03. Пилигрим

5.
Наступило утро. Голодные собаки, тихонько поскуливая, тыкались мокрыми носами в мою руку и периодически гремели по полу пустыми мисками.
Что это было! Старик с трубкой, сидящий у огня, таинственный зверь байган, Серебряный Волк? Неужели все это мне привиделось? Я потряс головой, стараясь прогнать остатки сна. Потом посмотрел на висящий над столом череп. На мгновение мне показалось, что он зловеще ухмыльнулся…
Я слез с топчана и дал собакам остатки каши. Все, кормить мне их больше нечем, да и у самого меня из припасов остался только чай.
Осторожно выбрался из избушки, посмотрел по сторонам, поискав глазами лыжи. Они были на месте, там, где вчера я их оставил. Торчали из снега справа от входной двери. Мороз к утру спал, но все еще цеплялся за меня, хватая за нос и покусывая щеки.
На небе сияло ослепительное белое солнце, покрывая тайгу каким -то неестественным светом. Он был такой яркий, что по началу пришлось даже зажмуриться.
Надо было выбираться отсюда и выдвигаться к зимовью. Там продукты, запас патронов, корм для собак, наконец. Я решил вернуться по своим следам и отыскать место, где вчера сбился с дороги.
В этот момент снова проснулось и заверещало мое чувство опасности.
Краем глаза я уловил движение. Неясная тень мелькнула справа от избушки, там, где вплотную подходила тайга. Кто-то или что-то скрадывало меня бесшумно подбираясь к моему убежищу.
Я вернулся в дом, надел куртку, в который раз проверил патроны в карабине. Собаки уже поели и вопросительно смотрели на меня. Ну, что, поохотимся?
Как только собаки выбежали из хижины, Альт повернулся к лесу и зарычал. Он смотрел на груду валежника, как бы указывая мне, где затаилась опасность. Да я и сам уже заметил большую черную косматую тушу, которая уже не таясь, с треском пробиралась ко мне через кустарник.
Я вскинул карабин. Время как будто замедлило свой бег. В прорези прицела я видел оскаленную морду, с торчащими огромными клыками, налитые кровью глаза и странные темно коричневые рога, закрученные над головой зверя. Я плавно потянул за спусковой крючок, оружие дернулось в верх, выбрасывая пулю со стальным сердечником.
Точно посередине широкого лба зверя, в разные стороны разлетелись клочки черной шерсти и образовалось красное пятно.
Все происходила как во сне. Я был непосредственным участником действия и в то же время видел себя как будто со стороны.
Неведомый зверь, словно наткнулся на непреодолимую преграду, постоял какое-то мгновение и со стоном ничком рухнул в снег.
Я замер, приходя в себя после выстрела, только машинально передёрнул затвор, досылая очередной патрон в патронник. Краем глаза я видел, как вылетела стрелянная гильза.
Зверь лежал неподвижно. К нему осторожно приблизился Альт. Он с опаской обнюхал тушу и отскочил назад. Шерсть его стояла дыбом.
В этот момент за моей спиной залаяла Альма. Я не успел повернуться, как
на меня навалились сзади. Похоже подоспел второй зверь. Да, такого поворота я не ожидал!
Я слышал его зловонное дыхание на своем затылке и старался вырваться из цепких лап. Зверь пытался схватить меня зубами за шею, но ему мешали собаки, напавшие на него с двух сторон. Карабин использовать в данной ситуации было невозможно. Я отбросил бесполезное оружие и кое-как сумел вытащить нож. Ну что, немец, выручай!
Зубы зверя неотвратимо приближались к моей шее. И в этот момент я изо всех сил ударил его ножом. Назад, снизу в верх, удачно попав между ребер. Мы рухнули на землю. Зверь захрипел, его хватка ослабла, и я с трудом выбрался из- под придавившей меня туши. Он еще дергался, загребая когтями снег, но было ясно, что жить ему осталось недолго. Я опасался нового нападения, поэтому не мешкая перерезал Зверю горло.
