Призыв 11

Подбежал разводящий со свободной сменой – скрутили нарушителя. Хотя, по чести сказать, от Ивана ему досталось порядком, а главное, что прикладом Кулаков чёрному похоже ключицу перебил, одна рука висела плетью. Затем ещё люди подбежали.

- В полицию нужно доставить… В охранное отделение сообщить, - раздавались голоса. Окружив плотным кольцом, задержанного повели к зданию штаба, в караулку для разбирательства.

- Молодец, Кулаков, - похлопал парня по плечу подпоручик Харланов, который так же дежурил в эту ночь и оказался в группе, прибывшей на помощь, - Нужно тебя к награде представить.

- Рад стараться, - вытянулся Иван и поморщился разбитым лицом, уж очень по низу рёбер болело.

- Эка, братец, - заметил офицер, - да ты ранен. Эй, кто старший смены? Воинов? Подмените солдата в карауле, я его отвезу к медикам.

Выходя за ворота артпарка, Иван увидел, что прибыл инженер Луцкий.

- Разрешите обратиться к господину инженеру, рассказать надо…

- После расскажешь. Сейчас к фельдшеру идём. Да, братец, - подмигнул подпоручик, - повезло тебе, что этот (он чуть замялся, подбирая слово) басурманин один оказался.

Вот когда порадуешься, что войска стягивались для манёвров в большом количестве – медиков тоже добавилось, были созданы несколько дополнительных госпиталей и фельдшерских пунктов. Дежурный фельдшер осмотрел раны Ивана, ощупал рёбра и пришёл к неутешительному выводу:

- Трещина. От несения службы отстранить на 2 недели. И полежать дней пять.

После этого обработал ссадины йодным раствором и наложил тугую повязку.

***

Но отдохнуть Кулакову не дали. Не успел он расслабиться на койке, благо никто не мешал – на 4 места один болящий, как в палату в сопровождении командира роты поручика Вуича, зашёл незнакомый штабс-капитан с пронзительным взглядом серых глаз, немного скрытых пенсне, с высоким лбом и бородкой-эспаньолкой.

- Вот он, наш герой, - кивком головы указал Вуич, словно можно было ошибиться, наверное, сам немного волновался, - Кулаков Иван.

- Не нужно вставать, - рукой придержал незнакомец Ивана, сделавшего попытку подняться.

Однако Кулаков всё равно, хоть и не встал, но сел на кровати – по всему чувствовалось, что пришедший - непростой чиновник; Ваня подозревал из какого ведомства: «Третье отделение поди».

- Здравствуй, молодой человек, - мужчина пододвинул стул ближе в кровати и присел. – Я из особого департамента канцелярии. На погоны внимание не обращай. Ты, наверное, догадываешься, о чём будет беседа? Вы, господин поручик, будьте любезны подождать за дверью пока.

Ваня замялся, не зная как начать, как обратиться: за почти два года службы привык обращаться по званию, «вашбродь», а здесь как? Тем более, что как-то странно про погоны сказал: то ли его это, то ли ряженый. Но с другой стороны, как он уверенно выставил Вуича, тот даже и возразить не пытался.

- Может, Ваше Превосходительство,- гадал солдат.- Кто его знает…

Господин в пенсне видимо понял, в чём дело.

- Меня зовут Владимир Федорович. Начинай, не стесняйся.

- Так я, ваше… Владимир Федорович… Я намедни стоял по охране складов…

И Иван рассказал про то, как услышал звуки, как подал сигнал, как боролся. А потом ещё добавил:

- Думается мне, что его задача была сломать машины, чтобы в манёврах участвовать не смогли. А бомбы не было, думается мне. У него другая цель была, не про государя.

- Ишь ты, башковитый какой, - хмыкнул Владимир Федорович. – Я ведь про бомбу ничего не говорил. С чего это такие выводы?

- Известное дело, разве по вашему делу другим интересуются. Оно и понятно, удобное место, чтобы лихое дело сотворить, людей-то сколь, и коли кто с оружием, внимание никто не обратит.

- Так, так, - посерьёзнел штабс-капитан, - и многие так думают? Кто-то научил?

- Ваше высокоблагородие, - перехватило дыхание у солдата, который от осознания, что сболтнул лишку, забыл, что ему разрешили по имени-отчеству обращаться, - как можно. Никто. Но ведь соображаю… Вы ведь не зря спрашиваете, вот я и позволил… только из благих понятий. Чтоб заранее… пресечь, значит.

- Прогнозист, - поправил пальцем пенсне офицер и дёрнул головой.

Иван сидел, вытянувшись в струнку, и даже ребра болеть перестали, но это вероятно от того, что почти не дышал.

- Хорошо, - после небольшой паузы заговорил Владимир Федорович, - продолжим. Допустим… Про бомбу ладно. Значит, говоришь, его целью были машины. Ну…

Кулаков перевёл дух и закивал:

- Он там механику портил, а когда услышал, что я подхожу, бак пробил, должно подпалить хотел.

- Может к складам подбирался?

- Не, - замотал головой Иван, - ломал он машины, чтобы ехать не могли. Я так мыслю, что кому-то они костью в горле.

- Да, братец, интересно рассказываешь. А позволь спросить, как думаешь, зачем ему это?

- Так-то понятно, чтобы Его Императорское Величество не захотел машины на вооружение примать, чтобы мнение плохое у Государя сделалось. Оно же, если бы сразу подпалил – это и другие доставить могли, а ведь басурман тот хотел, чтобы машины во время работы сломались. Он же крутил что-то, может, шестерню какую или шпильку гнул.

- А ты в механике соображаешь? Учился? – поинтересовался капитан.

- Да не, - засмущался Иван, - интересуюсь просто. Хотя у нас в хозяйстве и мельница была, и молотилка… и крупорушку я сам сделал. Чутка понимаю. Там же похоже. Наверное, тоже зубчатка и тяги, только двигун на керосине или от пара.

Штабс-капитан заулыбался – нравился ему этот сообразительный солдат.

- Молодец, что сам. И хорошо, что понятие есть. Ну и что дальше-то… Ты недоговорил про агента.

- Я ж и говорю, - зачастил Кулаков, - палить – это он потом собрался, когда я его заприметил. Основную цель чтобы скрыть. Ежели он засланный, то не спроста. Обманка это такая, как рынке: чужой товар хают и портят, а свой выпячивают.

Чиновник засмеялся:

- Рынок, говоришь? Обманка? Насмешил. Ну, что ж, отдыхай пока. И о нашем разговоре никому. Понял, Иван Кулаков?

Контрразведчик подошёл к двери и замер, взявшись за ручку. Иван навострил уши, ожидая, что офицер сейчас ещё что-то скажет. Но нет, постоял, пожевал нижнюю губу в раздумье, сделал движение, словно хотел повернуться, однако… поправил пенсне и вышел молча.

(продолжение следует)