Горячая еда

Было очень холодно. Холодно на столько, что ощущалось будто кости покрылись льдом, а мясо на них заледенело. Но к холоду добавилось чувство голода. Голод въелся в мысли и выбил все из головы. Будто не ел вечность и внутри уже не осталось ничего, что можно было бы переварить. И тут почуялась еду. Из-за рта вырвался стон наполовину с шипением. Ноги сами понесли в сторону запаха. Вот она уже за углом, осталось обойти дом, слышно, как жертва испугалась и заскулила. «Это собака» - почему-то всплыло в голове. Еда пыталась убежать, но её держала веревка. Мыслей в голове не осталось, руки вытянулись вперед, схватили еду и зубы впились в бок, начиная разрывать плоть, разгрызать кости. Теплая кровь и мясо быстро кончилось, и на земле остались лежать разгрызенные кости. Голод с холодом отступил и по телу разлилось приятное, согревающее тепло. Блаженство длилось не долго. Снова появился озноб, после начал ощущаться холод, ещё чуть-чуть и он начал пробираться до костей. В голове опять не осталось мыслей, кроме голода и ненависти. Лютой ненависть к еде, у которой есть тепло, но которым она не делится. Опять почуялась еда. И не одна, а сразу много. Еда сама шла сюда. Ноги пошли на запах, руки вытянулись вперед. Нужно быстрее схватить, повалить, разорвать, напиться крови и … согреться. В отличии от маленькой еды, эти были большие и в руках у них было железо, палки, что-то ещё.
- Мужики, это же Матвей. Его месяц назад похоронили. – сказала одна еда.
- Говорил я чтоб глубже закапывали, но никто не послушал. Вон ещё и Шарика сожрал, упырь поганый. – сказала другая еда.
Ноги сами понеслись к еде, руки тянулись вперед, но, когда оставалось совсем чуть-чуть, одна еда подняла короткое дерево, и из него вылетело железо. Она попало в голову и опрокинуло на спину. Больно не было, вообще ничего не было кроме мучительного голода. Тело пыталось встать, чтоб скорее начать рвать на куски и наконец-то насытиться, но еда прибежала сама и начала тыкать железками. Вскоре перестали подчиняться руки, ноги, а голова откатилась от тела. Глаза увидели, как лежало полусгнившее туловище, отдельно валялись отрубленные руки и ноги. Еда собрала все вместе, разложило много дерева, и сделало огонь. Голову подняли и кинули к остальным частям тела, но даже в этом огне, где жарилась кожа и кости быстро превратились в угли, все равно было жутко холодно.