05. Пьяная доярка

/окончание/

Коля продрал глаза в теплой комнате, на диване, когда только забрезжил рассвет. Тонька крутилась на кухне, попеременно дёргая сковороду, кадку с маслом и миску с жиденьким тестом. В воздухе стоял крепкий запах ржаных оладушек.

Коля опешил от таких ощущений и запахов. После нескольких долгих месяцев отсидки, постоянной вокруг сырости и казенности, он чуть не поехал умом от эмоционального переизбытка. Но, как натура земная, ценитель простых радостей, не придумал ничего интересней как пододвинуть к себе поближе всю ту же дорожную сумку, достать оттуда ноль-семь водочки и осушить в один присест наполовину. Ноги сделались тотчас ватными, в груди потеплело. Николай расставил руки, словно собирался пуститься в пляс, но пошатнулся и полетел затылком обратно к подушкам и одеялу. Что-то пробурчал и скоро уснул.

В десять вечера произошло всё как по написанному. В дверь к Тоне постучали умышленно громко, а потому уверенно. Николай к тому времени уже чуток отошёл от "принятого". И сам дошаркал шлепками до двери, так как находился рядом, в кухне, рыща в полках холодильника знаменитый тонькин холодец на закуску.

Повернул по-хозяйски ключ в замке и тотчас отлетел от удара дверью в лоб. На пороге стоял детина в галстуке, белой рубашке и фигурой как у Шварца Негера в бытность его первого золотого глобуса.

Николай инстинктивно пополз под стол, в сторону, прячась за сумку, по тюремной привычке зная, что тут будет продолжение. Детина сделал неторопливый шаг навстречу. Поднял увесистую, ту самую сумку Николая, обнажив тем самым его присутствие. И..., что есть мочи опустил ее мощным махом на пол рядом с головой откинувшегося с зоны отца семейства.

В этом нехитром ударе Коля краем глаза обнаружил у детины недюжинную силу. Ровно как и несколько лет в спецназе ГРУ и след мастер классов от служителя культа, совмещавшего религию с техникой боевого искусства в храме Буль Кио Му Суль.

Бутылки звякнули, полилась водочка. Николай понял, что тут нужно как-то договариваться.

- На всё согласен... - вяло пробубнил он, поднимая над головой руки, как выкуриный из леса вояка без погон и нашивок.

Человек в галстуке подвинул стул, присел. Большой рукой-крабом вынул из внутреннего кармана свёрток. Бросил Николаю. А вместе с ним и угловатый взгляд. Тот сразу усёк, что в пакете хороший брикет наличности.

- Это подъемные, чтобы тебе убраться в течении получаса из города и забыть сюда дорогу.

Голос дядьки в галстуке был уверенно приглушённый. А в выступавшей татухе, что красовалась на запясть под белой манжетой, Николай узнал шестерку местного криминального авторитета и губернатора края по совместительству.

Серьезность положения подействовала на него магически. В чём был в том Николай и вышел на улицу. Растворился в ночи. Детина тоже ушёл.

В углу на кроватке осталась сидеть Тонька, наблюдавшая всю эту сцену с немым выражением. На удивление, Аннушка не проснулась.

Стало слышно как на стене тикали ходики.

Через минуту возник Павел Никонорович. Он вошёл тихо, открыв незапертую дверь. Оглядел место разборки. Носом почуял терпкие пары разлившейся по полу из сумки водки.

По всему чувствовалось, что Самуил Йосифовыч прислал настоящего профи, а не паренька репера с муляжом биты. Тема Николая-уголовника была закрыта.

Павел Никонорович обнял ослабленную страхами Тоньку, расцеловал.

Затем взял большое ведро, швабру и принялся хозяйствовать по дому устраняя последствия учиненной разборки.

К полуночи все спали крепко спокойным сном.

Прошло чуток лет.

Алексей, блогер канала "Заброшенная Россия" чудил с металлоискателем по заброшенной деревушке в Орловской области. Осторожно обходя порушеное жилое строение и большую старую балку, утыканную гвоздями, он уткнулся на ещё весьма добротную сарайчугу обвитую можжевельником. Вокруг трава была чуть примята, следами коровьих копыт, что указывало на обитаемость местности.

Алексей пнул перекосившуюся деревянную дверь с одной петлёй. В темноте предстал, потрёпанный путинскими реформами, встревоженный мужичок на шаткой табуретине, с большой кружкой парного молока. Рядом с ним на колчедане сидела пьяненькая доярка.

Алексей представился. Поинтересовался не нужна ли помощь. Убогость жилища, первобытный быт, отсутствие электричества и отдаленность от ближайшего человеческого жилья, располагали к распросам.

Однако дядька с кружкой молока был скуп на разговор, а пьяная доярка тупо уснула. Гость не стал напирать. Осмотрел скудный хлам вокруг на предмет экспоната в личный музей деревенского зодчества. Цокнул языком, попрощался.

Затем закрыл за собой скрипучую дверь с большими просветами между досками. И побрел через редкие сугробы к просеке, где его ждал автомобиль и верная собачонка Арчи.

Читатель наверняка распознал в мужичке с молочной кружкой знакомого нам Николая. Как-то не сложилось у него в дальнейшем ничего путного с пачкой деньжищ с подачи Ильи Никонорыча. И коротает теперь он свой век на отшибе с пьяной дояркой, живя в полном неведении, что такое молочный напиток.