11. Я живой

Ну вот, думаю, на сегодня хватит.

Серега.
База "Лаба".
Второе свидание.


Когда пришел Зевс, мы с Василием играли в нарды. Вообще, несмотря на угрюмую физиономию и привычку чесать за ухом здоровенным тесаком, мой сосед оказался отличным парнем.
- Вася, ты мухлюешь, - сказал я после второго подряд "шестого куша". В том, что я проиграю, сомнений не было - теперь я просто старался избежать "марса".
- Ты мои пальцы видел? - парировал Вася, потрясая здоровенными ручищами. - Да я ими еле-еле зарики удерживаю! Ты че, в натуре думаешь, что я ими могу камни подкручивать?
- Вот-вот, и оправдания, как у обычного каталы с Девятки! - усмехнулся я.
- А обычный катала может тебе руку из плеча вырвать и ей же отх…рить? - Вася состряпал свирепую рожу.
- Обычный нет... Ладно, Вась, ты - необычный катала.
- Вот то-то же...
- То есть, ты признаешь, что ты катала! - выпалил я и засмеялся.
- Да бросай уже, сморчок.
Когда партия была закончена ("Марса" избежать не удалось), Зевс отвел меня в сторонку и сказал:
- Я говорил с Доком... Короче, ему удалось законсервировать вирус... Ну, или что-то типа того, я в их терминах не шарю. Он даже сказал, что ты сегодня можешь увидеть Катю.
Это была замечательная новость. Просто великолепная. Катя поправляется, ей уже лучше - Док даже разрешил мне увидеться с ней. Жизнь налаживается.
Зевс объяснил мне, что Максим - один из подопытных Дока. Ему было введены те же самые препараты, что и другим уберам, и он должен был стать одним из защитников Лабы, но был инфицирован. Вирус не убил его - какое-то время Максим был мертв и его мозг получил определенные повреждения, но убер выжил.
Вирус в его организме мутировал - некоторые симптомы, такие как немотивированные приступы агрессии, преобладание животных инстинктов над человеческими, постоянная потребность в пище, остались, но зараза перестала быть смертельной... Она не превращала носителя в ходячего мертвеца - неповоротливого и тупого.
Мутировавший вирус теперь мог превратить человека в убера, хоть и неуравновешенного. А это намного страшнее ставших привычными мертвяков.
Откуда у Зевса такая информация, я не знал. Но послушать его было интересно. Зевс вообще был отличным собеседником.


В лаборатории меня встретил убер в белом халате, который представился Игнатом.
- Вижу, вы удивлены, - халат на нем не был застегнут. Да что там, он еле сходился на могучей груди здоровяка. - Наверное, не ожидали увидеть здесь громилу вроде меня.
- Э-э-э... - да он буквально прочитал мои мысли, с языка снял. - Ну что вы, я ожидал чего-то подобного.
Игнат улыбнулся и жестом остановил слабенький поток неуклюжего вранья.
- Не стоит, Сергей. Я же понимаю - мы не похожи на тех, кто работает в лаборатории и знает что-то помимо разнообразных способов убийства... По большей части, так и обстоит дело, но обычных людей на базе почти нет. Только на ферме - но их там немного. Даже наших женщин Док... кхм... подготовил... В общем, Валентину Петровичу тоже нужно отдыхать, а значит, ему нужны помощники, которые умеют думать.
Умная, правильная речь, хорошая дикция. Я присмотрелся к Игнату - от обычного человека его отличала только комплекция. Лицо интеллигентное, умное, с правильными, хоть и крупными чертами. Такой человек мог бы родиться на свет и без экспериментов - два с половиной метра ростом, килограмм под двести весом. Я в какой-то книжке читал, что великаны рождались во все времена... Вот только двигался он нормально - у обычного человека суставы бы не смогли выдержать таких нагрузок.
- И давно вы помогаете Доку? - спросил я, когда мы шли по длинному коридору, ведущему, как я понял, к помещению, в котором находилась Катя.
- С самого начала, - ответил Игнат. - Я был его лаборантом - он сам меня выбрал. Когда я попросился в подопытную группу, он долго не соглашался, говорил, что я ему как сын, что рисковать нет смысла...
- Разумные слова, - согласился я с доводами Дока.
- Возможно. Но почему тогда можно рисковать солдатами? У них ведь тоже есть родители...
- И он согласился?
- Нет. Просто я сделал одному из подопытных витаминную инъекцию, а У-вакцину вколол себе самостоятельно, без ведома Дока.
- Дела... - пробормотал я.
Игнат улыбнулся чему-то, затем указав в сторону, где, должно быть, находилась Катя.
- Она ждет вас.
- Тебя, - улыбнулся я и протянул уберу руку. - Игнат, давай на «ты».
Здоровяк на секунду отвел глаза - не думал, что он такой сентиментальный - и пожал мне руку.
- До скорого, Сергей, - ответил он перед тем, как открыть передо мной массивную железную дверь.


