04. Тотальный неписец, или Трудно быть автором

Гамма вздохнула и укоризненно посмотрела на автора:

— Прощу! Только взамен на проду, — в её глазах замелькали озорные огоньки.

— Ах... Ох... — автор почёсывал бритый затылок.

— Давай, ленивая задница, — походу гамма была настроена самым категоричным образом, — дуй в храм и пиши, а я пока тут поприбираю, — она обвела широким жестом побоище, которое недавно тут совершилось, и погрозила автору пальцем.

— А как туда пройти-то? — пожал плечами озадаченный мужчина. — Меня же сюда девчонка притащила.

— В беседку зайди, — подмигнула гамма, показав на сооружение, которое не так давно служило опорой для пораскидывания мозгами.

Автор уныло поплёлся к серому зданию. Неохотно нырнул под крышу и тут же оказался в зале храма ленивых жоп.

Экран компьютера всё так же светился окошком, в котором находилась недописанная глава. Курсор призывно мигал.

Автор вздохнул и попытался докончить предложение. Но ничего не вышло. Печаталась какая-то откровенная чепуха.

— Ну не могу я!!! — бедняга заломил руки. — Не могу! Не могу, мать вашу!!! Чёрт бы вас всех подрал.

— Ща подеру! — послышалось изнутри экрана, где прямо на буквах сидела довольная Лиикир. — Раз звал, ща...

Она схватила застывшего от неожиданности автора и... в зале на минуту стало темно, а потом, когда кромешный мрак развеялся, тот обнаружил, что стоит посреди огромной тёмной комнаты, по периметру которой поблёскивали висящие на стенах зеркала. Он насчитал их семь. Одно оказалось разбитым.

Обстановка и интерьер показались автору до боли знакомыми, и пока он тужился вспомнить, где-то в полумраке послышался хруст стекла, а потом мужчина увидел другого мужчину, который тоже был очень и очень знаком.

— Ну здравствуй! — хриплым, с бульканьем, голосом проговорил тот.

На губах пришельца выступила чёрная жижа и стала стекать по заляпанному кровью и ещё чем-то вонючим лицу. Оно было очень измождённым, синие глаза ввалились и сияли из-под бровей двумя злыми сапфирами.

Автор как будто смотрел на себя самого, только очень молодого и очень отощавшего.

— Ты зачем из меня сьюшку сделал?! — сказал пришелец хрипло, будто отворилась давно несмазанная дверь. — Мало того, что сьюшку, так ещё и протащил... по всем кругам ада... — булькающая пена вновь возникла на потрескавшихся губах.

И тут автор узнал место и пришельца. Это был храм гордыни, то место, на котором он закончил своё повествование, а пришедший — это герой... Кир, его любимый персонаж, которого он прорабатывал очень тщательно, в которого очень много вложил от себя самого.

— А потом, гадина, заставил тут лежать с этой хренью в пузе, — пришедший потянул за огромный кусок зеркала и единым движением извлёк из себя, отчего страшная рана начала кровоточить, пуская фонтанчики бурой крови, — целых три... три года.

— Бля-я... — охнул автор.

— Вот сейчас я тебе покажу, — прорычал Кир и бросился на беднягу, желая нанести тому увечье острым осколком.

Только вбитая на уровне рефлекса молниеносная реакция на такие действия заставила отпрянуть автора и отскочить, но он тут же поскользнулся на какой-то жиже и грохнулся. Кир вновь предпринял попытку разрезать незадачливого писаку обрезком стекла и нанёс рубящий удар. Автор успел откатиться. Лезвие чавкнуло в вонючей жиже и вновь было поднято. Опять удар. Снова автор успевает прокатиться по грязному полу.

