13. Перевал. Глава шестая

Доехав до нужной станции и вынырнув из подземелья метро, весь оставшийся путь до редакции я менял привычный маршрут и беспрестанно оборачивался, переходя с улицы на улицу и подозревая в слежке едва ли не каждого прохожего.

С целью дальнейшей маскировки в первом же попавшемся киоске нацепил на нос темные очки и спрятал подбородок в поднятый воротник куртки. И хотя я понимал, что возможно преувеличиваю степень опасности, но так мне было гораздо спокойнее.

Даже в редакцию я зашел не через центральный вход, а со стороны автопарковки. Добрым знаком для меня среди других машин красиво поблескивал хромированными деталями кузова темно-синий «Лексус» Никиты. Я вошел в девятиэтажное из стекла и бетона современное здание, в котором весь второй этаж занимала редакция, и, пройдя глухим коридором, неизбежно вырулил на пост охраны. По-свойски махнул рукой Тарасу – бывшему омоновцу, находящемуся в этот день на боевом посту, и поднялся по лестнице. В этот час Никита обычно никуда не выходил, стараясь с максимальной пользой проводить обеденное время. Совмещая приятное с полезным, он питался заказанным из ресторана обедом и одновременно просматривал рабочие бумаги. Я прошел полупустым этажом до приемной. Секретарь Важаева, жизнерадостная и бойкая Тамара, как обычно делилась свежими новостями с коллегами в одном из близлежащих кафе. В приемной витал лишь тонкий аромат ее парфюма, и мерцал заставкой монитор компьютера.

На правах товарища я без стука толкнул дверь в кабинет.

Никита оказался на месте. Высокий, жилистый он, как пожарная каланча, сидя в большом кожаном кресле, возвышался над столом, держа в одной руке веер корреспонденции, а в другой смачный кусок итальянского пирога. На столе перед ним дымила едва ли не литровая кружка с чаем.

- Володя, вот так сюрприз! – воскликнул он. – Ты что, даже не отдохнул с дороги, рейс то ночной? И не позвонил. Неужели что-то важное? – он с интересом прищурил глаза.

- Проницательность достойная главного редактора, - оценил я, - ты прав, мне действительно есть что рассказать.

Мой серьезный тон определенно соответствовал значимости добытой информации. Никита отложил бумаги, поднялся мне навстречу и, протянув руку, пригласил:

- Пиццу будешь?

Довольствуясь с утра лишь чашкой кофе, я моментально согласился.

Он пододвинул мне здоровенный кусок, убрал бумаги в стол, и, продолжив вместе со мной трапезу, стал внимательно слушать.

К середине моего монолога Никита уже перестал жевать, а к концу даже потирал руки то ли от жирного куска пиццы, то ли от моего рассказа.

- Это же сенсация, Володя! Ты представляешь, что ты нарыл? Вся страна, да что там страна, весь мир наконец-то узнает о том, что произошло на том перевале. Если заручиться поддержкой влиятельных лиц, то…

- Да, но это лишь то, что я успел подсмотреть, а весь дневник пока не читал.

- Что ты, Володя! Даже не пытайся преуменьшить. Я больше чем уверен, осечки не будет! Дневник - это бомба! Не забывай, что вся информация в нем из первых уст. И ты прав, теперь, пожалуй, первостепенная задача ознакомиться с ним в полном объеме.

Никита в задумчивости потер подбородок, и лицо его и без того длинное вытянулось, став похожим на белый Грибовский кабачок.

- Но дневник твоя находка, - добавил он, - поэтому решающее слово остается исключительно за тобой. Принять в этом деле активное участие, просто передать мне дневник или вообще сказать нет, твое право. Так как?

Я посмотрел на его высокий лоб, на белесый шрам от пулевого ранения на левой щеке и представил, как когда-то в далеком двухтысячном молоденький военный корреспондент Никита Важаев в центре Грозного, рискуя жизнью, прошел через боевые позиции боевиков и сообщил о попавшей в окружение роте. А я в том пекле и не догадывался о его существовании. Познакомились мы позже, уже в мирное время. Он и сейчас оставался таким же смелым и решительным.

- А ну-ка, прояви и здесь свою феноменальную проницательность! – ответил я.

Никита помолчал несколько секунд, серьезно взглянул на меня и произнес:

- Я думаю, ты не стал бы рассказывать о дневнике, если бы не решил идти дальше.