Твою мать! Ну ведь мог же догадаться - зачем кому-то держать молодую девушку за тяжеленной металлической дверью?
Как только я вошел в темный, освещаемый тусклыми лампами, расположенными вдоль стен, коридор, размерами два на два, за мной тут же захлопнулась дверь. Я просто тупо стоял и слушал, как ключ щелкает, поворачиваясь, сначала в одном замке, потом в другом.
- Игнат, че за дела? - закричал я, заглядывая в замочную скважину.
- Простите, Сергей! Мне правда жаль, - через дверь было слышно хреново, так что понять по интонации, правда ли Игнату было жалко, было проблематично.
- Ганд...н ты, Игнат! - крикнул я, и несколько раз долбанул кулаком о металл. - Сука, открой дверь! Су-у-ука!
Что происходило, я не понимал, но то, что я вляпался в дерьмовую историю, было очевидно. Точнее, меня «вляпали». Постояв у двери несколько минут и потеряв всякую надежду на то, что её вот-вот откроют и все окажется глупым розыгрышем, я побрел вглубь квадратного коридора. Слабенькие лампочки в простеньких грязных плафонах горели через три-четыре, экономно разбрасывая тусклый электрический свет.
В детстве, до пандемии, я читал в какой-то книжке о расстрельных коридорах. Приговоренных к смерти преступников выводили под каким-то предлогом из камеры и долго водили по запутанной системе ходов. А потом, без предупреждения, стреляли в затылок. Хорошо, что у меня за спиной никого нет... Знать бы еще, что там впереди.
А впереди меня ждала еще одна металлическая дверь, в которую я и уперся, метров через триста, повернув раза два. Дверь была не заперта. Хотя, какой смысл обрекать меня на голодную смерть в темном коридоре, когда можно было по-тихому свернуть шею и выбросить за заборчик, на радость местным мертвякам.
Собравшись с духом, я дернул ручку на себя...


Камера, а это, безусловно, камера, хоть и огромная, была очень странной. Вместо решеток - толстые стеклянные стены. Прозрачные, чистые - Док, видимо, не хотел пропустить что-нибудь интересное.
Прикрученная к полу койка; параша, похожая на те, что были в отечественных школах - с ребристыми площадками для ног; миска с сырым мясом на полу возле кровати - вот и все убогое убранство по-медицински чистой камеры...
За пределами прозрачной клетки было намного темнее, чем внутри – под потолком палаты ярко горели две люминесцентные лампы, поэтому разглядеть хоть что-то сквозь стекло я не смог. Но я знал. Знал, что этот больной ублюдок сейчас наблюдает за мной. Возможно, у него даже встал от предвкушения интересного опыта... Чертов психопат.
На казенном ложе, спиной ко мне, лежала девушка в больничной пижаме. Лица её я не видел, но понял, что это Катя. Было даже слышно, как она дышит – часто, громко и хрипло.
Значит, Зевс врал. Катю не вылечили. А меня, по всей видимости, съедят...
Я потихоньку начал пятиться к двери, стараясь не то, что не шуметь - не дышать...
Громкий электрический сигнал, который, казалось, заполнил всю камеру, совпал с щелчком позади меня. Когда я подбежал к двери, то понял, что это был звук магнитного замка...
"Я заперт", - подумал я и обернулся.
Катя стояла на расстоянии вытянутой руки от меня... Она не была похожа на мертвяка или на мутанта Максима. Но взгляд у нее был... Она смотрела на меня как... как на кусок мяса.
- Катя, это я, Сергей...


