Земли бабочки (в соавторстве с Эфой)

18.06.18 - 05.07.18

Время перевалило за полночь, но Борис все еще не ложился. Он неторопливо приводил в порядок свою энтомологическую коллекцию, бережно перебирая многочисленные экземпляры. Под мутноватым стеклом загадочно поблескивали крыльями разнообразные жуки, соседствуя рядом с пугающих размеров кузнечиками и стрекозами. Но больше всего в коллекции было удивительной красоты бабочек, всевозможных видов и расцветок. Большинство из них Борис выкупал или обменивал по баснословным ценам у отечественных и зарубежных коллекционеров.

Увлечение коллекцией началось еще на последнем курсе университета, благо, доставшийся от родителей, солидный капитал, позволял такую роскошь. Из-за этого своего хобби и замкнутого, угрюмого характера Борис не обзавелся друзьями. Да и на поиски девушки времени не оставалось, что, впрочем, не особо расстраивало будущего ученого. Насекомые успешно заменяли ему друзей и личную жизнь.

Защитив диплом, а следом и докторскую диссертацию, Борис - теперь уже профессор Нерубин, часто ездил за границу, налаживая связи с зарубежными коллегами. Из загранпоездок он частенько привозил новые экземпляры для драгоценной коллекции. С годами, безобидное увлечение переросло в манию - количество редких насекомых росло, окончательно отдаляя энтузиаста от мира людей. Иногда, профессор даже ощущал странное родство с экземплярами своей коллекции - впрочем, это его не особо беспокоило.

Больше всего, профессор мечтал найти новый, еще не открытый никем вид насекомого, но пока ему не слишком везло. Всевозможная литература по редким видам насекомых, ночные бдения на сайтах таких же сумасшедших коллецционеров, бесконечные экспедиции в тропики - безрезультатно.

Видимо, от постоянного нервного перенапряжения, начались проблемы со сном. Хроническая бессонница сменилась кошмарами. Борис видел себя в незнакомом лесу, отдаленно похожем на джунгли. Растения вокруг были ему абсолютно незнакомы, как и сама местность. Пленник метался среди странных деревьев с искривленными черными стволами, тщетно пытаясь найти выход. А потом появлялась она. Прозрачные крылья мягко шуршали, вызывая необъяснимую дрожь. Умом Борис понимал, что перед ним всего лишь бабочка, пусть и размером почти с человека, но не мог справиться с волной необъяснимого, панического ужаса. Каждый раз, когда бабочка подлетала ближе, почти касаясь крыльями его лица, Борис просыпался в холодном поту.

Неделю спустя, профессор увидел новую версию сна. После изнурительного рабочего дня и борьбы с непроходимой тупостью парочки практикантов-новичков, Борис чувствовал, что череп буквально готов лопнуть. Оказавшись, наконец, дома, ученый разделся, скинул одежду в угол неопрятной кучей, и, не тратя время на ужин, мешком рухнул в постель.

Сон навалился сразу. Правда, в первую минуту, Борису показалось, что он продолжает бодрствовать - настолько реалистичными были ощущения. Запах сырой, прелой листвы, колкая трава под щекой. Откуда-то сверху, раздавалось хрипловатое чириканье. Как ни старался Борис, определить к какому виду относится птаха, ему не удалось. Убедившись, что лес вокруг не торопится исчезать, Борис решился встать на ноги. Голова слегка кружилась, но, странным образом, в теле чувствовалась пьянящая легкость. Трава под ногами слегка пружинила - только сейчас, ученый понял, что шагает босиком. Оглядев себя, он убедился, что на нем та самая пижама, в которой он лег спать. Удивиться настолько странной реалистичности сна, Борис не успел - сзади что-то прошелестело. Крылья?

- Это еще что такое? - Борис резко повернул голову, отчего шейные позвонки протестующе хрустнули, совсем как наяву. Но, летающее нечто уже скрылось из виду. Профессор вздохнул и огляделся по сторонам. На этот раз, привычная картина сна несколько изменилась. Лес вокруг казался смешанным - часть растений была ему по-прежнему незнакома, но сейчас в нем попадались и "родные" виды.

