Кэт Сверху. 01. Семь секунд

Блюдо с омлетом на молоке с корочкой и отварными куриными сосисками врезалось в захлопнувшуюся дверь, которая едва не прищемила край обрезанной под корень золотой косы буквально несколько минут назад бывшей главной гордостью и сокровищем Кэт. Злорадный гогот Ведьмы стремительно удалялся вниз по лестнице.

Она свесилась из окна и лишь проследила, как Ведьма, с волочащейся за ней по пыли и грязи косой, уезжает в сторону Города на своей двуколке.

– Датвоюженалевонаправо. Тьфу.

Кэт привычно досчитала до семи.

Шлеп.

Плевок ударился о землю, оставив мокрое пятно. От нее останется ненамного больше – метров двадцать пять… Она рассеянно погладила себя по бывшему месту крепления косы, где топорщились короткие неровные волосы. Свидание с принцем перечеркнулось жирным красным крестом прямо поверх белого коня, букета белых роз и всего того, чем накрылись её планы на будущее.

Приплыла. Корабль любви разбился об эту старую кочергу с ее замшелыми принципами и взглядами на мораль. Как пронюхала та, а? Вот чего её принесло вчера с утра... Должна же была в Ковене быть. Ваза с позавчерашними белыми розами встретилась с полом, оставляя очередное мокрое пятно.

Тьфу. Семь секунд. Шлеп. Настроение было ниже плинтуса. Бесило всё! Яркое сияющее мерзотное солнце на безоблачном мерзотно-голубом небе. Ярко зеленая сочная мерзотная трава, слегка колышущаяся под порывами теплого мерзотного ветра, доносящего до нее мерзотное благоухание мерзотных цветов. Невдалеке шумел и шелестел изумрудно-мерзотной листвой лес с мерзотными резвящимися зайчиками и летающим по ветвям рыжим искоркам мерзотных пушистых белочек.

Тьфу. Семь секунд. Шлеп.

Кэт отошла от подоконника, плюхнулась на кровать и решила, что нужно бессильно и отчаянно порыдать в подушку, а потом, измучавшись духовно и физически, уснуть и не проснуться... В подушке было жарко, душно, затхло пахло и не рыдалось. Мужественно вытерпев пару минут и честно пытаясь выдавить из себя слезы, она, решив, что тужится вредно, достала из-под матраса шоколадную конфету и начала с чистой совестью заедать стресс. До шести вечера, когда стресс пришлось бы заедать с нечистой совестью, было еще далеко.

– Кэээээээээээттт, кээээээээээт! Спусти косу, – надрывался внизу рыцарь в тусклых доспехах сжимая в руках бутылку шампанского и огромную охапку лилий. Кэт встрепенулась, дернулась и пребольно долбанулась головой о спинку кровати, не рассчитав силу импульса. Она все-таки задремала, погрузившись в самокопания. Спать с короткой стрижкой было на несравненно удобнее и комфортнее, но фантомная коса немилосердно фантомно чесалась.

– Ну че орешь. Тьфу.

Семь секунд. Шлеп.

– О, прекрасная Катерина, души моей бриллиант, секунды без тебя казались вечн…

– Завали забрало, Ромео, и смотри сюда. Всё, финита ля комедия. Сушите вёсла, дорогие сэры и сэрихи.

Рыцарь непонимающе похлопал забралом и переглянулся с не таким уж и белым конём, который привычно перерабатывал любимые Ведьмины настурции с клумбы в лакомство для мух.

– Коса бай-бай, – Кэт помахала ручкой и продемонстрировала прическу каре на затылке, – придется тебе меня наконец совсем спасать, перевозить к себе и знакомить с родителями.

Рыцарь задумался, обмахиваясь букетом и поскрипывал доспехом.

– Вроде, план двадцать три – там фигурировала огромная лестница. Или двадцать один – где ты на связке из фей долетаешь до меня.

– Точно не можешь спустится сама? – прокричал Рыцарь, игнорируя слова Кэт.

– Или план шес… Точно не могу. Дак, что, решил, как будешь спасать? Ведьма совсем скоро вернется. Она про тебя знает – будут разборки. А ты даже без копья.

– Ведьма… – рыцарь принялся влезать на коня, – зачем нам Ведьма? Ведьма нам не нужна.

– И вообще. Пора узаконить наши отношения. Мы сколько уже незаконно отношаемся? – Кэт забеспокоилась, видя приготовления Рыцаря.

Рыцарь тем временем снял шлем, отодрал прилепленное изнутри изображение Кэт с подписью и поцелуем, бросил его на землю, а на его место тут же приклеил изображение какой-то рыжухи в зеленом лифчике.

– Был рад знакомству. Ты это, звони если что. В колокол. Гыгы.

– Это вот сейчас что было?!

– Всё была ошибкой. Я понял, что мы не подходим друг другу. Я вас не знаю, вы нас не знаете. Привет ведьме.

Тьфу. 7 секунд. Шлеп. Тьфу тьфу тьфу!

– Мимоооо! – донеслось уже из леса.

Слезы закапали на этот раз без потуг. А как же Замок, пышная свадьба, звонящие во всех храмах колокола… И они… Вдвоем танцуют вальс на фоне огромного садящегося солнца, подсвечивающий их фигуры... Мерзкий пламенный прекрааасный зааакаааааааатттт…

– Не реви.

Она была настолько не себе, что даже не испугалась внезапно раздавшегося голоса.

– А я не реву, – Кэт тут же, как настоящая женщина, тут же сказала поперек, продолжая реветь.

