Призыв 08

Как зачастую бывает, планирование и реальность – это суть разные понятия. Причём, связь между ними, хотя и просматривается, но зависит от множества обстоятельств, появляющихся в самый неожиданный момент и самой неожиданной вариации, и поэтому не является окончательной.

Иван вместе с другими новобранцами из Рыльска прибыл во Льгов на станцию, откуда прихватив в свою компанию ещё с полсотни разнокалиберных, но одинаково чуть растерянных рекрутов, проследовали дальше до Курска. А вот здесь задержались. Большую часть призывников в сопровождении бывалых служак – «покупателей» отправили к местам предписания, а с Кулаковым и ещё несколькими заминка вышла. Сопровождающие куда-то запропастились. Будущие воины сгрудились недалеко от зала ожидания и крутили головами во все стороны, стараясь понять, где тот, кто их заберёт. Неподалеку по платформе прохаживался упитанный полицейский, поглядывая на гудящую группу, но не подходил.

По слухам, которые накатывали словно морские волны, с завидной регулярностью, вот только каждый раз противоречащие друг другу, отправить их должны были: то в Харьков, то в Москву, то чуть ли не в Польшу.

- Вот загонят нас в Манжурию, - высказался светловолосый парень с задумчивым взглядом, из гимназистов, наверное, - там как раз людишки нужны.

Но не тут-то было. Дальше Курска Кулаков не попал. Странно вышло: то ждали кого-то конкретного, а в итоге - в полдня определились. Говорили, что приехал с неожиданной проверкой в город важный чин, весь в орденах, граф или князь, и такой разгон устроил губернским властям за толкучку у вокзала, что будущих солдат со станции отправили до места, пока ещё солнце не село; кто там с документами сверялся – лишь бы гнев начальства умерить. Разогнали кого куда.

Место службы Кулакову было окончательно назначено здесь же в Курске. И ведь как назначено. Неизвестно по чьему вызову или приказу подошёл подтянутый подпоручик с длинным лицом, с бесцветными бровями и ресницами, из-за чего выглядел намного старше своих лет, оглядел притихшую компанию и уверенно ткнул пальцем поочерёдно в двоих:

- Ты и ты, выходи. Вещи не забывай.

Вот так в компании с конопатым и лопоухим, но таким же крепким и рослым как сам Иван Ромкой Сироткиным из Бегощи Николай Ильич Харланов (его имя Кулаков позже узнал) - сопроводил новобранцев пролётки:

- Залезайте, - коротко скомандовал военный, сам уселся напротив и молчал до самой казармы.

Парни поглядывали по сторонам, интересно же, куда едут. А смотреть особо было нечего, слева на высоком холме виднелись ряды домов и несколько церквей, одна церковь осталась по правую руку, потом долго ехали, словно по деревне – палисадники и сады, затем стали подниматься в гору… долго – крутая горка - ещё поворот, высокий забор и остановились перед крепкими воротами... На весь путь ушло не более часа.

- Быканов, - распорядился офицер встретившему их у дверей пышноусому фельдфебелю, - определи новобранцев по месту.

Промашка немного вышла у Ивана с планом далеко поехать и страну посмотреть. Человек, как говорится, предполагает, а… И вот тут-то вспомнил Ваня деда Ерофея Павловича с его рапортом о месте службы. Теперь он сам вытягивался перед унтерами и, тараща глаза выше их голов, на одном дыхании проговаривал:

- Двести третий Пехотный Резервный Грайворонский батальон пятьдесят первой пехотной резервной бригады, - говорил громко, чётко, но без крика.

Не сразу это далось, одно радовало - хоть без иностранных заворотов обошлось. Хотя… командиром полка числился Владислав-Антоний Теофилович Гаурилькевич, а батальона Блезе Павел Густавович.

Больше года Иван слушал «как нужно Отечество любить» в изложении унтеров, чистил полы в казарме, подметал плац, на котором сам же затем и отрабатывал парадный шаг и приёмы штыкового боя. И, конечно же, нёс караульную службу, охранял склады артиллерийского парка.

Несколько раз в месяц, если позволяли обстоятельства, выходил за ворота части, расположенной на окраине Пушкарной слободы, чтобы пройти от Московских до Херсонских ворот и обратно мимо лавок и магазинов, поглазеть на барышень, иногда на бродячих артистов у рыночной площади, выпить стакан морса или кваса – вот и все развлечения. Однако нет, на трамвае мог прокатиться. Чудная машина… или телега? Скорее кибитка..., но большая и на проводах, с рогулями на крыше и по рельсам катит, как паровоз, только без дыма. Бывалый участник многих походов, да и вообще знающий человек, Быканов говорил, что только в Киеве и в Нижнем подобные есть, ну ещё у австрияков и чехов. Так-то конки всё больше или на паровой тяге. Иван старался осмыслить, как это ни лошади, ни мотора, не толкает никто, а едет. Саму станцию, в которой механизм паровой стоял, Кулаков видел на углу Херсонской, недалеко от пассажирской платформы железной дороги, но вот как внутри трамвая устроено…

- Элери… эклетри… элетричество… - крутил он языком малопонятное слово.

Не ясно ничего, загадочно, но ведь сами едут вагоны-то.

- Эх, сейчас бы инженера какого-никакого встретить, - думал парень, разглядывая гремящий на стыках рельсов и удаляющийся по Московской в сторону Знаменского собора вагон, - хоть того же Курдюмова, уж он-то знает, поди, как тут чего.

Некоторое оживление началось, когда стало известно, что планируются большие манёвры и будет присутствовать сам Государь Император Николай Второй со своей семьёй и представителями Генерального Штаба.

(продолжение следует)