Из почвы вверх тянули головки лютики, соперничая с шершавыми палочками подорожника. Наверху, в кронах деревьев, продолжала хрипло надрываться какая-то горластая птица. Еще одно отличие сна состояло в невероятно реалистичных физических ощущениях. Чувствительно наколов ступню об острый камешек, Борис стал внимательнее смотреть под ноги. Он медленно брел среди деревьев, ожидая, пока затянувшийся сон не закончится сам по себе, но лес вокруг не спешил исчезать. Вдыхая спертый, пропитанный влагой воздух, профессор чувствовал, что жажда усиливается с каждой минутой. Как и ощущение неправильности происходящего - разве во сне может настолько сильно болеть нога, наколотая об несуществующий камешек?

Борис не сразу заметил просвет впереди. Позабыв обо всем на свете, даже про больную ногу, он поспешил вперед, и раздвинул спутанные ветви. Наконец-то, поляна!

То, что она может быть намного опаснее самого леса, Борис даже не подумал - настолько ему опротивело блуждание среди искривленных стволов и густой, влажной травы. Профессор шагнул вперед, жмурясь от яркого света, непривычного после полумрака чащобы.

И застыл. Открывшееся взору зрелище заставило похолодеть.

Широкую, залитую солнцем поляну украшал частокол из побуревших от времени и сырости, высоких кольев. Трава под ними тоже была бурой. Задрав голову, Борис понял, почему. На колья были насажены люди. От одних остались лишь желтоватые кости, да клочья истлевшей одежды, другие выглядели так, будто их насадили только вчера. Острые концы кольев торчали из широко разинутых ртов. Потеки крови украшали разбухшую от влаги древесину, стекая вниз живописными струйками. Горячий, сырой воздух пах кровью. И разложением - Борис почувствовал, как желудок сжимается в тугой ком и стиснул зубы, борясь с тошнотой. Тут, один из насаженных на колья людей, слабо застонал. Значит, некоторые из них еще живы?!

Только теперь, профессор заметил, что большая часть скелетов будто обглодана. На костях виднелись явные отметины зубов. Грызуны, или какие-то здешние хищники? Руки и ноги покойных были вывернуты под неестественным углом, будто кто-то со злостью ломал им конечности, перед тем, как насадить на страшные острия.

- Но кто мог так сделать? Зачем? - Борис не узнал свой голос - настолько фальшиво и испуганно тот прозвучал. Несчастный, насаженный на кол, снова глухо застонал. Запах крови и гнили стал невыносимым. Профессор попятился, не в силах оставаться в этом месте ни секунды. Бежать - и как можно быстрее, пока нечто, сотворившее такое с этими несчастными, не вернулось сюда.

Внезапно, Борис уловил спиной дёрганые колебания в воздухе - будто кто-то быстро-быстро работал веером.

Профессор обернулся, и на долю секунды увидел, как нечто прозрачное скрывается за дальними стволами.

Борис проснулся своей постели, задыхаясь от ужаса. Простыня насквозь пропиталась потом, во рту пересохло. Спустив ноги на пол, профессор почувствовал в ступне резкую боль.

С той ночи, реальность превратилась в кошмар - Борис боялся заснуть и снова увидеть тот безумный сон. Собственная коллекция теперь пугала - профессору все время казалось, что насаженные на тонкие иглы бабочки трепещут крыльями, словно живые. Жуки издавали еле слышное гудение, стрекозы двигали крошечными лапками, будто пытаясь соскочить со своих иголок. Однажды утром, пока Борис заваривал кофе, на край стола опустилась крупная бабочка. Ее крылышки переливались всеми цветами радуги, а на спинке открывалась и закрывалась крошечная пасть, усеянная острыми зубками.

- Пошла отсюда, сгинь! - профессор схватил валявшуюся на столе газету и опустил на жуткое насекомое. Когда он поднял газету, на столешнице ничего не было. Борис почувствовал, что медленно сходит с ума.

По дороге в университет, он чувствовал, что буквально засыпает за рулем машины. Двойная порция крепкого кофе в этот раз ничем не помогла.

- Черт... нельзя столько обходиться без сна! Это разрушает мозг и нервную систему! - Борис включил радио, добавив звук почти до упора. Еще не хватало отключиться и попасть в аварию!