– Вот и не реви, – в глаза сунули застиранным жестким платком, который только размазал слезы по щекам.

Кэт попыталась оттолкнуть от себя эту сомнительную тряпку.

– Воу, воу, потише, хорош толкаться. На подоконнике снаружи стоял ушастый индивид с белесой копной волос и задорным хохолком. Ты чего тут болото разводишь, о непрекрасная принцесса?

– А горшком по шее?

– А смолы в волосы?

– Да там волос-та осталось…

– Тебе так, кстати, лучше.

– В смысле?

– В прямом. Очень идет – короткая стрижка подчеркнула изящную шею и плечи. Я давно тут рядом с твоей Башней птиц ловлю – они на твое пение слетаются. И ты мне сразу понравилась… Даже пару раз хотел заговорить, в перерывах между принцами.

– А чего не заговорил? – Кэт успокоилась и рассматривала гостя.

– Где я и где все эти принцы, кони белые, цветы… Ты такая всегда недостижимая, неземная. Куда мне, простому птицелову. А сегодня пришел силки проверять, а ты вся зареванная, без волос, хотя рыцарь сегодня точно приезжал, – он посмотрел вниз на вьющихся над бывшими настурциями мух, – и решился. Думаю, сейчас или некогда. Тем более, когда ты постриглась – значит, решила изменить жизнь. А судя по длине волос, кардинально. Вдруг, и общением с птицеловом не побрезгуешь.

Кэт осмотрела парня и решила, что не побрезгует.

– Не побрезгую. Ты как сюда попал та?

– Дык у тебя столько плюща на стенах башни, тут и лезть то – семь секунд.

– Как у тебя все просто. Катерина, – протянула решительно руку Катерина, - можно просто Кэт.

– Василь, – он быстро обтер руки о штаны и аккуратно пожал её палец, - можно просто Вася.

Потом они болтали. Обо всём и ни о чём. Солнце садилось, подсвечивая их фигуры своими лучами и отбрасывая контрастные тени на противоположную стену.

– Ой, что это я. Ты это, есть хочешь? – Кэт вспомнила о правилах приличия.

– Хочу!

Кэт решительно направилась к волшебному шкафу. Позвенев тарелками и посудой, сваленной там же, наружу был извлечен только парящий заварочный чайник и пару кружек.

– Похоже, я наказана и ужин мне не полагается. Могу предложить чай с конфетами?

– С бесконечными?

– Ага. Всё то ты знаешь.

– Ну, – не так, чтобы прям всё, – запунцовел щеками Вася и тут же попытался перевести тему. – Чай с конфетами это хорошо, но давай всё-таки поедим.

Из-за пазухи Вася достал тряпицу с краюхой хлеб и кусками криво порезанного розоватого сала.

– Угощайся. Не запечённый с яблоками молочный поросенок в медово-чесночном соусе, конечно, но тоже когда-то хрюкало.

Уже жуя хлеб с салом бок о бок с теплым и ставшим привычным за прошедшие часы Васей, Кэт подумала, что, во-первых, он что-то слишком много о ней знает, а во-вторых, зря она все-таки голой спит, думая, что все равно никто не увидит.

Солнце уже совсем село и камни башни, из которых была построена Башня, засияли мягким голубоватым светом, на который отовсюду стали слетаться мотыльки и прочая порхающая мелюзга.

Кэт с Васей так и сидели на широком подоконнике единственного огромного окна в единственную жилую комнату уже вволю наговорившись и просто болтая ногами над пропастью.

Кэт непроизвольно всё еще постоянно трогала место, где совсем недавно еще была длинная тугая коса золотых волос. Голове было непривычно легко, не приходилось постоянно следить за движениями. Появилось ощущение свободы, которое окрыляло. И хотелось чего-то большего. Может взять сейчас с Васей и сбросится вниз? Семь секунд абсолютной свободы.

Она убрала руку от затылка и перехватило внимательный взгляд Васи. В ответ на её невысказанный вопрос, он смутился и пробурчал:

– Это… А… Можно потрогать?

Все её бывшие любили трогать её волосы. Почему бы и нет?

– Трогай.

Но Вася потрогал упругую девичью грудь.

Она даже не успела испугаться – руки сами среагировали и оттолкнули юношу, который с все еще блуждающей улыбкой на губах и задумчивыми глазами улетел вниз.

– Ой…

Семь секунд. И очередное мокрое пятно… Которое только что было таким приятным и не похожим на всех Васенькой…

Она зажмурилась и попыталась выбросится следом, но лишь больно ударилась об мгновенно окаменевший воздух и отлетела назад. Невидимые прутья её клетки не дали упорхнуть птичке. Если бы все было так просто… Но попробовать стоило. Да и жест был красивый и хоть как-то мог успокоить мгновенно появившиеся муки совести.

Она потерла отбитый лоб и вновь подошла к окну. Семь секунд давно прошли, и сейчас она собиралась с духом, что посмотреть вниз, яростно начесывая фантомную косу ногтями.

– Кэээт, – донеслось снизу.

Она опасливо посмотрела вниз. Вася махал ей с земли вполне себе живой.

– Ты как? – она аж покачнулась от свалившегося с души камня.

– Хорошо! Даже очень. Ты не сердишься? – он мялся и топтался, боясь поднять на неё глаза.

Она подумала и поняла, что не сердится. А еще ей было страшно, стыдно и очень очень легко от осознания, что все обошлось.

– Нет!

– Тогда я вернусь завтра!

«Он улетел, но обещал вернуться», – хихикнула Кэт. И проговорила, ласково стряхивая хлебные крошки с подоконника: «Милый».