05. Что таится в пустынных дворах?

Шестнадцатилетняя Вика ёжилась в своей вишнёвой, слишком лёгкой для такой погоды курточке. Пронизывающий ветер, казалось, каким-то образом проник под кожу и гулял по пустым, обескровленным венам. Длинные рыжие волосы растрепались.

Вике вспомнился тёплый осенний день, когда она, забравшись с ногами на скамейку, переписывалась с Даном. Тогда всё было хорошо и беззаботно. Воздух звенел от золотистой радости, по-летнему улыбалось голубое небо. А сегодня... Сегодня Дан написал сообщение: "Никогда мне больше не звони". Вика раз за разом набирала его номер, но слышала лишь "Абонент временно не доступен". Всё потемнело, опостылело, прогнило насквозь.

Раздумывая о разбитой любви, Вика чуть не споткнулась о мальчишку, лежавшего в грязи. Закрытые глаза и окровавленное лицо потрясли девушку до глубины души. Вика, не выносила вида крови, и ей сразу же стало дурно. Перед глазами поплыли тёмно-зелёные круги, затошнило. Огромным усилием воли девушка взяла себя в руки, вытащила из кармана смартфон и набрала номер "скорой". В ожидании врачей Вика по какому-то наитию обшарила карманы мальчика. Внимание её привлёк окровавленный листок, явно вырванный из какой-то тетради.

"Дядя Серёжа - тел. 877346675674", - это была единственная надпись, не запачканная кровью. Единственный номер телефона, который можно было разобрать. Краснея от смущения, Вика позвонила ещё и неизвестному Сергею. Он сразу же взял трубку.

***

В больнице Максиму снились кошмары. Мальчику виделось, что он бродит вместе с дядей по какому-то тёмному незнакомому дому. Всё в этих чёрных комнатах пугает его. И неясные шорохи, и недобрые смешки, доносящие то ли из углов, то ли из старых и пыльных платяных шкафов.

- Что такое горячая точка? - шепчет Максим.

- Это когда очень сильно обожжёшься. И шрамы от таких ожогов болят потом всю жизнь, - дядя Серёжа говорит громко. Он почему-то не боится ни смеющихся, ни шуршащих, ни затаившихся во мгле. - Протяни руку.

Максим послушно тянет пальцы к какому-то белеющему во мраке предмету. Что-то обжигает руку. Впивается добела раскалёнными иглами. Боль по-хозяйски бродит по всему телу, будто бы оно - никому не нужный, заброшенный дом. Посидев немного в голове, переходит в руку, заскучав, перемещается в шею и так без конца.

Снились Максимке и дворы, вцепившиеся в него зубами и воющие то ли от досады, то ли от одиночества, то ли от того и другого вместе.

Впоследствии мальчик узнал, что во время инцидента, как все выражались, получил сотрясение мозга, перелом руки и порезы на шее.

Максиму хотелось лежать на жёсткой больничной кровати и представлять что-то хорошее. Свой день рождения, например. "Нет, о нём лучше не вспоминать, - морщился мальчик. - Мне тогда подарили смартфон, а теперь он..." К горлу подступали рыдания. Нет, если вспоминать, то прошлогоднюю поездку на озёра в соседнюю область с родителями и сестрой. Они жили в палатках, и питались звёздами, как потом всем рассказывала Ксюша. И, конечно же, меньше всего Максиму хотелось думать о нападении дворов.

Но его всё время тормошили. Либо водили на процедуры, либо заставляли есть безвкусную, безмясную, безмолочную и безсахарную больничную кашу. Либо же приглашали в яркий кабинет с нарисованными на стенах мультяшными героями. Там брюнетка с крючковатым носом просила Максима рассказать о случившемся или хотя бы нарисовать пугающую сцену. Максим назло крючконосой изображал на бумаге палатки, звёзды, улыбающуюся сестрёнку и смеющихся родителей. Женщина сердилась и называла его непробиваемым.

Приходили родные. Бабушка плакала и винила в случившемся себя: "Я не должна была отпускать тебя одного". Дедушка хмурился. Дядя рассказывал разные забавные случаи из жизни и не касался незатянувшейся душевной раны, за что мальчик был ему до невозможности благодарен. Отец старался не встречаться с сыном взглядом. Мать молчала. Несколько раз в её присутствии Максима допрашивал полицейский.

Когда Максим почувствовал себя лучше, и его выписали из больницы, мать трижды таскала его в полицию. Мальчик уже понял, что рассказ о напавших на него дворах всех сердит или расстраивает и старался перевести свои впечатления в более реальное русло.

- Я шёл по дворам, никого не трогал. С другом переписывался. Потом какой-то пацан мелкий стал требовать у меня денег. Я от него отмахнулся, и эти налетели, - рассказывал Максим седому усталому полицейскому, чем-то похожему на дядю Серёжу.

Как ни странно, Максиму удалось довольно подробно описать своих обидчиков. Стресс не стёр их лиц из памяти ребёнка, как все опасались. Однажды Максиму даже пришлось проходить процедуру опознания, которую он как-то видел по телевизору. Перед ним посадили двух мальчишек примерно его лет. Они были похожи друг на друга, как две капли воды. Мальчики плакали, дрожали от страха и всё время рассказывали о какой-то девчушке с длинными светлыми волосами, которая продала им на улице телефон. По словам следователя, с помощью помогатора... или он назвал эту штуку как-то иначе? В общем, полиции удалось выйти на новых владельцев смартфона.

- Нет, это не они, - помотал головой Максим.

Эти сытые, румяные, хорошо одетые мальчишки совершенно не походили на озлобленную голодную стаю Дворовых, напавших на него. Смартфон Максиму вернули. Но гаджет перестал радовать, и большую часть времени проводил в шкафу. Иногда на нём играла Ксюша, но как-то без энтузиазма. От смартфона теперь веяло холодом. Побывав в чужих, враждебных руках, он не источал радости. Напитался злом, серой безысходностью, чёрной грязевой безнадёжностью.

Отныне Максим не решался выходить за порог без взрослых. Даже до школы шёл под руку с бабушкой Аней.

- И что ты за мужчина?- морщился дедушка. - Меня тоже в детстве несколько раз хулиганы побили. А я даже глазом не моргнул.

- Они резали тебя ножом и укладывали в больницу с переломом и сотрясением мозга? - яростно вставала на защиту внука бабушка Аня. - Тогда времена были другими. А сейчас насмотрятся по телевизору всякого и давай в жизнь претворять. Хорошо ещё, что Максимка жив остался.

Дедушка тяжело вздыхал, но возразить ему было нечего, и он умолкал. Родители опять занялись собой и работой и не придавали значения изменениям в поведении Максима.

Мальчика постоянно мучили головные боли. Он подолгу вчитывался в параграф и не понимал ни слова. Частыми гостями в его дневнике стали "двойки" и даже "единицы". От былой весёлости и любознательности не осталось и следа. Бледный и похудевший, Максим смотрел на мир со страхом и неприязнью. Всё вокруг казалось враждебным. Марина бросала на Максима странные взгляды, и он с несвойственной ему раньше подозрительностью решил, что девочка его презирает. "Конечно, я слабак. Не смог отбиться от дворовых", - под эти грустные мысли мальчик засыпал, под них же просыпался.

Продолжение следует