14. Банщик из Ада. Эпилог

Адская Баня вновь принимала гостей. Клубы белесого пара заполняли помещение, кипела в громадных котлах ароматная темно-вишневая кровь. Вмурованные в стены человеческие тела хрипели, стонали и выли, корчась в агонии. Из разверстых ран и открытых ртов хлестали алые струи, создавая причудливые водопады. Демоны и нечисть самого разного вида, спешили со всех уровней, чтобы приветствовать вернувшегося.

- Добро пожаловать домой, Нъофах`Ра-до Ши! - слышалось со всех сторон. Хрупкая маленькая Чара подбежала к Банщику и, обвив его шею руками, поцеловала в губы. Высокий тип в птичьей маске похлопал его по плечу четырехпалой высохшей лапкой. Мужчина с головой мертвого шакала и пустыми гноящимися глазницами, ласково обнял за плечи. Крошечные, похожие на помесь крыс и свиней, крылатые тварюшки порхали вокруг, радостно пища, норовили ласково куснуть за ухо. Последний подарок старшего брата... Валентин Грибоедов, он же местный, горячо любимый всеми Банщик, наконец, был по-настоящему дома. Человеческая жизнь казалась тусклым сном, крошечным, незначительным эпизодом. Как хорошо вернуться! Спасибо Властителю и Великой Тьме!

Властитель... какой детской теперь казалась попытка восстать против Его могущества. Только теперь прощенный демон понял, с какой целью ему были даны тринадцать лет в человеческой плоти. Достаточный срок, чтобы понять все. Понять, зачем демонам нужны смертные.

Верховный стоял неподалеку, скрестив на груди руки и молча смотрел на бывшего мятежника. Как и прежде, бездонно-черные глаза видели насквозь. Как глупо было полагать когда-то, что он не знал о грядущем восстании. Или что собирался его допускать. Просто Властитель дал Банщику и Аангу, одному из своих лучших воинов, немного поиграть, точно неразумным детям. Увы - они ничего не поняли. Теперь, старшего и горячо любимого брата, больше нет, а ему, Ра-до Ши, дали один-единственный, последний шанс...

- Прости, - шептал он, целуя край плаща. - Прости... великий...

Тонкие холеные пальцы погладили его по голове, приподняли подбородок:

- Набрался ума, я вижу? Хорошо... теперь те земли, где свершилось перерождение, твои по праву. Распоряжайся ими разумно, мой мальчик.

- А моя мать? Что будет с ней?

- Это решать тебе. Думаю, годы среди смертных научили тебя быть если не разумным, то благодарным!

И он был благодарен. Благодарен, как никогда! Властителю, простившему ослушника, братьям и сестрам, некогда вымолившим ему прощение, а после оберегавшим жизнь его будущей матери. И ей самой. И даже тем бедолагам, что служили топливом в Адской Бане и отдавали горячую кровь на благо и удовольствие нечистой силе. Скоро топлива станет еще больше, демоны будут принимать горячие алые ванны, пить человеческое страдание из резных золотых кубков. А слух их будут услаждать стоны обреченных душ.

Но старший брат больше никогда не войдет сюда; не зазвучат знакомые шаги по каменным плитам, не раздастся раскатистый смех. И Ра-до Ши больше не подаст ему дымящегося кровавого вина в высоком бокале. Он подвел Аанга. И эта боль будет преследовать его вечность - в отличие от смертных умов, память демона не становится слабее с годами. Властитель даровал ему прощение, зная об этом заранее. Странно было бы расчитывать на иное. Предательство можно простить, но забыть - никогда!

Отойдя в самый дальний угол, подальше от любопытных глаз, Банщик опустился на колени. Вопли и мольбы корчащихся в муках, живых стен заглушили его горькие рыдания...