Смятение и ужас сплелись в тугой комок. Как выкручиваться теперь? Что делать, чтобы не стать бабочкой, нанизанной на булавку? И тут пришло осознание, что Кир с ним играет, как кошка с мышкой, ведь понимая, чем наделил он своего героя, тот не мог промазать... Он бы его давно порезал на куски, если бы не... если бы не... Вот! Герой ждёт проду, он хочет выйти из дурацкого храма... А если Кир сейчас разрежет своего потенциального спасителя... Значит, он просто хочет напугать!

— Постой, — взмолился автор. — Я собираюсь писать проду... Я придумал хэппи-энд... Потерпи...

— Потерпеть?!! — взвыл Кир, в очередной раз занося осколок.

— Он такой шутник, — ехидным голоском проговорила невесть откуда взявшаяся Лиикир. — Вот и меня тоже обрёк... на бездну...

— А меня превратил в высокомерного сноба, — храм осветило ярким светом, а перед глазами присутствующих возник ангел-херувим.

— Рикиил... — охнул автор, почему-то желая провалиться сквозь землю... точнее в глубокий тартар, где его уже никто и никогда не найдёт.

— Эта скотина нас всех поставила в неловкое положение! — прорычала демоница, медленно превращаясь в демона, принимая своё истинное обличье. — Давай, Кир, разрежем его пополам, пусть помучится, раз не может проду написать! Может, хоть одна из его половинок окажется толковой. Рикиил, ты с нами?

— Конечно! — прозвучал раскатами низкий глас.

Во мгновение ока ангел и демон схватили автора за руки и потянули в разные стороны.

— Давай, Кир, разрежь его на две части!

Дело приобретало серьёзный неожиданный оборот. Автор чуть в штаны не напустил от такой перспективы. И тут его осенило, он попытался дёрнуться и прокричал:

— Что вы себе позволяете?!! Пустите! Я тут есть Господь Бог! Если я не напишу проду, Вам трубец всем! Пустите, твари! Только я ваш спаситель!

После этого крика, кажется, Кир опустил своё импровизированное оружие, а Рикиил немного ослабил хватку. И только Лиикир держал крепко, а потом внезапно отпустил.

— Значит, Бог, говоришь? — тёмные угли в глазницах недобро блеснули. — Спаситель? — коварный прищур. — А ты знаешь, что люди сделали со своим Богом-спасителем?

Внезапно в углу посветлело, и взору автора предстали две, приличных размеров, неотёсанные балки, подле которых лежала внушительная кувалда и стрёмного вида ржавые стержни.

— Повиси-ка на нём, — припевал Лиикир, — а когда надоест, будешь проду писать!

— Э-э-э, ты чего, — закашлялся автор, понимая, что дело принимает вовсе невесёлый оборот, пытаясь вытянуть назад упавшее в пятки сердце. — Что ещё...

— А чего? Я ж висел, по твоей, кстати, милости, и видишь, живой! — неприятно ухмыльнулся Кир, в тот момент тоже напоминая демона.

— Так по моей же милости и живой, — начал было автор.

— Ничего... Повисишь... годика с три... — прищурился Лиикир, — отпустим проду писать. А не напишешь, так на перманент тебя приколотим. Будешь на стене красоваться, как мёртвая мамка от пентюха. Зачем ты нам такой бесполезный?

Рикиил плотнее сжал запястье, а Кир, бросив осколок зеркала, который разлетелся вдребезги с печальным звоном, тоже подошёл и крепко сжал другое запястье автора. Лиикир же поднял одну из балок и понёс к ним.

И тут автора обуяла вселенская тоска. Он понимал, что разогнал почти всех своих читателей, обидел гамму, что не сильно-то способствует творческому процессу. А потом порвал всех критиков, но всё равно не смог написать продолжение. Автор почувствовал себя такой вселенской бездарностью, что ему стало абсолютно безразлично, что с ним будет. Похоже, его творческий путь здесь и сейчас прекратится. Из правого глаза скатилась скупая мужская слеза. Это был конец.

— Да делайте, что хотите, — с горечью произнёс он. — Всё равно я и вправду ни на что не способен...