Приработок 01

Вообще-то в этих местах Кулаковы были не чужие, хотя и пришлые. Когда-то давно, почти перед самой Японской, ещё в девятьсот четвёртом году Трофим и Зинаида Кулаковы с двумя малолетними сыновьями из своей деревни в Екатеринославль ушли. Соседям и родне сообщили, что отправились искать лучшей доли и попробуют прижиться в тёплой, хлебной Малороссии, для чего и оставляют родные места. Это после, когда не вышло разбогатеть, обратно вернулись.

Эту историю Трофим всем рассказывал, кто с вопросами приставал, хотя не торопился душу открывать первому встречному, но раз уж так выходило, что кто-то расспросами донимал, то история была одна и та же: про уход из деревни, про то, что дома своего, такого, чтобы с усадьбой и прибытком, не было – только халупа под соломой с земляным полом, про неурожай (всегда что-то не родило) сетовал, да и вообще про реформы, про то, что доля крестьянская непростая, а дальше по ситуации. На деле, если бы кто узнал правду, то, пожалуй, и в полицию мог бы донести. От суда Трофим прятался, от сырых застенков, да этапа на каторгу.

Началось с того, что воспользовавшись паузой в работе на земле – зимой (аккурат 1903 заканчивался) какая работа - Кулаков решил подзаработать немного деньжат. После уборочной поправили плуги да бороны, телеги промазали, сани подтянули. Дом ещё по осени подладили. На Покров на свадьбе погуляли: Пантелей Кожин сына женил. С урожаем разобрались: что продали, что на будущее оставили… Всё, нет мужику в деревне дела. Женщинам в деревне занятие всегда найдётся, то одно, то другое, а то сядут кудель тянуть или прясть. Не мужчинское же это дело. Скотина и птица досмотрена. Жена и дети при доме - чего сидеть сиднем?

Трофим Кулаков сам был Алексеевский, из той, что на Сейму недалеко от Тёткино Рыльского уезда Курской губернии, а Зинаиду в жены взял из соседней Коровяковки. Крепкие оба села стояли, людные. В Коровяковке, если с соседней Заболотовкой считать, которая через речку Ведьму – почитай одно село - полтысячи домов, церковь, школа. В Алексеевке хоть домов поменее, штук триста, но зато церковь святого Николая каменная, хотя и не такая богатая, как Покровская у соседей. А вот с работой в деревне: что в одной, что в другой - зимой слабо; сиди у печи и жди весны. Работал в Алексеевке сахарный завод, но работа сезонная, и не всякий на неё попадал. Можно постараться по селам соседним поискать, вот например, в Дурово и Некрасово камень добывали на жернова и памятники, а в Капыстичах (хоть и далековато) глину на кафельную плитку, но опять же по погоде, теперь-то зима, мороз, снег. Теперь там тоже голо.

В поисках приработка Трофим и Пётр Жуков – товарищ его, с которым вот уже лет как десять дружили, через две недели после Покрова по снежному первопутку сначала отправились в соседнее Тёткино, думали, может, в артель какую возьмут. Опять же станция там, железная дорога, в мастерскую попроситься или на худой конец вагоны разгружать; на завод сахарный можно попробовать… Сани тянул конь Жукова Буран. Добрались без происшествий, но протоптавшись у станции весь день ничего не нашли.

И вроде склады забиты, и вагоны стоят, и паровозы пыхают паром, в готовности покатить по рельсам, но в бригаду принимать никто не спешил. На путях то в одном месте, то в другом, собирались кучки мужиков, рабочих, иногда мелькали шинели не-то студентов, не-то гимназистов, а может и чиновников каких. Стояли и что-то обсуждали, спорили, доказывали. Ни Пётр, ни Трофим ничего не могли понять. Приказчики отмахивались: «Потом, потом…», - и убегали за вагоны, прятались в конторах. Единственно, что удалось узнать, так это то, что почти то же самое творилось и в Глушково. Трудовой народ, говорили, тоже там кучковался и к чему-то готовился, а работы и у них нет.

Возвращались обратно затемно. По пути подумали и рассудили здраво, что раз на ближней станции ничего не нашлось, нужно идти в более крупный город. А вариантов не так уж и много, чтобы недалеко от родного села: Путивль, Белополье, Рыльск, чуть дальше Коренево да Льгов, ну и на самый крайний случай в губернский Курск можно податься. Но до Курска пути три дня, а то и все четыре. Нет, Курск отмели, уж очень далеко, да и боязно, уж очень там всё незнакомо, ещё на лихих людей нарвёшься. В Коренево решили тоже не соваться.

- Поди, там на железке тоже суета одна, а не дело. Ещё жандармы загребут в холодную, - здраво рассудил Жуков.

В Путивль и Белополье тоже не рискнули: с хохлами вроде мирно жили, но всё же чужая сторона. Кто знает, что у соседей на уме. Свой кусок за здорово живёшь, наверное, не поспешат предложить. Но подработка-то нужна.

До дома оставалось всего ничего, верст пяток, как заметил Трофим, что из перелеска кто-то за ними наблюдает. За кустами в темноте никого не видно, но периодически вспыхивали характерные точечки звериных зрачков, луна ли отражалась или сами светились - загадка.

- Чи волки, чи собаки? – забеспокоился Кулаков.

- Да какие тебе, - заозирался Пётр. – Поблазилось.

- Вона, вона, - указывал Трофим, снова увидев блеск парных кругляшей среди кустарника.

- Да рыжая до деревни за курицей…

Как бы то ни было, мужики напряглись, подобрались, стали в санях на колени, чтобы в случае чего вскочить на ноги. Ну и Бурану чуток досталось - добавил прыти после подхлёстываний, закончил трудовой день хорошо взопрев, чуть не в галоп.

(продолжение следует)