Юмористические рассказы

Первое января. Спать хочется невероятно, а вечер еще, считай, только начался, и надо веселить корпоративную публику до полуночи. Спасибо Павлику, дал нам с Ленкой немного отдохнуть, а не петь с ними частушки, скакать зайчиками или водить хоровод. Он публику сам пообещал поразвлекать минут сорок, пока мы передохнем.

Мы с подругой сели за барную стойку.

Ленка сладко зевнула и произнесла:

– Ты, подруга, так и не рассказала, где вчера мужичка на роль Деда Мороза добыла. Говорят, даже в униформе стройный, высокий, да еще и поет. Колись.

Сегодня Никодимов возвращался с работы домой пораньше. Гастроном, где он работал грузчиком, закрыла комиссия. Неизвестно ещё откроется ли вообще после проверки. Торговали всяким разным: и «просрочкой» и «палёнкой»…

Сергей Анатольевич мылил голову.
Импортный шампунь обильно мылился, расточая запах гвоздики, той, что по трояку штука у залетных молодцев в пыжиковых шапках.
"Умеют же, гады!" - подумал Сергей Анатольевич, выдвигая под душ загорелое мускулистое плечо, и, тонко взвизгнув, отпрянул, чуть не выпав из полугабаритного ковчега личной гигиены.

- Дайте свою руку! – сказал капитан капитану. Но один был на корабле, а второй только выбирался из воды.

- Большое спасибо! – благодарение за спасение, с последующим вопросом: - Вы капитан этого судна?

- Нет-нет! – живо отозвался спаситель, в компании еще двоих таких же, как он: – Мы командовали прежде другими кораблями…

Воды мирового океана с недавних пор переживали удивительнейший опыт. На больших и малых судах вспыхивал Бунт матросов и те с охотой и радостью, с чувством благоговения и предвестия больших перемен, избавлялись от своих капитанов.

- Нет, на кого, сволочь, руку поднимает! - отлепляясь от стенки взвыл Алексей Михайлович, он же дядь Леха, как его обычно звали в родном хуторе, куда входили два "Гастронома", скверик с качелями, подвальчик "на разлив" и ресторан "Прибой". С наценкой.
- На кого руку поднимает! На мужа, опору и кормильца! - кипел дядь Леха, цепко удерживаясь на раскачивающемся тротуаре.
Откровенно говоря, кормильцем дядь Леха считаться мог только номинально ибо имел досадную привычку пропивать больше, чем заробатывал неусыпным трудом ночного сторожа. Да и опорой он был хлипкой.

С сегодняшнего дня в городе начали действовать ковидные ограничения.
Известная в узких кругах поэтесса Элеонора Лерура методично обходила лотки и магазинчики, ютившиеся на задворках городского рынка.
— Не то! И это не то, ну а платье, вообще, ни в какие ворота. В кои веки подругам удалось организовать подпольный творческий вечер, а ей и предстать пред публикой не в чем. Не идти же туда в старом, сто раз выгулянном, брючном костюме. Ещё чего доброго решат, что перестали присылать гонорары. Их, действительно, сократили, как мини-юбку, до неприличия, но почитатели её таланта об этом...

Бен Уильямс любил грабить русских бабушек. Денег с них много не взять, но фана было море. В своей уличной компании Бен особенно не котировался. Детина огромный, но рыхлый и замедленный. Однако местные русские бабушки, завидев его черную тушу и налитые кровью глаза, исправно шарахались в страхе. Бен обожал этот страх и устроил на русских бабушек настоящее сафари.

Открывается голосование в Большом Новогоднем Турнире "Новый год в филиале НИИЧАВО".

Вот выберешь себе персонажа для канализации накапливающегося в организме стёба, и люди сразу думают, что ты сейчас начнёшь наговаривать. Граждане, чтобы наговаривать - надо измышлять, придумывать... Это сугубо другое ответвление от присущего мне образа мыслей.