01. Воркута не мёд. Чёрная пепельница

Черная пепельница

Предисловие

Я родился и вырос в заполярном шахтёрском городе Воркуте, где, как шутили горожане, двенадцать месяцев зима, а остальное лето. Этот суровый застуженный индустриальный городишко, выросший на просторах вечной мерзлоты, зимой и летом трудился и пыхтел, как паровоз, добывая отборный уголек металлургическим заводам страны. Семнадцать шахт усердно напрягались, добывая чёрное золото. Люди со всех краев съезжались сюда за длинным рублем, стойко перенося все тяготы заполярного климата. Двести тысяч горожан терпели сорокоградусные морозы и пронизывающие до костей снежные пурги, кутаясь в полушубки и завязывая по самые глаза лица.

Город с 1938-го года входил в единую систему ГУЛАГА и был построен заключенными. Воркутлаг был одним из самых крупных в системе и содержал в себе до 70-ти тысяч зэков! "Город на костях" - так часто называли неласковую Воркуту простые люди и краеведы, от которой до Северноного Ледовитого океана было всего-то 180 километров.

1

Стоял воскресный январский морозный солнечный денёк. Скрипел под ногами снег, а от теплого дыхания у прохожих ресницы покрывались инеем.

Мы, двенадцатилетние мальчишки, наигравшись в хоккей, сидели в теплухе, сушили вещи, курили и обсуждали финальную игру за кубок Канады, когда наши разгромили Уэйна Гретцки и компанию с позорным щетом "восемь - один"! Да, вот эта была игра! Канадцы на глазах всего мира тогда были разгромлены в пух и в прах, и восторженный голос комментатора Николая Озерова продолжал звенеть в ушах, наполняя душу необычайной гордостью за нашу хоккейную дружину. Его, Озеровское, протяжное с хрипотцой "г-о-о-о-л!" подбрасывало с диванов и стульев телевизионных болельщиков и кидало в обьятия друг к другу. Внимательно наблюдающие за игрой хоккейные фанаты начинали трясти над головой руками, прыгать и улюлюкать. Прошло уже несколько месяцев, а мы всё жили под впечатлением того триумфального матча, где лучшим игроком с нашей стороны был признан вратарь Владислав Третьяк.

"Теплухой" мы называли часть подвального помещения с горячими трубами и тускло мерцающей на потолке лампочкой мощностью в 60 ватт на небрежно скрученном проводе. Когда комната школьника "Буревестник", наш штаб, оплот и пристанище, по воскресеньям не работала, мы тусили именно в теплухе, где у нас стояли: три стула, самодельная скамейка и табуретка, служившая карточным столиком. На стенах висели вырезанные из журнала " Спорт" портреты хоккейных кумиров, а из журнала "За рулём" - модели гоночных автокаров и с открытыми колесами болидов "Формулы-1". Ещё украшал Теплуху большой цветной плакат из какого-то зарубежного журнала рок группы Kiss. Три монстра на высоких кэблах и в гриме, сжимая диковинные гитары, изгибались на широкой сцене, заставленной колонками "Marshal". Ударник не попал в кадр. Нагромождение барабанов и тарелок полностью скрыли его от объективов.

Комната школьника и теплуха находились в одной крупнопанельной хрущевке только в разных подъездах. В "Буревестнике" помимо настольных игр и всего прочего ещё стоял теннисный стол. Комната закрывалась в 17-00, и "хозяин казино" (как мы его частенько называли) - участковый Гаркуша всех выпровыживал и закрывал комнату на ключ. Вдоволь наигравшись в теннис, мы покидали "Буревестник" и перемещались в теплуху, доставали карты и резались в буру или в секу на мелочь, которая оставалась от школьных обедов.

К 21-00, к началу программы "Время", нас сдувало ветром дисциплины по домам. Родительское табу никогда не нарушалось. В коридоре мама обнюхивала непутевого сына. И, если чуяла запах табачного дыма, давала затрещину и обиженно говорила: "Как же ты девушек целовать будешь, пепельница ходячая? Иди уже мойся, кушай, портфель собери и галстук погладь" (галстук естественно пионерский).

А если мама чувствовала от сына запах алкоголя, тут уже приходилось держать отцовский удар. Он откладывал в сторону любимый журнал "Катера и яхты", медленно поднимался с дивана, брал ремень и начинал воспитывать сына. После таких уроков морали и принципов на руках и ногах долго оставались выразительные синяки, а в душе - обида и злость.

Обида таила в себе одну главную причину - невозможно было нормально играть в хоккей и приходилось пропускать важные матчы во время соревнований между всеми городскими клубами, ведь помимо нашего "Буревестника" были ещё: "Костёр", "Орленок", "Прометей", "Аврора", "Северное сияние" и "Спутник".

2

И вот воскресным днем мы сидели в теплухе, когда появился Мишка Гном - маленький и шустрый проныра с мясистым носом и большими ушами, отчего и погоняло получил соответствующее. Пацан положил рукавицы на батарею и устало опустился на скамейку. Он попросил закурить, а затем молча достал из кармана небольшой тряпичный сверток, развернул и стряхнул на пол мёртвый большой палец ноги коричневого цвета.

Гарифулин Рашид (Фуля), старше всех нас на два года, крепкий, дерзкий и наглый с хитрым прищуром татарин, лидер компании и по совместительству капитан хоккейной команды "Буревестник", которого все боялись и которому все были должны, неспеша тусовал карты. Он отложил колоду и внимательно посмотрел на палец:

- Ты что принёс, придурок? Где тебя носило?

Гном выкинул бычок докуренной сигареты в мусорное ведро и подал голос:

- Во втором районе котлован роют под новый дом. Экскаватор вскрыл захоронение зэков, даже не в гробах, а в ящиках каких-то. Руки, ноги торчат. Офигеть можно. Экскаваторщик, увидел, сразу заглушился и слинял. Ну я быстренько спустился в котлован, оторвал палец и обратно.

- Ну и нафига он тебе? - Фуля с прищуром посмотрел на Гнома.

- Не знаю. Приколоть вас хотел. Там и кости есть, и черепа.

- Черепа, говоришь? - Фуля задумался, довольно улыбнулся и начал излагать мысли вслух. - Это хорошо. Хочу себе пепельницу из черепа сделать. Поехали. Покажешь, где это место, пока менты не оцепили. Сегодня воскресенье, и это нам на руку. Завтра там уже нечего будет ловить.

- На автобусе надо ехать, - вставил Гном.

- Ну ничего, - Фуля быстро встал и начал застегивать тулуп, - пятаки, я думаю, у всех есть. Мы отрицательно покачали головами. Фуля обвел компанию недовольным брезгливым взглядом. - Ладно, я заплачу. Потом отдадите.

Мы с неохотой зашевелились и начали собираться. Скоро расхитители гробниц стояли на автобусной остановке и, сьежившись от мороза, замерли в ожидании нужного транспорта.