маменькиной дочкой. Однако Алиса не обращала на их насмешки никакого внимания, и вскоре девчонкам надоело её дразнить.

Однажды у школьных ворот Алиса столкнулась с долговязым неуклюжим пареньком. Она не сразу узнала Антона. Они не виделись уже несколько месяцев.

- Тут такое дело. У твоих родителей дела в областном центре. Они вернутся только поздно вечером. И мы этот день проведём вдвоём, - Антон улыбнулся Алисе. Куда девались его скованность и невозможность связать двух слов?

День напоминал яркий восточный ковёр. Белел коктейль в высоких стаканах, по-цыплячьи желтела униформа официантки. «Мимо белого яблока луны, мимо красного яблока заката» и другие детские песенки вызывали ностальгию. Алиса и Антон понимали, что в кафе для малышей выглядят немного неуместно, но это только веселило их. Они со смехом наблюдали за капризными, перемазанными сливочным кремом трёхлетками и их утомлёнными мамами.

После отправились в приезжий луна-парк. Алиса ещё долго вспоминала эту многоцветную картинку. Синее небо отражалось в лужах талого снега. Красно-жёлтые вагончики американских горок оглушительно гремели. Вопреки заверениям Антона, кататься на них оказалось совсем не страшно. Пахло попкорном, сахарной ватой и весной, надвигающейся на город.

В комнате ужасов, крошечном вагончике, разрисованном жуткими рожами, Алисе на мгновение стало дурно. Ей показалось, что из темноты на неё смотрит Мара. Но наваждение быстро прошло.

Вместо "Белого яблока луны" и "От улыбки" из динамиков лились солоноватые куплеты воровского шансона. Какой-то мужчина, пришедший сюда вместе с девочкой лет пяти или шести, громко возмущался по этому поводу. Гнусавые голоса пели про тюрьму, ждущих на воле матерей и девушек-предательниц. Алисе вдруг представилось, что и её мама могла оказаться там – в чёрном мире, за изнанкой жизни. Но тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли. Сегодня впервые за последние месяцы девочке было по-настоящему весело. За исключением некоторых моментов…

С тех пор Антон практически каждый день встречал Алису после школы. Они гуляли по городу, заходили в кафе, один раз забрели на выставку бабочек. Одноклассницы Алисы дразнили их женихом и невестой. Но девочка никак на это не реагировала, а Антон и подавно.

В город пришёл томный зеленоглазый поэт Май. Целыми днями он сочинял стихи о любви и смерти, подражая Блоку, а порой заимствуя у него целые строки. Берёзы и другие деревца влюбились в этого мечтателя и облачились в неглиже из светло-зелёного кружева.

Наташка вместе со своими родителями уехала на Дальний восток. При прощании девочки обменялись браслетами из киндер-сюрпризов, но говорить было не о чём. Наташа с Алисой уже давно стали чужими. Кроме того, Наташка ни разу не вступилась за Алису, когда одноклассницы поднимали её на смех.

Алиса впервые в жизни закончила год на «четвёрки» и «тройки». Родители, однако, не стали ругать девочку, понимая, что дело тут не в лени или прогулах. Всё лето Алиса усердно занималась, сидя у открытого окна. Самостоятельная учёба, прогулки с Антоном по залитому летним солнцем городу отвлекали девочку от печальных мыслей и страшных воспоминаний.

Что же касается самого Антона, иногда на него находили приступы беспричинный хандры. В такие дни он бесцельно бродил по городу, переставал заглядывать к Алисе и порой даже ввязывался во всякие истории. Но мороки быстро исчезали, и Антон опять превращался в улыбчивого, доброго подростка.

Наступила осень. Алиса опять стала первой ученицей в классе. Одноклассницы оставили девочку в покое. Ведь на их подколы она не реагировала. Бизнес Гориных вновь пошёл в гору. Страхи и ночные кошмары больше не мучили Алису. Только мама продолжала чересчур опекать девочку.

Если не считать маминых страхов, всё было хорошо. Но потом, в конце марта, у Алисы произошел нервный срыв. Отец задержался на полчаса, девочка решила, что он опять пропал без вести, и у неё случилась истерика. Вернулись старые мороки, и вскоре Алиса попала в больницу с аномально высоким давлением.

***

Ангелина возвращалась из больницы, куда в очередной раз положили дочь. «Ведь целый год всё было прекрасно. Она, казалось, обо всём забыла. И вот, опять... Мара-Мара, неужели даже после смерти ты не оставишь нас в покое?» - Ангелина тяжело вздохнула.

