03. Петрович. Придорожный камень

- Что-то в этот раз мало кандидатов, – охранник с противоположной стороны моста с презрительной усмешкой посмотрел на Петровича, - в прошлый раз хитрец Абу привёл с собой пару десятков.

- Не повезло палачу, – хохотнул охранник, шедший позади пленников, – значит скоро ему снова на охоту.

Гном с Алладином удивлённо переглянулись, и затем одновременно сплюнули.

Войдя в башню, они очутились в уставленной богатой, изысканной мебелью большой зале, в центре которой находилась сцена-эшафот. В углу на диване, отвернувшись к окну, сидел Абу.

- Ну здравствуй, палач, – прошипел Петрович.

Абу сглотнув, промолчал.

- Нашу мартышку вежливости не учили, – к пленникам приближалась высокая белокурая женщина в черном атласном платье и смеющейся маске. – Поднимайтесь на сцену.

Она некоторое время стояла и переводила взгляд с одного на другого, затем села в кресло:

- Как твое имя, чернявый?

- Алладин! - погонщик расправил плечи и гордо вздернул подбородок.

- Горец? – усмехнулась блондинка.

- Горец! - тихо ответил Алладин.

- Надеюсь, не Маклауд. Завтра начнем с тобой репетировать. А ты... – она повернулась к Петровичу, – жди своей очереди.

- Почему он, а не я? – не сдержавшись, крикнул гном.

- Таких, как ты, для главной роли нужно семеро, – расхохоталась хозяйка.

- Белоснежка хренова! – тихо буркнул Петрович, но женщина услышала.

- Низкорослый, не испытывай мое терпение, не торопи судьбу, – она встала и направилась к выходу.

Гном посмотрел вслед, и увидел на её затылке плачущую маску. Вошли охранники и увели новых актеров из башни. Абу так и не проронил ни слова.

- Какая сволочь эта обезьяна! – взорвался гном по возвращению в яму.

Алладин сидел молча.

Петрович, не дождавшись ответа, толкнул друга в плечо:

- О чем думаешь, Маклауд?

- Сам ты Мак... Я дом вспомнил. У нас в горах есть обычай: если парню нравиться девушка, а калым заплатить нечем, то девушку можно украсть... – начал Алладин, но гном его перебил:

- Так почему не украл? Сейчас жил бы дома?

- Так я украл! Но она по дороге сбежала... А когда догнал, поднял накидку, чтобы посмотреть ей в глаза, а там... – горец надолго замолчал.

- И что там? – не дождавшись продолжения, спросил Петрович.

- Там... была не она! – вздохнул Алладин.

- А кто? – удивился гном.

- Старуха какая-то... до сих пор не понимаю, как... – пожал плечами горец.

- Может слишком долго вёз? – предположил Петрович.

- Да пошёл ты... – отвернулся Алладин.

На следующий день пришли за горцем, а гном остался в яме. Кормили какой-то баландой, на вопросы охранники не отвечали.

Алладин вернулся уставший и сразу уснул. Три дня продолжалось одно и тоже. На четвертый горец дождался, когда сопровождающий его охранник ушел, и рассказал Петровичу, что встретил хорошего знакомого, и тот обещал помочь сбежать с острова. Только есть проблема: бежать можно днем, сразу после обеда и с обратной стороны острова, а на ту сторону выходит только одно окно башни, и это окно в спальне хозяйки. Алладин же в это время будет у Джунидеппы, а потому Петровичу придется это сделать одному.

- А как же ты? – расстроился гном.

- За меня не беспокойся, друг! Я справлюсь, – горец похлопал гнома по плечу.

На следующий день, охранник, принесший обед, как бы невзначай, забыл закрыть решетку. Петрович выждал несколько минут и выбрался из ямы. Стараясь не шуметь и не попадаться охранникам на глаза, он пробрался в намеченное место и увидел привязанную лодку с убранным парусом. Оглядываясь, он отвязал лодку, запрыгнул в неё и поднял парус. Поймав ветер, лодка заскользила по волнам, быстро удаляясь от острова.

Алладин стоял у окна башни, и с грустью смотрел вслед лодке с гномом на борту. Вдруг раздался пушечный выстрел, и через несколько секунд ядро в щепки разнесло лодку. Скупая слеза скатилась по щеке горца и, смахнув её, он не оборачиваясь произнес:

- Не на те галеры продал тебя Али.

- Но ты сам толкнул беднягу-погонщика под колёса арбы, чтобы гном занял его место в караване, - Джунидеппа подошла сзади к Алладину и, обняв, выглянула из-за его плеча. – Но согласись милый, какой у пьесы славный финал!

А в это время, выглядывая из-за камня, на влюбленную парочку смотрел гном, который кипел от ярости.

- Живой!?

Петрович обернулся: позади него стоял Абу и протягивал ему бутылку рома.

- А ты как здесь оказался? - подозрительно глядя на мартышку, гном выхватил у него бутылку.

- Пришел выпить за упокой... или теперь за здравие... – пожал плечами Абу. – А почему ты остался?

- А я не остался, – Петрович сделал глоток, – когда поднял парус, и лодка стала удаляться от берега, услышал, что кто-то назвал меня по имени. Оглянулся – Агнесса! Ну я и спрыгнул.

- Тебе надо домой, – Абу смотрел на море.

- Знаю! Вот только рассчитаюсь с Джунидеппой. Кстати, а кто такой меткий стрелок, что на таком расстоянии попал в лодку? – гном приложился к бутылке, но увидев, что Абу опустил голову, поперхнулся, – ты?!

- Я... И прошу, не надо мстить Джунидеппе. Она женщина, и ей просто скучно... – прошептал Абу.

"Скучно ей – подумал Петрович, – сучка крашенна!"

- Кстати, а почему ты её защищаешь? – спросил Петрович.

- Ну так, сестра же... – и увидев, как у гнома от удивления полезли глаза на лоб, поспешил добавить, – названная, Петрович, названная.