В ярком солнечном свете я, наконец, смог рассмотреть это порождение ночи. Черная густая шерсть, короткая медвежья морда, только гораздо более свирепая. Острые клыки и когти. Внешне звери были похожи на большую обезьяну и нападали стоя на двух лапах, как медведи. Хвоста не было. На лобастой голове были рога, закрученные к верху. И тут до меня дошло, они слишком умные для обычного зверя. И охотились они на меня по всем правилам. Я вспомнил слова призрачного ночного гостя. Байган?!
Раздался едва слышный шорох. На поляне появился новый персонаж. Выйдя из тени деревьев на меня, отсвечивая красными угольками глаз, пристально смотрел огромный волк. Белый солнечный свет струился по его шкуре и создавалось впечатление, что шерсть отливает серебром. Моя рука непроизвольно сжала нож. Но волк не напал. Он постоял еще некоторое время, а затем не спеша повернулся и словно растворился в тайге…
Проводив хищника взглядом, я склонился над убитым зверем и несколькими движениями ножа отрезал ему голову. Я уже знал, кому нужно показать этот трофей!
Обессиленно опустился на снег. Собаки тоже присели возле меня, тяжело дыша, хватая холодный воздух. Я обнял и притянул их головы к себе. Они сегодня спасли мне жизнь! Словно что-то почувствовав, Альт ткнулся влажным носом в руку и положил свою голову мне на колено, а Альма как- то совсем по - женски лизнула меня в щеку.
На заимку я не пошел. Собрав вещи и став на лыжи, к вечеру вернулся домой.

6.
Оставив в прихожей рюкзак, я вошёл в дом. В комнате никого не было, зато из кухни доносились мужской голос и женский смех.
Они даже не заметили меня, хотя я стоял буквально в двух шагах. Аглая сидела в одной ночнушке, набросив на плечи пуховый платок. Напротив неё в одних семейных трусах и растянутой грязной майке со стаканом в руках сидел незнакомый плюгавы мужичек и жадным взглядом смотрел на мою гражданскую жену. Я почему-то этому не удивился, только ощутил мимолетный, но очень болезненный сердечный укол. Я вспомнил все происходившее между мной и Аглаей, и никак не мог понять, за что она так со мной? На мгновение мне подумалось, что все это уже было, там, в другой жизни, от которой я бежал сюда, на север. Это было так обидно и несправедливо, что в моих глазах даже появились слезы.
Наконец они увидели меня. Аглая в ужасе отшатнулась, ее кавалер стал медленно подниматься, не сводя испуганных глаз с карабина в моих руках.
- Не надо, Юра, прошу тебя не надо. Я все сейчас объясню! - Срывающимся от страха голосом залепетала Аглая.
Она, по-видимому, подумала, что я сейчас пристрелю их обоих!
Я ухмыльнулся и забросил карабин за спину. Потом повернулся и не говоря ни слова вышел. Меня никто не удерживал.
Я пожил достаточно, и хорошо знал, с какой легкостью женщины отрекаются от былой любви – без колебаний, молниеносно и бездумно-жестоко…
Ночевал я у Иваныча. Он долго рассматривал мой трофей, цокая и жуя при этом губами. Про Аглаю не расспрашивал, все и так было ясно. Мы распили с ним бутылку водки и пошли спать. Утром я оделся, закинул на плечи рюкзак, свистнул собак и пошел к трассе. Ждал не долго. Вскоре возле меня остановился лесовоз. Водитель открыл дверку.
- В Катангу?
Водитель кивнул.
Первым в кабину запрыгнул Альт…

7.
...Я подъехал к одноэтажному, сложенному из сосновых бревен дому, когда уже почти стемнело. Пыль, сырость, запах необработанных сосновых досок использованных для обивки стен, — все это ударило мне в нос, как только я открыл тяжелую входную дверь.
Я повернул рубильник и в коридоре загорелся свет. Надо растопить камин и поискать что- нибудь выпить!
Я прошел в комнату, служившую гостиной. Напротив камина, сложенного из дикого камня, стояли два плетеных кресла. Чуть ближе к окну дубовый стол. На обитых сосновыми досками стенах висели пара старых картин на охотничью тему, волчья шкура и несколько рогов оленей и косуль. Среди них выделялся пожелтевший от времени череп необычного зверя с пулевым отверстием во лбу.
