03. Тайны Золотогорска

В тот год август был удивительно нежен с Катей. Дни стояли солнечные, сухие и безветренные. Лиловые вечера перешёптывались с кустами шиповника. А солнце и голубое небо улыбались Кате, когда она шла на работу.

Жара решила поискать лучшей доли в других уголках страны, а дожди зарылись в тучи и крепко спали, набираясь сил перед осенним серокапом.

Катя опустилась на скамейку у подъезда и закрыла глаза. Она устала. Устала от отношений, которые, словно окраинные переулки, неизменно заканчивались тупиком. Сколько же их было, этих неудачных романов? Сначала в её жизни появился Андрей. Худой, невысокий блондин в очках. Он вечно обгорал на солнце и к тридцати годам нажил язву желудка. Это Андрей увёз её, девятнадцатилетнюю девчонку, в областной центр, обеспечивал во время учёбы в институте. А потом взял и женился на женщине с ребёнком.

А Кате сказал: «Прости, Катрина. Ты уже взрослая, работаешь вот. Не пропадешь. А я не могу жить без Вики. Там у меня семья, настоящий дом». Собрал вещи в чемодан и ушёл. После этого разрыва Катя напоминала самой себе сонную осеннюю муху. Она медленно ползла на работу, кое-как справлялась со своими обязанностями, а вечера проводила в кресле у окна или на диване. Катя почти ничего не ела, практически не спала. За месяц она не прочла ни одной книги, не посмотрела ни одного фильма.

Но потом подруга, весёлая разбитная Ида, взяла над Катей шефство, вывела в свет, как она выражалась, и познакомила с Натаном. Да-да, у этого парня, веб-дизайнера по профессии, было странное, искусственное имя. Да и весь он казался каким-то... Скользко-гелевым. По утрам укладывал волосы с помощью муссов, воска, лаков и ещё бог знает чего, тщательно подстригал ногти, душился приторным одеколоном. Неудивительно, что однажды, вернувшись с работы в неурочный час, Катя застала его в постели... Нет-нет, не с блондинистой глуповатой секретаршей и даже не с разбитной рыжеволосой соседкой. А с... таким же скользко-гелевым голубоглазым возлюбленным.

- Счастливо оставаться, - прошипела сквозь зубы Катя, собрала вещи и, хлопнув дверью, ушла.

Год спустя в торговом центре она познакомилась с Алексеем. Стоял май, Алекс выбирал мясо для шашлыка. Началась романтически-банальная дребедень. Сидели в кафе за чашкой кофе. У тех свиданий был ореховый привкус. Алексей почему-то всегда заказывал арахисовые пирожные под названием «Восточный принц». Гуляли под бдительным взором медовой луны. Провели две недели на базе отдыха с неправдоподобно-сказочным названием «Голубая змейка».

Жизнь вместе с Алексом в шумном и загазованном центре города быстро опостылела молодой женщине. Летом Катя и Алексей каждые выходные ездили с друзьями на пикники, зимой - проводили субботу и воскресенье в суши-барах и боулингах. Устраивали невесело-душные вечеринки в тесной квартирке. И однажды Катя со всей отчётливостью поняла, что Алекс никогда на ней не женится. У них не будет семьи, детей и обычного человеческого счастья. И тогда она не только разорвала отношения с Алексеем, но и совершила дурацко-непредсказуемый поступок в стиле своей непутёвой матери. Решила перебраться из перспективного мегаполиса в Золотогорск, городок из далёкого детства.

- Ты сумасшедшая. Там нечего ловить, - крутили подруги пальцем у виска.

- Я устала, - неизменно отвечала Катя. - От глупых интрижек и одиночества. А в Золотогорске... Там, может быть, я встречу своё счастье. Здесь у меня, конечно, хорошая должность и зарплата, но я какая-то... бессчастная.

Золотогорск встретил Катю запахом сирени, сверканием многочисленных витрин и красно-бело-стеклянными торговыми центрами. «Надо же, не такая уж и дыра!» - удивилась она.