***

Вера лениво потягивала мартини, вполуха слушая криминальные сводки. Теракты, перестрелки в магазинах, смерти знаменитостей, аварии на дорогах. Убийства в школах, пропажи детей... сейчас, когда она знала, что за всем этим стоит, новости не производили впечатления. Исчез повод постоянно вопрошать, узнав об очередном, найденном кем-то, детском трупике: "господи, за что?!" Ответ прост - темной братии надо кушать, только и всего. А кушают они боль, ужас, панику, пролитую кровь и развороченные внутренности. И запивают все это страданием, добавляя туда оливку из ненависти, щепотку ревности, пару капель предательства и подлости. Вера вживую (спасибо Вальке) видела, как негатив, активно выделяемый щедрым человеческим стадом, пропитывает землю и стекает внутрь липкой черной жижей. В этой жиже копошатся слепые жирные личинки, плодятся черви и ядовитые жуки. А потом выходят на поверхность земли, невидимые глазу. И пожирают заживо людей, выедая внутренности. Вот и ходят по земле с виду простые обыватели, а внутри кипит вонючая черная слизь. Даже в их крошечном городке больше половины жителей - уже давно полусгнившие переродки. Только кто это видит? Бог? Возможно. Тьма и Свет уже давно поделили человечество на части - темные налево, светлые направо. А остальные - так, говядинка. Помнится, кто-то про конец света говорил - отец Феофан, вроде как... откуда же ему, старенькому, было знать, что никому свыше этот апокалипсис даром не сдался. Кто же забивает разом всех своих дойных коров?

В дверь позвонили. Вера не спеша отставила бокал. В голове стоял легкий туман, ноги заплетались - сколько же она выпила сегодня? Да какая, к черту, разница... ей теперь можно все!

На пороге переминалась с ноги на ногу Любка Рогова из квартиры напротив. Под глазом наливался сочный фингал, нижняя губа опухала на глазах. За ее руку цеплялась крошечная девочка в голубом халатике с мышатами.

- Верунь, у меня Пашка опять буянит! Представляешь, завалился домой с мужиками, сначала пиво хлестали, потом Пашка в магазин побежал за пузырем. Ты за Катюней моей не присмотришь? На часик всего, потом я этого урода спать уложу. Выручишь, Верунь?

Вера равнодушно кивнула. Накормила Катюшу супом, отвела в комнату и вручила ей плюшевого домовенка - любимую когда-то игрушку сына.

- Посиди пока здесь, - велела она девочке. - Я буду пирог печь - любишь пироги? Какая начинка больше нравится?

- С кайтошкой, - пролепетала девочка, теребя домовенка за бороду. Вера улыбнулась и вышла из комнаты.

Она не обратила внимания на кисельно-зыбкую серую тень, медленно просачивающуюся под дверь - в конце-концов, кушать хочется всем. Из комнаты донесся тоненький испуганный писк, затем все стихло.

Вера не обернулась. Пора ставить тесто для пирога - через пару часов вернется Валька, а у нее еще ничего толком не готово.

Вспомнился недавний разговор с сыном:

- Почему ты не избавился от меня, как от Димки и Глеба? Я ведь больше не нужна тебе.

- Потому, что ты - мать. Ты носила меня под сердцем и питала своей кровью. На тебе печать Тьмы, поставленная еще до рождения. И церковь, куда так любишь ходить, бессильна ее стереть, как и все молитвы. Богу ты с такой отметиной не интересна - не примет тебя светлая сторона, и не надейся! Конечно, можешь снова попытаться натравить на меня какого-нибудь святошу - да не бледней так, я знаю, что того чокнутого старика и его секту послала именно ты! Исключительно из лучших побуждений, понимаю... только учти - против истинного Темного, крест и святая водичка бесполезны. Можешь попробовать меня зарезать, отравить или сжечь - не поможет. Можешь изводить себя бесполезным раскаянием, залезть в петлю или вскрыть вены. Только учти - умереть я тебе не позволю. Ты моя мать.

- Но ты не мой сын. Как твое настоящее имя?

- Нъофах`Ра-до Ши. По другому меня называют Адским Банщиком. Однажды я позову тебя в свою баню, если захочешь, а пока - выбор за тобой. Можешь меня ненавидеть и страдать всю свою человеческую жизнь, а можешь просто принять все как есть. Принять в себя Тьму и служить Ей. Это зачтется, когда истечет твой срок здесь, на земле.

Наливая в бокал очередную порцию мартини, Вера вышла на балкон. Под окнами панковатого вида парень с гоготом таскал за ядовито-зеленые патлы свою подругу. Та награждала его пинками, изрыгая отборные маты. Недалеко, возле мусорных бачков, шумно делили добычу два маргинала. Мир живых - веселое место, что ни говори! И временами, не так уж сильно отличается от истинного Ада.

Что же ей, все-таки, выбрать?

Конец...