Оглушительные вопли какого-то современного псевдопевца помогли наконец проснуться окончательно. Профессор посмотрел в зеркальце и вздрогнул. Весь салон машины кишел крупными серыми бабочками. Борис сморгнул - бабочки исчезли.

- Что за бред? Галлюцинации от недосыпания? Или просто переутомление? - Борис начал рассуждать вслух, успокаиваясь от звуков собственного голоса. - Тогда нужно просто взять отгул на несколько дней и отоспаться. Если галлюцинации не прекратятся - дело плохо. Значит, уважаемый Борис Аркадьевич, вам пора на прием к психиатру. И чем быстрее, тем лучше!

В салоне потемнело. По стеклу заскребли ветки. Воздух сгустился, стал терпким и влажным, с запахом травы и сырой древесины.

- Нет, этого нет! Это просто очередная галлюцинация! - Борис сморгнул, но скрежет веток по стеклу никуда не делся. Профессор попытался нажать педаль тормоза, но не смог ее нащупать. Ладони больно закололо - руль под руками быстро обрастал колючими побегами какого-то растения. Сиденье проседало, становилось мягким и влажным.

- Нет, нет! Нет!!! - Борис понял, что сидит на куче прелой листвы, посреди знакомого леса. Над головой хрипло орали пичуги, солнце с трудом пробивалось сквозь переплетенные ветви деревьев. С трудом поднявшись, профессор медленно двинулся вперед. Он надеялся, что через какое-то время, сон исчезнет, и можно будет открыть глаза в своей постели. А пока, все, что ему оставалось - следовать сценарию кошмара.

Поляна открылась почти сразу. Казалось бы, с прошлого раза ничего не изменилось, но взгляд Бориса выхватил новую деталь. Посреди поляны красовался новый кол, вдвое выше остальных. Он был совсем свежий - дерево еще не успела потемнеть и разбухнуть. Острие зловеще белело в вышине, притягивая взгляд. Профессор попятился, чувствуя в животе неприятный холодок. Нужно бежать отсюда, и как можно скорее!

Шорох крыльев над головой заставил его подскочить.

Она парила высоко в воздухе, прозрачные легкие крылышки переливались всеми цветами радуги. Мелькнула нелепая мысль, что на такой огромный экземпляр пришлось бы искать не иголку, а целое копье... или кол?

Ведь бабочек, размером больше человека, просто не бывает в природе!

Борис кинулся бежать, но поскользнулся на влажной траве. Нога подвернулась и профессор полетел на землю. Но упасть не успел. Что-то острое впилось в загривок и рывком подняло его в воздух. Вывернув шею, Борис с ужасом понял, что огромная бабочка (бабочка ли?) тащит его куда-то, сжимая чешуйчатыми лапками. На мягком, пульсирующем брюшке непрерывно открывалась и закрывалась пасть со множеством острых зубов. Борис попытался вырваться, но спину пронзила такая боль, что он закричал. Потом его взгляд остановился на том, что ждало внизу.

- Нет, не надо! Стой, пожалуйста! Умоляю!

Острые клещи на спине разжались и профессор полетел вниз, где его дожидалось заточенное острие.

Через три дня, бабочка вернулась на поляну. Тело, насаженное на кол, уже не трепыхалось - от него исходил нежный, сладковатый аромат созревшей пищи. Бабочка неторопливо покружилась над ним, наслаждаясь предвкушением, потом опустилась вниз и принялась за еду.

Профессор Нерубин погиб в аварии, заснув за рулем своей "Нексии", по дороге в университет. Коллеги и студенты говорили, что в последнее время, профессор выглядел рассеянным и засыпал буквально на ходу. В ходе следствия, были обнаружены некоторые странности, которые впоследствии скрыли от журналистов. Несмотря на то, что тело профессора было извлечено из салона буквально через полчаса после аварии, оно успело изрядно разложиться. Кроме того, на нем были обнаружены странные следы, напоминающие отпечатки зубов хищного зверька. Патологоанатом, вскрывавший тело профессора, также не стал указывать в отчете, что в брюшной полости трупа были обнаружены личинки неизвестного насекомого. Спустя несколько минут после извлечения, личинки буквально растворились в воздухе.

Случай смерти профессора, Бориса Аркадьевича Нерубина, до сих остается одним из самых загадочных по сей день.