03. Староверы. Рассказ охотника

После ужина Алексей и Татьяна уединились в своей комнате. Не видевшиеся в течение нескольких месяцев, супруги здесь не сдерживали свои чувства и с наслаждением предались ласкам и утехам. Обхватив шею мужа руками, и прижавшись к нему всем горящим телом, женщина, плохо соображая, что делает, страстно шептала:
– Лешенька, любимый мой, наконец-то ты со мной и опять сводишь меня с ума.
А в ответ следовало:
– Танюшка, я о тебе думал каждую ночь. Проснусь и думаю, какая ты у меня красивая. О, как хотелось прикоснуться к твоему телу, потрогать твою обворожительную грудь, губами ощутить твои губы, щеки. О...
Успокоившись, они уже лежали в кровати под одеялом. Татьяна, положив голову на плечо мужа, расспрашивала:
– Как хоть вы там жили? Одни в тайге, где людей нет, один только лес, да попрятавшиеся звери.
– Ты же знаешь, наши охотничьи угодья находятся в пойме реки Кемчуг, правом притоке Чулыма.
– Это туда тятя отвел семьи Озеровых, отца нашей Клавдии, строить дома для поселения?
– Вот как! Я про это ничего не слышал. Но места там красивые, богатые зверем, рыбой и лесными дарами.
Так вот у нас там построены две небольшие бревенчатые избушки. Там можно спать или переждать непогоду. Летом мы доставили продукты питания, крупы там, муку. Мясо на месте добывали. Купив лицензию на добычу соболя, лис и волков, мы в конце ноября с Борькой и собакой отправились на промысел.
Самыми ценными для нас были шкурки соболя. Зимой у зверька очень красивая шерстка. Длина его тела достигает пятидесяти шести сантиметров, а хвоста – двадцати сантиметров. Окраска шкурки меняется от темной до светлой, песчано-желтой. Живет соболь на земле и деревьях. Питается зайцами, белками, мышами. Плохо видит, но чувствителен к запахам. Испугавшись, рычит и тявкает.
Мы ходили по лесу на лыжах. Увидишь следы зверька, а он ходит по одной тропке многократно, ставишь на тропу капкан, припорошив его снегом, чтобы не видно было. Зверь хитрый, осторожный, ну а мы смекалистые, научились его обманывать. Ночью хищник выходит на охоту, бежит по своему следу, лапкой заденет капкан, тот его и сцапает. Тявкает, больно ведь, пытается вырваться, но освободиться не может. Утром мы собираем добычу, складываем в котомку.
Как-то к нашей добыче повадилась лиса. На рассвете, она, пробежав по тропе соболя, неожиданно обнаружила зверька, пойманного капканом. Понравилось ей. Она сыта, а мы без добычи. Неделю мы ее заманивали в капкан и поймали-таки. Утром идем и видим, в одном капкане сидит рыжая плутовка, а поодаль от нее, тоже в капкане мучается соболь.
Когда капканы были расставлены, мы на деревьях крепили петли, сделанные из тонкой проволоки. Если петля хорошо и правильно замаскирована, то соболь, не замечая опасности, вставляет голову в петлю. Он ведь между ветками пролазит так постоянно. Ветки раздвигаются беспрепятственно. Но петля затягивается на шее, и животное погибает.
Так, ежедневно, следуя от одной охотничьей избушки к другой, пройдя километров пятнадцать, мы ставили капканы, петли и собирали добычу. Вечером в новой избушке один из нас готовил ужин, а другой снимал шкурки, раскладывал их для сушки.
– Ты не спишь еще милая, – обратился, увлекшийся длинным рассказом Алексей.
– Неет, – последовал полусонный ответ.
– Алексей, плотно прижавшись к жене, приготовился ко сну. Так до утра в крепких объятиях они и проспали. Проснулись еще до того, как начало светать. Надвигался новый день со своими заботами.