03. Ее вселенная

Жизнь Коли была не интересна и однообразна. В младших классах он преуспевал в учебе и спорте, но с каждым годом уроки становились скучнее, а одноклассники обгоняли его в росте и силе. Отец пил. Избивал мать. Соседи, которые жили во второй половине дома, сначала вызывали милицию, но вскоре прекратили. Привыкли к ругани и крикам за стеной.

Мать стала нервной, раздражительной и немного странной. Она боялась отца даже тогда, когда тот был трезв. Коля же научился предотвращать неконтролируемые выходки папы пьяницы, отвлекая его. Мог пробки выкрутить на счетчике, подножку подставить, засвистеть под окном. Специально для этой цели украл свисток у физрука. Отец Колю не бил. Но легче от этого не становилось. Мальчик мечтал быть сильным и ловким, чтобы раз и навсегда успокоить отца, запретить ему измываться над матерью. Хотел быть таким, как дядя Гриша -  папа Вари, девочки, что с недавних пор стала жить по соседству.

- Помогите! Помогите! - кто-то звал на помощь. Коля мигом выбежал во двор и увидел любопытную картину. Зацепившись за край платья, на суку абрикосового дерева, как тряпичная кукла, висела Варя. Она вертелась туда-сюда, и никак не могла дотянуться до ствола. Спрыгнуть тоже не получалось.

- Наелась абрикос? - смеялся Коля, соображая, как помочь бедолаге.

- Помоги мне, - просила девочка, болтая ногами, с надеждой посматривая на спасителя.

Коля вынес из дома лестницу, перекинул ее через забор, подставил к дереву и освободил невольницу из плена.

Варя с благодарностью смотрела на мальчика, но, опомнившись, побежала переодеваться. До вечера Коля просидел в гостях у Вари, весело рассказывая о происшедшем бабушке Вале и дедушке Феде. Они всегда любили соседского мальчика. А после его героического поступка - еще больше.

- Пришла на голос. Коленька, пойдем домой. Отец скоро с работы вернется.

Глава семейства их уже поджидал. Пьяное возмущение в этот вечер было направлено против Вариного деда.

- Коля, ты знаешь, что отец  зарабатывал бы намного больше денег, если бы не этот хапуга. Самая грязная туфля - мне. Дешевый ремонт - Василию, а состоятельные клиенты - Федору. Попался же напарник! И, главное же, ссориться не хочется по-соседски.

- Так не соглашайся, папа. Делите все  поровну.

- Ах, сына! Ничего ты этой жизни не понимаешь. Мы против них никто. Кем мамка твоя работает?

- Библиотекарем.

- Книжный червь твоя мамка! Чему она тебя научит? Сказки читать? У Федора жизнь сказка, потому что жена портниха. Элиту городскую обшивает. Со связями и при деньгах, - объяснял Василий сыну особенности благополучной жизни, поглаживая его по плечу.

- Я вкалываю  с утра до ночи - имею шиш. Дурак я. Федька на твоей мамке хотел жениться, а маманька меня выбрала. Она дура, и я дурак. Дурак дураку рад. Небось рябчики с ананасами к чаю Валька подавала? Или икру черную?

- Конфеты "Птичье молоко" и зефир в шоколаде, - ответил Коля.

- Вот видишь. У мамки твоей леденцы купить не на что. Только книжки бесплатные носит тебе, а ты их не читаешь. Правильно делаешь. От книжек одни глупости.

- Да. Дурой была, - не выдержала Елизавета. Хотя, на самом деле, понимала, что никогда бы не вышла замуж за жадного соседа. Вспоминать страшно то время, когда Федор прохода ей не давал. Лучше уж пьяницу терпеть, чем скупого Федора. Жена - модистка, а он брюки "прощай молодость" не снимает. Женился  на женщине с ребенком. У Валентины то выбора не было.

- В рыло? Не перебивать! Кто домой провожал? Очередной хахарь? Кому ты нужна - сухая и костлявая? Мужик не собака, на кости не бросается, - разъяренный отец приподнялся и обессиленно сел на стул. Мама стояла возле двери и старалась не обращать внимание на оскорбления, но руки выдавали ее. Предательски дрожали. Коля спохватился. Включил телевизор.

- Папа, скоро футбол будут показывать, наши с Динамо играют, -  мальчик перетягивал отца на кровать, снимая с него носки и брюки.

На утро чистая и выглаженная одежда аккуратно висела на спинке стульчика. И только легкий запах перегара вызывал у прохожих неприязнь к приличного вида мужчине, бодро шагающего проспектом в мастерскую по ремонту обуви центрального Дома быта.