Город состоял из четырёх больших кварталов. О том, какими они стали в две тысячи семнадцатом, Кате подробно рассказал словоохотливый черноусый таксист по дороге с автовокзала в гостиницу. Центр поражал обилием самодовольно ухмыляющихся магазинов одежды, пивных и супермаркетов. По словам болтливого водителя, жизнь там не затихала ни на минуту. Днём по улицам шастал озабоченно-деловой люд с бумажными глазами, а по ночам из баров выходили пьяные компании и выясняли отношения.

- Да и жильё в центре снимать дорого. Нас с женой на полгода хватило, а потом переехали в Малиновку. Вот это квартал, так квартал, - заметил смуглый усач, назвавшийся Рамиком. - Да, в Малиновке замечательно. И детские площадки, и магазины, и школ масса. Мои старшие в десятую ходят и не нарадуются. Квартиры хорошие и съём по карману.

- А Золотой луг? - вспомнила Катя квартал своего детства.

- Дрянь. Алкаши одни, а крысы так и снуют. Дома-то деревянные. Ни магазинов, ни аптек, ни асфальта, - Рамик скривился от отвращения.

«Да некоторые вещи с годами не меняются», - Катя тяжело вздохнула.

- Хуже только Красные горы. Частный сектор и живут всякие. Оторви да брось, как говорится. И что ни ночь, поножовщина или чего похуже. Мы с дружками стараемся вечерами туда не ездить. Ну его, заказы эти из Красногорья.

Ночью Кате приснился странный, абсолютно безумный сон. Среди красных гор притулились белые, покрытые трещинами домишки, и из сырых дворов выбегали тени. «Эти тени - преступления. Разве ты не видишь? Преступления рычат, преступления мечутся, места себе не находят. Под дома подкапываются, проникают в спальни людей и залезают им головы», - безглазая женщина вытерла окровавленный нож о голубой фартук. С этих пор впечатлительная Катя даже слышать не хотела о таинственных и мрачных Красных горах.

Довольно быстро ей удалось снять квартиру на девятом этаже серо-зелёного дома в Малиновке. Хозяйка, тихая пенсионерка, ничего общего не имела с мегерами из областного центра. Казалось, что добрейшая Иветта Степановна даже побаивается своей жилицы.

Квартира была уютной и какой-то... ласковой. На кухне тихо жужжал новенький белый холодильник, в большой квадратной комнате коричневые кресла вели неторопливые беседы с желтоватым журнальным столиком, и скучал ворчливый красный диван. Кровать, гордившаяся непонятно чем, смотрела на другую мебель со скрытым превосходством. На бело-зелёных обоях в прихожей навеки застыли водопады какой-то экзотической страны. Синие цветочки в комнате, блаженно жмурясь, улыбались молодой жилице. В ванной радовали глаз дельфины, игравшие в мяч. А кухонные стены предлагали полакомиться ярко-красными яблоками и золотистыми пирожками.

Кате довольно быстро удалось найти себе работу на одном из многочисленных городских предприятий. Зарплата, конечно, была на порядок ниже, чем в областном центре, но на жизнь хватало.

Последующие год и три месяца прошли спокойно и бессобытийно, но усталость не проходила. Каждый день Катя возвращалась домой выжатая, как лимон и, словно древняя старуха, без сил опускалась на скамейку. И вспоминались, лезли из всех щелей детали прошлого. Извиняющаяся и отчего-то унизительная улыбка Андрея, когда он собирал чемодан. Тошнотворно-сахарные и лживые словечки Натана. Оглушительная музыка и туманно-зыбко-бессонные ночи, и кружились в этой дымке друзья Алексея.

«Ну всё! Хватит себя жалеть!» - Катя поняла, что вот-вот расплачется, встала со скамейки и вытащила из сумочки жёлтый ключ от домофона. Потом был тёмный, исписанный, трясущийся, как желе, лифт, ритуальное мытьё рук, одинокая чашечка кофе, раздумья перед выключенным телевизором. Вечер обещал быть спокойным, каквсегдашним. Но неожиданно тишину уютной, пахнущей цедрой и геранью квартиры нарушил резкий и требовательный звонок.

«Интересно, кого это принесла нелёгкая?» - поморщилась Катя и отправилась открывать.

Продолжение следует