Пьеса сыграна!

Утро раннее. Отель скромный. Стол шведский. Тут салатики, тут гренки, тут каша, тут молочко… Завтрак.

К восьми в ресторане собирается большинство желающих первой трапезы. Народец сонный, уже приятного возраста и бритой наружности, перешептываясь на разных языках, бродит туда-сюда, от стола к столу и наполняет чашки съестным. Каждый находит свое по вкусу и настроению. Тихо, суетливо, скучно. И конечно же, этой вялой утренней порой никто не замечает появления бабушки.

А дело вот в чем. Ресторанчик маленького отеля под стать ему размером. Если желаете подойти, например, к лоткам с хлебом или яичницей, наполнять тарелку можно только по одному – тесно. В этом-то и весь подвох!

Среди посетителей крадется бабуля. Не особо приметная: ростиком чуть больше крупного воробья и с лицом бывшего ангела. Морщинистыми руками она берет пустую миску и, неторопливо шаркая ножками, подползает к месту назначения. Останавливается у кастрюли, замирает в раздумье: внимательно оглядывает еду, шевелит губами, покачивает головой, но больше никуда не движется. Оп! – за ней тут же образуется очередь. Обычное дело – это когда бросил себе ложку каши и пошел дальше, а тут… стоп!

Старушка стоит, принюхивается, потом вдруг, как бы решаясь, поднимает руку и собирается определиться с выбором. Толпа за ней уже с интересом ловит каждое движение и вдыхает. Бабушка задерживает указательный палец и… медленно опускает его в нерешительности. Проходит минута. Народ выдыхает и начинает рассасываться, решая, что черт с ней с кашей (а может и с самой бабушкой), можно пока обойтись салатом.

Старуха же, словно у нее глаза на затылке, почуяв, что теряет «популярность», мигом ловит настроение окружающих и меняет диспозицию.

Теперь «не везет» тем, кто самонадеянно решил начать завтрак с огурцов и помидоров. Как бы не так! Возле корыта с овощами уже замерла бабуля. Все! Очередь. Пробка, как в Шанхае. Стоят, ждут, переминаются, терпят, потом… опять расходятся.

Но это еще не все! Проделав утреннее турне между кашами, салатами, хлебными и молочными «рядами», старушонка приступает к самому главному. Кульминация наступает по всем законам театрального жанра.

Апогей «пробочной» эпопеи – это момент, когда бабка оказывается непреодолимым препятствием перед машиной с кофе. Напиток, согласитесь, именно утренний и очень популярный. Тут бывают все, кто пришел позавтракать. И, как в настоящей кульминации, старушка исполняет высокую драматическую ноту.

Кофейная-то машина – одна. Второй нет. Идти некуда!

И уж если рука бабули в «нерешительности» замерла перед разноцветными кнопками этого приспособления, считай, за ее спиной скоро соберутся все жаждущие и «пройдут годы». Солистка аккуратно ставит кружку в проем автомата, опять приподнимает сухонький палец над «пультом» и… думает. Лицо ее бесстрастно. Остальные стоят. Вежливо ждут. По физиономиям видно, как вежливость постепенно превращается в нетерпение, то, в свою очередь, в раздражение и далее в скрытую злость.

А старуха-то, черт ее забери, не передавливает. Не переигрывает. И, накалив атмосферу в «зале» до нужного градуса, все-таки жмет кнопку, наливает кофе и отходит.

Но какова игра! Каков сюжет и постановка!

Вся глубина задумки мне открылась неожиданно. На третий день, во время утреннего «спектакля», я оказался рядом с феминой в тот момент, когда она в очередной раз задумалась над выбором кофейной кнопки, видимо, намереваясь сорвать добрую порцию зрительских симпатий. Человек пять уже собрались за ее спиной, находясь пока в стадии невинной заинтересованности.

Я невольно уставился на бабулю. Она повела отстраненным взглядом по прибору, и вдруг… посмотрела на меня. Это длилось мгновение! Я не успел скрыть любопытства, да и нотка восторга пополам с усмешкой не ускользнули от ее внимания. Мы сразу поняли друг друга. Глаза старушки блеснули хитрецой. Легкое дуновение язвительной улыбочки коснулось уголка ее морщинистого рта. Она мимолетно поднесла указательный палец поперек губ, что на всех языках означает: «Тс-с-с!» и отвернулась.

А у меня аж дыхание перехватило. Это же настоящая игра! Все, что я тут видел вовсе не случайность. И спектакль не придуман. Я – зритель! Настоящий зритель в лучшем ряду, заплативший не деньгами, а только любопытством и приметливостью. И ведь не догадывается никто. Похоже, я оказался единственным ценителем.

Правду сказать, имея такой же «горький» опыт, что и остальные. Ранее дважды пав жертвой – чего скрывать! – коварного замысла бабушки, и отстояв «свое» в очереди за ней, я теперь завтракаю в семь утра – время, не подходящее для большинства отельных постояльцев, а значит и для розыгрыша. А вот полюбоваться эмоциональной «пробковой» драмой забегаю сразу после восьми.

Озорная актриса больше не дарила мне лукавого взгляда. Жаль! Бабушка мое восхищение видела и поняла. А ей, как всякому актеру, важно признание. В тот момент, когда мы переглянулись, уверен, она была готова раскланяться под мои безмолвные аплодисменты. И не сделала этого только потому, что разгневанная толпа могла ее поколотить.

Что делать! Успех – всегда на грани.