Шнырь.
Некрополь.
Дети - цветы жизни...


Детишкам было плохо. Дима еще держался, а Арсена постоянно рвало, из носа шла кровь. Парень уснул только к утру.
Дима же наоборот - спал почти все время. Шнырь уже, было, подумал, что парнишка помер и проверил свою гипотезу, пнув его в ребра, но, услышав жалобный стон, понял, что тот в порядке.


Уже несколько дней Шнырь со своими подопечными жил в заброшенном продуктовом магазине с выбитыми стеклами, в комнатке для персонала. Местных мертвяков он перебил, чтобы не пытались сожрать еще слабеньких парней, пока мутант охотился.
В основном он таскал неофитам крыс и голубей, но в этот раз "детишек" ожидал поистине королевский пир.
- Налетай, молодежь, - прорычал Шнырь и бросил на пыльную клеенку, прибитую к видавшему виды столу, две собачьи туши. Арсен уже пришел в себя - он первым почувствовал запах свежей крови и, бросившись к мертвой псине, начал рвать её тело руками, зубами вгрызаясь в еще теплую плоть. Вскоре к нему присоединился и Дима.
Шнырь смотрел на разрывающих собачьи туши парней и испытывал чувства, сродни отцовским.
"Сейчас эти двое - голодные звери, - подумал "папа". - Точнее, щенки. Думают инстинктами, тело требует пищи... Совсем как я недавно. Но ничего, я о них позабочусь".
- Дима, отстань от брата! Жри свою псину!
Шнырь, впервые в своей жизни, по-настоящему заботился о ком-то...


Серега.
Лаба. Прозрачная камера.
В некоторых девушек лучше не влюбляться.


- Катя, это я, Сергей...
Я проклял все - и то, что спас девчонку от мертвяков в "Континенте", и то, что поперся вызволять её из лап любвеобильного мутанта, и то, что уговорил-таки Бера разрешить мне идти вместе с его группой.
Да, мысли, не достойные мужика... Но мне было очень страшно.
Жуткий взгляд пустых стеклянных глаз пригвоздил меня к холодному металлу запертой двери. Девушка часто и шумно дышала, время от времени втягивая воздух ноздрями, как будто принюхиваясь.
- Катенька... Пожалуйста, не надо, - жалобно промямлил я, когда девушка подошла ближе, одновременно прикидывая, каковы шансы вырубить её одним ударом.
Лоб девушки перечеркнула напряженная морщинка - она задумчиво свела брови. Задумчиво... Это хорошо.
- Катя, это я - Сергей, - я старался говорить медленно и дружелюбно, но голос все еще дрожал от страха, и получалось нечто похожее на козлиное блеянье. - Вспомни: "Континент", Оплот, тебя похитил Максим.
Девушка отшатнулась, так, как будто её ударили по лицу. Она попятилась назад, упала на пол и стала быстро пятиться, пока не уперлась в кровать, под которую и забилась. Через секунду девушка начала плакать, всхлипывать, бормотать что-то неразборчивое.
"Да что он с ней сделал?", - подумал я. Страх потихоньку начинал уступать место жалости.
- Катя, я убил его! - сказал я, подходя к кровати. - Он больше тебя не обидит. Никогда. Ты в безопасности.
Но девушка не слушала меня. Она продолжала плакать и тихо причитать.
Раздавшийся позади сигнал и последовавший за ним щелчок магнитного замка оповестил о том, что дверь открыта. Я секунду помедлил, но все-таки вышел из камеры.