Над камином на деревянном, покрытым темным лаком медальоне, красовалась мохнатая голова кабана с грозно торчащими клыками. Под головой висели старый карабин и медный, обтянутый коричневой кожей охотничий рог. Из гостиной выходило две двери одна на кухню, другая в небольшую спальню.
Я разжёг камин. Поначалу он сильно дымил, но потом прогрелся и дыма стало поменьше. Пошарив в старом, сделанном из сосны буфете, я нашел целую бутылку ячменного виски и чистый стакан.
Плеснул на дно янтарного напитка и сделал глоток. Я уже привыкал к тишине в доме и к мысли о том, что на всю округу я совсем один, снова чувствуя себя охотником, затерявшимся в таежной глуши.
Совсем стемнело. Но в свете восходящей луны из окна хорошо были видны высоченные сосны и берег озера. Было заметно, что над озером поднялся ветер. Сосны скрипели и качали вершинами в такт его порывам. Когда порывы ветра стихали, воцарялось какое- то непривычное, пугающее меня молчание. Становилось так тихо, что казалось было слышно глубокое дыхание озера.
Я невольно залюбовался освещенным лунным светом пейзажем. Красивое место! Почти двадцать лет живу в штате Нью-Йорк и до сих пор не устаю любоваться этой, проникающей глубоко в душу, красотой.
На меня неожиданно накатила меланхолия. Что бы хоть чем -то её разбавить я подошел к стоявшему на маленьком столике старинному радиоприемнику и щелкнул тумблером. Из динамика полилась мелодия сентиментального французского шлягера шестидесятых годов. Это было лучше набравшего популярность трескучего рэпа и нудных завываний Моргенштерна.
Я снова налил себе отличного ячменного виски и со стаканом в руках уселся в плетеное кресло перед камином. Мыслей не было, просто хотелось сидеть и смотреть на огонь, наслаждаясь одиночеством. Впервые меня никто не ждал, и я никуда не спешил. Под старинную музыку на меня нахлынули воспоминания, и я задумался со стаканом в руке, вспоминая о тех временах, когда еще не все девушки носили колготки, а большинство предпочитало ажурные чулки, пристегнутые к поясу, надетому поверх трусиков.
Поленья в камине прогорели и распались на тлеющие угли. Ветер усилился, он сотрясал ставни и окна. От завываний в камине сделалось жутковато. Я даже поёжился.
Гостиная по -немногу прогревалась. Вместе с огнем камина пришел уют. Отхлебнув почти половину стакана, я снова уселся в кресло и незаметно для себя уснул…
…Разбудил меня телефонный звонок. Я с трудом отыскал мобильник, номер незнакомый. Нажал кнопку.
- Алло! – Трубка молчала. Но я слышал дыхание на том конце. Послышалось всхлипывание. Звонивший плакал. Потом связь прервалась.
Я посмотрел на часы. Половина третьего ночи.
Снова наступила тишина. В камине прогорело и рассыпалось полено, взметнув к прокопченному своду созвездие искр…
За окнами послышался звук мотора. Хлопнула дверка.
Заскрипела входная дверь.
Моя жена, не отрываясь с состраданием смотрела на меня. В глазах ее стояли слезы. Особенно пикантно она выглядела в одном чулке.
В спешке, забыла надеть второй. Вот растяпа!
- Ну как ты? – Почти шепотом спросила Мелисса.
Если честно, я ничего не понимал. Как она оказалась возле моего дома?
- Как ты меня нашла?
- Местный шериф помог. Я что-то почувствовала! Сердце весь вечер ныло. Я боялась, что с тобой что-то случилось. А, когда стало совсем невмоготу, я собралась и поехала к тебе. - Она говорила быстро, боясь, что я прерву ее, не захочу выслушать. – Глупо из-за пустяковой ссоры бежать из дома. Ты ведь уже не мальчик! Я из-за тебя весь штат Нью-Йорк подняла на уши.
За двадцать лет Мелисса научилась говорить по-русски почти без акцента.
Она робко погладила меня по плечу, словно боялась, что я отброшу ее руку.
- Любимая, ну что со мной может случиться! И…и …прости меня!
Я встал, обнял ее и наши губы нашли друг друга…
Не отрываясь от губ Мелиссы я посмотрел на висящий на против, пожелтевший от времени, череп. И на мгновение мне показалось, что он ухмыльнулся…