02. Жизнь продолжается! Завтра была весна

Последний день капитулирующей зимы охотно уступил место королевской синеве небес, нежному солнцу и обрадованному щебетанию птиц. Воздух, наполненный озоном, бодрил.

После суток, вынужденно проведённых в квартирах, народ повалил на полуопустевшие улицы, в предвкушении открытия заспанных супермаркетов.

Я не был исключением. В эту ночь удалось выспаться, как ни странно. Пустота и лёд внутри всё так же сковывали чрезмерно экспрессивное сознание.

Супермаркет ещё не был открыт, но очередь протянулась почти на квартал.

«Вот же ж бля…» — присвистнул я. Но бежать к другому магазину желания не было. По логике вещей этого следовало ожидать, и в любом другом магазине наблюдаться будет ровно то самое.

Я покорно стал в самом конце очереди рядом с милой девушкой и довольно живенько щебечущей бабулькой.

Хотя зрительно весна уже вовсю хозяйничала на дворе, но зима ещё напоминала о себе колеблющейся на рубеже нуля и лёгкого минуса температурой. Ждать захода в магазин пришлось целых полтора часа. Очередь двигалась медленно. Мы начали разговоры о том, о сём с девушкой и бабулей, чтобы как-то быстрее скоротать растянувшееся в ожидании время.

Периодически из магазина выходила управляющая, с ужасом смотрела на жаждущую хлеба и молока очередь и вещала, что в магазине продуктов первой необходимости уже давно нет и лучше не тратить время, а отправиться на поиски более крупного супермаркета.

Вдруг бабулька, поговорив по телефону, обратилась ко мне и к девушке, что стояла рядом:

— Муж говорит, что в Лотке есть молоко и хлеб. Но там очередь.

— Вот пусть там стоит, а вы тут, — улыбнулся я, — в такой ситуации надо разделяться.

— Да. Я к нему бы наведалась… Но вдруг тут очередь пройдет.

Я придирчиво оглядел поток людей, стоящий у магазина, примерил, с какой скоростью он движется.

— А давайте обменяемся телефонами, — предложил бабуле, — вы будете стоять там, а мы тут, и когда очередь будет подходить, позвоним или напишем в мессенджер.

— Это же отличная идея, — улыбнулась старушка. — Как вас зовут?

— Кир.

— А меня Елена.

— А я тоже Лена, — улыбнулась девушка, стоящая с нами.

После обмена телефонами, бабулька убежала. А мы с Леной остались.

Девушка ёжилась, она была легко одета: не рассчитывала на такую длинную очередь.

— Уже третий день ночуем в подвале, — вздохнула она. — Дети простудились.

— Да, подвал — не вариант. Сколько детей? Какого возраста?

— Трое… и собака, — вздыхая, ответила Лена.

— Подвал-то какой, обычный или бомбоубежище?

— Обычный. У нас пятиэтажная «хрущевка».

— Входов сколько?

— Один. Вот соседка говорила, она в реальное бомбоубежище ходит, там и унитазы, и два выхода, и посерьёзнее все… А у нас обычный подвал. Холодно, сыро, плесень… И вёдра вместо унитазов.

— Если честно, — начал, хоть и не хотелось её огорчать, — то такой подвал в случае чего… мало полезен. Даже опасен. Лучше уже в метро, если нет ближе бомбоубежища. Или в подвал «сталинки».

— А вот и я, — вернулась бабуля, — «Лоток» закрыт.

Внезапно раздался громкий и навязчивый сигнал сирены, оповещающей о воздушной тревоге. Пол-очереди сразу же разбежалось. Бабуля тоже, посмотрев на меня, сказала:

— Я, наверное, тоже в бомбоубежище. Лучше быть голодной, но живой.

Молча кивнул.

— А вы не пойдёте? — спрашивает Лена.

Я покачал головой.

— Бомбоубежище поблизости переполнено всегда. Подвал у нас абсолютно непригоден. Лучше уж быть в таком случае на улице. Если что, можно спрятаться во-о-н там, — показал ей на глубокую траншею, брошенную строителями, которая очень напоминала хороший окоп, — там надёжнее будет, чем в подвале. Да и если это будет ракета, то…

— Вы так спокойно об этом говорите, будто способны воскресать, — с горечью сказала Лена.

Я посмотрел на неё, на стоящих сзади в очереди компанией парней, которые, скорее всего, закосили от армии, а сейчас спорят о том, будут ли сигареты в магазине или нет. Их в первую очередь интересовал не хлеб или крупа, а сигареты и пиво. Я глубоко вздохнул.

Конечно, я мог бы ей рассказать, как воскрес двадцать лет назад в военном госпитале с лёгкой руки хирургов с большой буквы, которые буквально сшили меня из ошмётков. Но не хотелось об этом. Сейчас. Слишком больно. Слишком незаживающе.

Очередь медленно, но приближалась. Лена пританцовывала. Воздушную тревогу отменили. И мне на вайбер пришло сообщение от бабули:

«Кир, вы ещё стоите?»

«Да!»

«А меня назад примите?»

«Почему нет?»

«Ну я так поспешно ушла… Испугалась сирен».

«Подходите. Мы уже скоро будем заходить в магазин».

Наконец-то погреюсь. А то начал подмерзать. Следующая партия людей, в которой и мы с Леной, залетает в вожделенное пространство торгового зала.

Полки полупустые, конечно же, на них нет продуктов первой необходимости, сотрудники не обманывали. Но есть другие продукты: шоколад, орехи, вода, соки, остатки круп, чай. Это тоже очень даже неплохо в сложившейся ситуации.

Внезапно зазвонил телефон. Это бабуля подошла, но мы её не дождались. Нажал на снятие трубки:

— Кир, а вы где?

— Мы уже в магазине, к сожалению, очередь быстрее подошла.

— Вот… — чуть не плачет она в телефон, ибо придётся занимать опять, а хвост уже тянулся аж до соседнего перекрёстка. — А можете охраннику сказать, что я с вами была? Пожалуйста…

Вздохнув, пришлось катиться вместе с тележкой ко входу, стучать в дверь, а там бабуля как раз беседовала с охранником. Я кивнул, что она была с нами, и её под недовольные возгласы очереди впустили.

— Кирюша, вот спасибо, — счастливая, она прямо обняла меня.

— Да не стоит благодарности…

Покупки я совершил быстро, чтобы не задерживать очередь. Сам ведь ощутил, что на улице холодно. Конечно, три огромных пакета тащить до дома, пусть он и располагался в пяти минутах ходьбы, было довольно непросто — думал, пупок развяжется. Давно уже не приходилось так упражняться.

Теперь продуктов должно хватить примерно на неделю, на нашу небольшую семью из трёх человек. А хлеба нет, не беда. Купил муки, поэтому, добавив воду и соль, сделаю перепички — такую себе украинскую мацу. И вкуснее их ничего не будет сегодняшним вечером. Это куда лучше, чем сигареты, о которых так гудела очередь.

А на окне стоит она, моя фиалка, распустив второй бутон. Где там лейка — подарок дорогого и значимого в моей жизни человека — сейчас я полью её, красавицу, как и обещал.

«И только попробуй мне не цвести… Всё-таки завтра первый день весны».