Последний звонок

«Давно, друзья веселые,
простились мы со школою»
(школьный вальс)

Не думала Мария Ивановна, что в этом году «последний звонок» станет для неё действительно последним. Она бы ещё поработала, профессию свою любила и детей тоже, да вот зрение стало подводить пожилую учительницу. Со стариками часто так случается: сетчатка глаза склерозируется, хрусталик мутнеет с возрастом.

Накануне выпускного, выходила преподаватель на остановке из автобуса и прямо в открытый люк шандарахнулась. Тяжелый перелом голени, плюс лёгкое сотрясение головного мозга. Врачи сказали, что ещё легко отделалась. Пять тысяч за рентген и гипсовую повязку, да лекарств купила на столько же.

Кипишь всё же поднялся и не шуточный. Одно дело, ежели бы простой работяга свалился – перематюкались бы жэковские с дорожниками, как это уже не раз бывало и дело с концом. А тут педагог. Да ещё в такой день! К ним в школу сам мэр должен был пожаловать и именно этой учительнице букет цветов вручать. Она когда-то давно, ещё при советской власти, его классным руководителем была. Коллеги уже и деньги на цветы собрали и в цветочный магазин оплату с доставкой за этот самый букет перечислили. Телевизионщики тоже приготовились. Сюжет небольшой для вечерней программы «Герои дня» сочинили. Заранее антураж заготовили. Роскошный интерьер в квартире местной путаны отсняли. Осталось на этом фоне интервью с Марьей Ивановной вставить и готово. Вот, мол, посмотрите, как учителя в российской глубинке живут! А тут такой казус вышел.

Мэр, когда ему доложили, естественно «разнос» устроил. В экстренном порядке собрал у себя в кабинете всех своих помощников.

– Опять люки открытые! Сколько можно, в самом деле?

– Так, а мы при чем? – пожали плечами ответственные товарищи, – воруют же! Место там такое проклятое. Мы только за последний год семь раз туда крышки чугунные завозили. День два полежат, от силы неделю и опять слямзили. Там через дорогу пункт приёма металлолома, а рядом с остановкой ларёк круглосуточно водкой торгует. Распивочно и на вынос. Мужики выпьют водки, а если «на пивом заполировать» денег нет, то они крышку люка снимают и на металлолом.

– Так закрыть этот пункт к чёртовой матери!

– Это ваш племяш там «точку» держит, – шепнул на ухо меру референт, – ларёк, кстати, тёщи вашей Елизавете Кузьминичне принадлежит.

– Так, так, – сосредоточенно постучал карандашом по столу градоначальник и надул щёки – а перенести остановку чуть подальше не догадались?

– Никак невозможно, спереди там лужа эта знаменитая, где шахтная вода не пойми чего и откуда собирается, а позади траншея не зарытая, где теплотрассу на детсад третий год меняют…

– Вот незадача-то! Слушай, полковник, – обратился мэр к начальнику местной полиции, – может там круглосуточный пост организовать?

– Пробовали и это! – по-военному вскочил со стула офицер, – поставили было дежурного сержанта, да он сам ночью туда в люк загремел! Темень, фонари-то не горят, два часа ночи! Сидел там бедолага, кричал, на помощь звал, даже палил в воздух из табельного оружия. Мимо толпа подростков, как раз с дискотеки возвращалась, так те как узнали, что «мент», камней туда накидали и помочились ещё. В госпитале потом месяц лечился, группу оформил и в отставку ушёл.

– Дела… Послушайте, а что если нам сделать так: остановку мы там оставим и автобусы останавливаться будут, а вот двери открывать не станут. А? Постоит, допустим, машина с полминуты и пошла себе дальше. Вроде как бы и остановка есть, но никто не выходит. А начнут пассажиры возмущаться, всегда «отмазаться» можно. Мол, двери заклинило, сами же несознательные граждане в толкучке и сломали.

На том и порешили…

А последний звонок всё же состоялся, и цветы были, виртуальные!