Ей вспомнились сцены из далёкого детства. Ангелина всегда была папиной дочкой. Они с отцом понимали друг друга с полуслова. Бабушка тоже относилась к Геле с нежностью и любовью. А мама… Мама постоянно критиковала Ангелину.

- Почему такая мрачная с утра? Твой грустный вид портит настроение окружающим, - говорила она за завтраком.

- Голова болит, - оправдывалась Ангелина.

- У тебя всегда что-нибудь болит. Просто школу опять хочешь прогулять. Вот и весь сказ, - и мама отворачивала своё остренькое, птичье личико.

Отец тяжело вздыхал, не смея перечить жене. Мара хихикала, её тёмные глаза весело блестели. Бабушка жила отдельно и потому редко вступалась за Ангелину. Из-за маминой тирании девочка старалась как можно реже бывать дома. Самостоятельно записалась во всевозможные кружки, бродила по городу, просиживала у бабушки или подруг долгие часы. Маму такое положение вещей полностью устраивало. Вся её любовь принадлежала Маре. Она не хотела лишать её даже крупицы внимания.

По воскресеньям Ангелина с отцом ездили в лес. Осенью под ногами шуршали листья, зимой что-то напевал себе под нос снег. Весной между деревьями скользили белёсые тени, дети болот и влажной земли. Летом за каждый кустом прятался сказочный персонаж. Девчушка-бабочка с ярко-красными крыльями, печальноглазая царевна-лягушка…

В этом мире папа отдыхал от бесконечных претензий жены и капризов Мары. А Геля забывала о постоянном недовольстве матери.

- Я сегодня получила пятёрку с минусом за контрольную, - случалось, говорила вернувшаяся из школы Геля и выжидательно улыбалась.

- С минусом? Ну могло быть и лучше, - мама презрительно поджимала губы.

Если Геля получала пять с плюсом, мама считала, что дочь списала решение у соседки по парте. Стоило Ангелине заболеть, мама начинала сердиться. Думала, что девочка нарочно нагревает градусник. Случалось, что Гелю отправляли в школу больной. Однажды она упала в обморок на уроке русского языка. Мама посчитала это притворством, но тут терпение отца лопнуло.

Он весь вечер кричал на маму. Ангелина лежала у себя на кровати и плакала. Ведь родители ругались из-за неё. Мара торжествовала, по какой-то непонятной причине она просто обожала семейные скандалы. Иногда девчушка шёпотом комментировала услышанное. С тех пор Ангелине позволили оставаться дома при малейшем недомогании. Но мама не стала любить её больше.

- Что это у тебя бровей совсем нет? Да, неяркая у тебя внешность прямо скажем. И зачем только бабушка подарила тебе этот красный свитер? Вот Маре бы он пошёл куда больше. А тебе лучше что-нибудь более неприметное носить, - как-то сказала она Геле.

«Почему мама со мной так? Мара берёт чужое, всем дерзит. По дому ничего не делает и делать не собирается. А я…»- и уткнувшись в подушку, Геля часами плакала.

В детстве и подростковом возрасте Ангелина винила в происходящем себя. И, только повзрослев, поняла, насколько уродливой была их семья. Отец терпеть не мог Мару. То ли из-за её тяжёлого характера и отвратительного поведения, то ли по каким-то другим, неизвестным причинам. Бабушка тоже едва выносила сестру Гели. И только мама любила Мару отчаянно, страстно, наперекор всему миру. Прощала Марийке любые шалости, всегда вставала на её сторону, старалась одеть её как можно лучше, выполняла любой каприз. Из института Мару отчислили. Но мама и тут нашла оправдание своей любимице. Утверждала, что Геля не помогала сестре с занятиями, бросила её на произвол судьбы.

Боясь повторения неприятного сценария, Ангелина даже слышать не хотела о втором ребёнке.

- Обязательно будут перегибы, - говорила она мужу.- Ты будешь больше любить Алису, я - своего младшенького. Начнутся зависть, ревность. Нет уж, пусть Алиса будет одна и никогда не почувствует себя дома лишней, ненужной, неприятной.

Ангелина любила Алису, но старалась не слишком баловать девчушку. Наказывала за серьёзные провинности, пресекала любые капризы или проявления эгоизма.

«Нет, Алиса совсем не похожа на Мару. Да и на меня в детстве. Она сильная, цельная личность. А весенние вспышки... Это пройдёт с годами. Обязательно пройдёт», - успокаивала себя Ангелина. Однако внутренний голос, запрятанный где-то глубоко-глубоко, дрелью впивался в мозг и бубнил: «Неужели ты думаешь, что Мара просто так оставит вас в покое?»